Адам Туз - Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

Ключевую роль в деятельности ИЗС в 1930-е гг. играло управление национальными запасами зерна с одной стороны и сознательные усилия по снижению зависимости от импортных кормов для скота – с другой. Малозаметными внешнему наблюдателю стараниями ИЗС был осуществлен значительный сдвиг в кормовой базе свиноводства и молочного животноводства [548] О кормах для скота см.: IfK, Weekly Report , 30 May 1934, 20–21, 93–94. О рынке зерна см.: IfK, Supplement to Weekly Report , 7 November 1934; A. Hanau and R. Plate, Die deutsche landwirtschaftliche Preis- und Marktpolitik im Zweiten Weltkrieg (Stuttgart, 1975), 82. . После 1933 г. Рейхсбанк уже ни разу не выделял на импорт бобовых более 260 млн рейхсмарок, что было вдвое ниже уровня, наблюдавшегося при Веймарской республике. Хотя корма в 1930-е гг. сильно подешевели, импорт жмыхов сократился с 1932 по 1936 г. с 2,3 млн тонн до менее 1,1 млн тонн в год. Еще сильнее сократился импорт таких углеводсодержащих кормов, как кукуруза, которые было проще заменить немецкой продукцией. К 1936 г. германский скот потреблял лишь половину белков и 30 % углеводов, ввозившихся в страну в 1928–1929 гг. [549] Von der Decken, Entwicklung , 92-3. Разбор вопроса о кормах в: Corni and Gies, Brot, Butter, Kanonen , 267-8, 309–310, приводит читателя к неверным выводам, поскольку авторы рассматривают лишь один вид кормов – зерно – и выбирают в качестве точки отсчета 1933 г., когда небывалый урожай позволил Германии практически отказаться от импорта зерна. Как показывают данные из работы Деккена, последовательное сокращение импорта кормов было намного более значительным, чем готовы признать Корни и Гис. С целью восполнить их нехватку фермерам рекомендовали кормить скот сеном, репой и питательными отходами, остающимися при производстве сахара – ботвой и верхушками сахарной свеклы. Для того чтобы повысить аппетитность этих кормов для молочного скота, ИЗС спешно добивалось почти повсеместного внедрения ферментированного силоса ( Gärfutterbehälter). В 1920-е гг. ферментация кормов была редкостью на германских фермах. К 1939 г. под надзором ИЗС в строй были введены силосные башни общим объемом более чем в 8 млн кубических метров. Аналогичным образом ИЗС приняло меры и к изменению кормовой базы в свиноводстве [550] Hanau and Plate, Preis- und Marktpolitik, 41-2. . Поголовье свиней, являвшихся важнейшим источником мяса для немцев, играло роль главного буфера в пищевой цепочке, испытывая колебания в пределах от 23 до 25 млн голов, в зависимости от цен на свинину и доступности и стоимости кормов. С точки зрения ИЗС принципиальное значение имел компромисс между использованием картофеля и зерна как корма для скота и непосредственно как пищи для населения. До создания ИЗС считалось нормой, что более 2 млн тонн ржи использовалось для откорма свиней, а не для выпечки хлеба. После 1935 г., с учетом сложностей со снабжением населения хлебом, такая ситуация стала нетерпимой. Цена на рожь была поднята и немецких свиней стали откармливать преимущественно картофелем и другими кормами отечественного производства.

К числу факторов, неподвластных ИЗС, в первую очередь относилась погода. На смену исключительно хорошему лету 1933 г. пришли неурожайные годы. Урожаи пшеницы и ржи в 1934–1937 гг. были очень плохими. Урожай картофеля в 1935 г. оказался катастрофически низким. В борьбе с этими бедствиями важнейшим ресурсом ИЗС были крупные запасы зерна, накопленные во время небывалого урожая 1933 г. В 1934 и 1935 г. дефицит покрывался за счет резервов, собранных в первый удачный год Третьего рейха. Однако это по самой своей природе было временным решением. К лету 1936 г. запасы зерна, в начале 1935 г. составлявшие 3,5 млн тонн, сократились до опасного уровня менее чем в 700 тыс. тонн. Этого едва хватало для того, чтобы продержаться до нового урожая. Уже летом 1935 г. начались разговоры о необходимости введения хлебных карточек. По очевидным причинам такой шаг был сочтен политически неприемлемым. Вместо этого ИЗС организовало программу замещения, в рамках которой хлебопекарная мука разбавлялась кукурузной мукой и даже картофельным крахмалом [551] Обзор мер, принятых в порядке борьбы с нехваткой зерна в 1936 г., см. в: BALR43II 31, 155–64. . В отношении мяса и масла режим церемонился еще меньше. С целью распределить скудные запасы масла осенью 1935 г. была создана скрытая система нормирования в виде списков клиентов, составлявшихся учреждениями розничной торговли. Также и снабжение мясом не удалось оградить от влияния катастрофического неурожая картофеля 1935 г. С тем чтобы в стране хватало картофеля для потребления населением, ИЗС сократило поголовье свиней и резко подняло цены на продукцию свиноводства. В Берлине цена ветчины с 1934 по 1936 гг. выросла почти на 30 %. Кроме того, начиная с 1936 г. ИЗС дополняло немецкие источники продовольствия импортом. В 1936 г. в страну было ввезено более 1 млн тонн зерна. В 1937 г. импорт зерна превысил уже 1,6 млн тонн. В 1936 г. никто не сомневался в том, что это была крайняя мера, продиктованная двумя подряд неурожаями и истощением запасов [552] См. предсказуемо критический доклад Рейхсбанка: BAL 1125016799,107, 20.10.1936. . Но она не стала принципиальным поворотным пунктом в стратегии ИЗС и, безусловно, не означала отказа от «Битвы за продукцию» [553] Вопреки тому, что утверждается в: Corni and Gies, Brot, Butter, Kanonen , 274, и Corni, Hitler and the Peasants , 165-7. . Начиная с 1937 г. в стране производилось вполне достаточно продовольствия для того, чтобы удовлетворить внутренний спрос. Импорт использовался не для поддержки текущего потребления, а с целью восстановления национальных запасов зерна, которых к 1939 г. хватало для того, чтобы снабжать население хлебом в течение года [554] Statistisches Handbuch von Deutschland (Münich, 1949), 489–90; Hanau and Plate, Preis- und Marktpolitik , 49. Забывая о такой цели, как накопление запасов, Корни и Гис ошибочно интерпретируют ввоз 2,5 млн тонн зерна в 1938–1939 гг. как признак «дефицита». См.: Corniand Gies, Brot, Butter, Kanonen , 314. .

Не следует слишком всерьез относиться к постоянным разговорам о кризисе, преследовавшим ИЗС. Население Германии ни разу не сталкивалось с реальной нехваткой продовольствия [555] Убедительное опровержение преувеличенных сообщений о кризисе, появлявшихся в британских СМИ, см.: IfK, Supplement to Weekly Report , 10 February 1937. . «Дефицит» мяса и масла был вызван не крахом снабжения, а резким приростом спроса, особенно со стороны потребителей из числа трудящихся. Получившие работу немцы, у которых завелись деньги, просто не желали сидеть на скудной вегетарианской диете, пропагандировавшейся нацистскими лидерами, по воскресеньям обедавшими овощной похлебкой. Разумеется, в условиях обычного рынка разрыв между спросом и предложением был бы устранен благодаря росту цен. Более высокие цены обеспечили бы снижение спроса, в то же время побуждая фермеров к увеличению объемов производства и привлекая импорт из-за рубежа. И ИЗС, безусловно, воспользовалось этим вариантом применительно к особенно дефицитным товарам. Однако в целом от сплошного повышения цен на продукты питания отказались из-за опасения вызвать такой же взрыв общественного недовольства, как в 1934 г. Именно политически мотивированное замораживание цен и создало видимость дефицита, вынудив ИЗС прибегать к более-менее открытым формам нормирования. Лишь в 1938 г., когда молочное животноводство столкнулось с реальными проблемами снабжения, режим в конце концов поднял цены, которые платили немецким фермерам за молоко. Но даже этот прирост не затронул потребителей. Таким образом, повышение цен стало стимулом для роста объемов производства, но не привело к сокращению спроса.