Геннадий Гончаренко - Годы испытаний. Книга 3. Разгром

Октябрьские осенние ночи стояли холодные, темные. Но для выполнения задачи пора была, пожалуй, самая благоприятная. Бойцы не так скоро устают, лучше переносят длительные переходы, да и враг не сможет изнурять людей своими бесконечными налетами и бомбежками.

Майор Миронов ехал на лошади в голове колонны основных сил полка. Вместе с ним находился и начальник штаба Ванин. Из густой и плотной тьмы до них доносилось гудение автомашин, тарахтение повозок, сливающиеся с приглушенным топотом походных колонн. Миронов не случайно сейчас выбрал для себя это место — впереди. Надо было строго выдерживать заданное направление. А в такое темное время легко сбиться. Кроме дорог, которые указаны на карте, в степи к осени появляется много новых. Сколько за лето протоптали их местные жители, да и войска, следующие к фронту. Через каждые тридцать-сорок минут к Миронову приходили очередные донесения от разведки полка и из авангардного батальона. Они подтверждали: полк выдерживает график движения и следует по установленному для него маршруту. Миронов подумал: «Надо бы поглядеть, как совершают переход тыловые подразделения. Не отстают ли? И заодно навестить комиссара». Он находился в арьергарде. Миронов осветил фонарем карту, просмотрел новый отрезок пути и обратился к Ванину:

— Километров через пять начнется самый сложный и запутанный участок. Как бы нам не сбиться. Поезжай в первый батальон и веди до переправы. До рассвета надо переправиться через Дон. Кстати, почему-то запаздывают донесения о подготовке переправочных средств. Может, ничего не готово?

Ванин думал о том же. Мысли о переправе волновали и его, но, не желая показаться беспечным перед командиром полка, он возразил:

— Не может быть, товарищ майор! На переправу я давно выслал полкового инженера. Они на машинах.

— А если не успеют?

— Должны. Надо на всякий случай подготовить распоряжение командирам батальонов о готовности переправляться на подручных.

— На нашем берегу у Дона, — сказал Ванин, — есть леса. Там можно переждать до ночи, а полку сделать большой привал.

— Дневку устроить неплохо, — согласился Миронов. — Люди бы передохнули, привели себя в порядок. Да надо разрешение комдива получить. А вот артиллерию нашу необходимо дотянуть до правого берега во что бы то ни стало. Там она пробудет до вечера, а затем присоединится к полку.

Ванин получил распоряжение от Миронова и ускакал, а вскоре пришло донесение от полкового инженера: «Переправа на понтонах будет готова через три часа. Мобилизовал у местных рыбаков двадцать лодок».

«Молодец, — подумал Миронов, — тогда успеем». И тут же отправил донесение комдиву.

За четыре ночных марша полк Миронова добрался до указанного дивизии района сосредоточения. В последнюю ночь он сменил ранее оборонявшиеся на этом участке наши подразделения и занял их позиции.

Трудно было поверить, что такое большое количество людей, техники так быстро и незаметно разместится по траншеям, окопам, займет огневые позиции, подготовит новые и закопается в землю за одну ночь, ничем не нарушив обычные фронтовые будни прежней обороны.

Комдив позвонил, похвалил: «Молодцы, быстро заняли новые квартиры. Не тесно?» — «Добавляем, где тесная жилплощадь», — ответил Миронов. «Завтра тебе полдня на благоустройство, майор, прими участок по акту, ознакомься с обороной противника, с местностью и к тринадцати часам — ко мне на доклад».-

Миронов, скучавший все эти дни в эшелоне и на марше по настоящей командирской работе, поднял бывшего хозяина обороны — капитана — на рассвете.

— Эка вам не спится, майор, — говорил он, протирая кулаками сонные глаза. — А вот мне за три месяца, что тут торчим, все надоело до оскомины. Пойдемте на мой ближний наблюдательный. Там все хорошо видно.

Идти по узкому, в пояс глубиной, ходу сообщения было не слишком удобно. «Чего это они не сделали его как следует? Ленились, или капитан мало пользовался этим наблюдательным», — думал Миронов. Добрались они, порядком намаявшись.

— Давайте отдохнем, перекурим, — сказал капитан, утирая рукавом взмокший лоб. — Сколько ни говорил начштабу, так и не выполнили приказ. Не ход сообщения, а бороздка, хоть ужом по нему ползай. Да у нас тут последнее время полная тишина. Будто передышку война сделала. Днем еще мы их пугаем. Шарахнем из миномета, из автоматов потрещим, а ночью спокойствие. Они спят и мы тоже. Месяца два назад буйствовали здесь немцы. А сменили их румыны и вроде перемирие наступило. — Он поднялся, протянул в амбразуру руку. — Вон на ту высотку — она на левом фланге полка господствует и на карте обозначена 200.0, — так в день по семь-восемь атак предпринимал немец. А потом выдохся. Сменили их румыны и в первые дни захватили высоту, мы снова отбили. Так немцы, рассказывал пленный румын, за это их на голодный паек посадили Двести граммов хлеба и кукурузной похлебки по черпаку на нос. И условия им поставили: пока не возьмете высоты, сидите голодные. Вот они, союзнички. Ну а румыны сидели, сидели на этих харчах и с голодухи к нам побежали, в плен сдаваться. Немцы, видя, что дела плохи, выставили свои пулеметные охранные посты. Как увидят, кто из румын к нам, бьют по перебежчикам.

— Ну и что ж, не стали перебегать? — спросил Миронов.

— Какой там! Теперь ночью переходят. «Юнкерсы» он много раз пускал на ту высоту, а не отдали. Держите и вы ее покрепче, пригодится. Я на ней все хотел свой наблюдательный сделать. С нее весь передний край как на ладони.

Пока они беседовали, к ним подошел Ванин. Миронов познакомил их. Ванин положил перед собой карту и стал наносить все данные, о которых говорил капитан.

— Вон у оврага они понатыкали много мин сюрпризных. И всю ночь овраг освещают. Боятся, чтобы наши разведчики не просочились.

Пока капитан знакомил их со своим участком, Миронов стоял, смотрел на эту «знаменитую» высоту с отметкой «двести», густо заросшую бурьяном, на овраги, перерезающие наши и вражеские позиции, и думал: «А может, совсем скоро, через несколько недель, месяц, нам придется помериться силами на этой земле? Вот и надо как можно больше знать о противнике, его слабые места».

— Надо, — сказал он, обращаясь к Ванину, — вызвать сюда наших разведчиков, полкового инженера, а я пойду готовиться к докладу комдиву. Принесете мне все данные и акты о смене.

Трудно ночью на незнакомой местности, изрезанной балками и оврагами, отыскать одинокий блиндаж комдива, который ничем не отличается от сотни других. Миронов недоумевал: «Неделю назад, хорошо помню, был здесь. Или перешел куда комдив?»

— Значит, долго разыскивал? — спрашивает полковник Андросов. — Вот что значит маскировка, — с нескрываемой радостью обратился он к своему начальнику штаба подполковнику Выгловскому. — Ну ладно, садись, отдыхай. Ты еще скоро меня отыскал. А вот твои орлы из батальона Крузова неделю свой батальон не могли найти, хорошо, пленный румынский солдат дорогу им показал. — В блиндаже все смеются. — Ты за Крузовым смотри! Чудаковатый он у тебя. Наблюдательный пункт выбрал на самом пупке высоты. Два дня румыны по нему из минометов колошматят. Вроде солидный пожилой мужчина, а ведет себя, как мальчишка.