Александр Пыльцын - Штрафбат. Наказание, искупление

Но самое мистическое во всем этом то, что теперь, когда мне стали доступными из Центрального архива Минобороны некоторые документы по истории нашего 8-го штрафбата, я узнал, что с первых дней его существования (еще под номером ОДИН), начсанслужбы того штрафбата была военврач 3-го ранга Родина Юлия Александровна! Есть в архивных документах несколько донесений, подписанных военврачом Родиной, например о полном обеспечении батальона теплыми зимними вещами или о недостатках в организации продовольственного снабжения и т. и.

Вот еще один любопытный документ:

ПРИКАЗ

по 1-му ОШБ Донского Фронта № 102

от 27 ноября 1942 года:

Военврачу 3 ранга Родиной за проявленную смелость и решительность, оказание первой помощи под огнем противника раненому начальнику финдовольствия, спасение и сохранение при этом ценностей, находившихся при нем, от лица службы объявляю благодарность.

Командир батальона гв. майор Бурков,

Батальонный комиссар Ларенок

Так что наверняка наш доктор-капитан Родина из Алкино и военврач 3-го ранга из 1-го, а затем и 8-го штрафбата Донского фронта — один и тот же человек. Значит, она из штрафбата № 8 — в запасной полк ЮжУрВО, а я из этого полка — в тот же штрафбат № 8! Ну разве не мистика? Да она, эта мистика, кажется, на этом и не завершилась, о чем станет ясно несколько позже.

В этом запасном полку главным нашим делом была подготовка нового пополнения для действующей армии, в основном из немолодых уже людей (чаще всего из мусульманских республик), обучение этих новобранцев азам военного дела, формирование из них маршевых рот для фронта. Долго, почти девять месяцев я, как и многие другие офицеры, своими регулярными рапортами добивался отправки на фронт. После каждого такого рапорта командир полка так же регулярно объявлял мне вначале по 5, а затем и по 10 суток домашнего ареста, а арест этот заключался в удержании из лейтенантского месячного оклада 50 % за каждые сутки ареста.

Здесь, в этом полку, кроме того что я вступил кандидатом в члены партии, происходило много других событий. Одним из таких запомнившихся случаев было то, что однажды меня вежливо пригласили в особый отдел полка. Как и все солдатские «казармы» и штабные помещения нашего полка, это заведение тоже располагалось в землянке. После небольшого, вроде бы ни к чему не обязывающего предисловия мне прямо предложили сотрудничество с этим одиозным отделом. Оно предполагало информирование определенных офицеров отдела о негативных настроениях или высказываниях как солдат моего взвода, так и моих товарищей-офицеров. Ну, коль мне такую роль «стукача» предложили прямо, может, просто проверяя «сына репрессированного», я так же прямо и категорично отказался от такого «сотрудничества», наверное еще не понимая последствий этого отказа. Жизнь показала, что эти последствия я чувствовал и на фронте, и даже через 20 лет после войны. Другим событием, оказавшимся значительным в моей жизни, было знакомство с девушкой из Ленинграда, которая в 1944 году оказалась медсестрой эвакогоспиталя на одном фронте со мной и там стала моей женой.

В августе или начале сентября 1943 года очередному из многих моих рапортов был дан ход, и нас, небольшую группу офицеров, направили вначале в ОПРОС (Отдельный Полк Резерва Офицерского Состава) округа, а затем в такой же полк, но уже Белорусского фронта. Находясь в этом 27-м ОПРОСе фронта, мы несли боевую службу по охране важных объектов от возможных диверсий противника, но это все-таки была не передовая, куда мы стремились. Но вскоре произошло то, чего даже я, так стремившийся на передний край, не ожидал: я попал в штрафной батальон.

Для начала об известном приказе Сталина «Ни шагу назад!». Самым расхожим и наиболее упоминаемым в разного рода измышлениях о Великой Отечественной войне, в том числе у наших доморощенных ее фальсификаторов, является этот исторический приказ. Как известно, официально он назывался: «Приказ Наркома Обороны СССР № 227 от 28 июля 1942 года. О МЕРАХ ПО УКРЕПЛЕНИЮ ДИСЦИПЛИНЫ И ПОРЯДКА В КРАСНОЙ АРМИИ И ЗАПРЕЩЕНИИ САМОВОЛЬНОГО ОТХОДА С БОЕВЫХ ПОЗИЦИЙ», в войсках и в народе он получил звучное и емкое название «Ни шагу назад!».

Не вдумываясь в глубину его содержания, в обстановку того времени, когда он принимался, хулители нашего прошлого видят в нем только «штрафбаты» и «заградотряды», только «сталинскую жестокость», бесчеловечность по отношению к воинам, которых удерживать от отступления могли, по их мнению, только пулеметы заградотрядов.

Но не создание штрафных подразделений и заградотрядов было самой главной целью приказа № 227, хотя это и важная составляющая необычного документа. Главная побудительная причина и основная задача его — добиться морального перелома в войсках, усиления воспитания высокой личной ответственности у каждого воина за судьбу Советской Родины. Не совсем добросовестные историки, вернее — лжеисторики, приписывают Сталину какую-то «дьявольскую», бесчеловечную жестокость в изданном им приказе. Во всех регулярных армиях всегда предусматривалась строгая ответственность за выполнение боевых задач. Возьмем, к примеру, некоторые документы времен Петра Великого, касающиеся русской армии.

Из приказа Петра Первого воинству своему в день Полтавского сражения, июня 27 дня 1709 года:

«Воины! Вот пришел час, который решит судьбу Отечества. Итак, не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра у но за государство, Петру врученное… Не должна вас также смущать слава неприятеля, будто бы непобедимого…»

Не правда ли, обращение Сталина в приказе «Ни шагу назад!» очень похоже на петровский документ: «Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам… Выдержать их удар сейчас, в ближайшие несколько месяцев — это значит обеспечить за нами победу».

Вот несколько фраз из другого документа петровского времени: «Собственноручные Петра Первого Великого для военной битвы правила» «Никто из господ генералов с места баталии прежде уступать не имеет, пока он от своего командира к тому указ не получит. Кто же место свое без указу оставит, или друга выдаст, или бесчестный бег учинит, то оный будет лишен и чести, и живота. И для того как генералам, так и офицерам повелевается, чтоб крепко то солдатам внушали и оных в том удерживали, а хотя б так и случилось, чтоб рядовых было удержать не можно, то генералам и офицерам остаться при тех, кои устоят, хотя конные при пехоте, или пехота при коннице».