Гусейн Наджафов - Смелые не умирают

Лагерь Одухи жил хлопотливой жизнью, готовился к зиме, к дальним рейдам. Всем партизанам выдали теплое зимнее обмундирование, сменили старое и иностранное оружие на отечественное, переброшенное с Большой земли самолетами. Виктору достался ручной пулемет, а Вале — автомат. В течение нескольких дней шло формирование отрядов.

7 ноября, в день 26-й годовщины Октябрьской революции, партизаны выстроились по общей команде.

Тут в строю стояли Одуха и Шверенберг, Лагутенко и Музалев, Петров и Матвеев, Павлюк и Витя Котик, Коля Трухан и Степа Кищук. На левом фланге, замыкая строй, находился самый маленький партизан — Валя Котик.

Представитель командования Степан Антонович Олексенко зачитал приказ об образовании соединения партизанских отрядов Каменец-Подольской области. Потом в торжественной тишине суровым и сильным голосом начал читать слова партизанской клятвы:

— «…Я клянусь мстить врагу беспощадно и неустанно».

И сотни голосов как могучее эхо вторили ему. Прерывистым от волнения голосом Валик повторял слова клятвы и чувствовал, как по телу проходит дрожь. Ему вспомнился другой такой же день. Тогда, четыре года назад. 7 ноября 1939 года, он тоже стоял в строю и, тоже волнуясь, повторял иные слова: «Я клянусь жить и учиться так…»

Как спешил тогда Валик прибежать домой, написать отцу в армию, что стал пионером. Отец! Где он сейчас?.. А дом не достроили… «Самое дорогое у человека — это жизнь…» Михайлов, Горбатюк, Лена, Сеня… они отдали свои жизни… «Я клянусь жить…» Прошло только четыре года…

Жестко и твердо повторял Валик теперь другие слова:

— «Я клянусь!.. Кровь за кровь! Смерть за смерть!»

Через три дня, 10 ноября 1943 года, отряды начали расходиться. В далекий рейд до Припяти отправился отряд Лагутенко. Витя Котик ушел с ним.

В тот же день на полянке перед штабом выстроился отряд Музалева. Правда, пока в нем было только восемь человек. Среди них стояли в строю Степа Кищук, Коля Трухан и Валя Котик. Все были одеты по-зимнему: стеганые брюки, ботинки или сапоги, ватники, шапки-ушанки. У каждого по две винтовки или автомата (это для тех, кто по пути вольется в отряд), за плечами вещевые мешки с хлебом, консервами, патронами, взрывчаткой и прочим снаряжением. Подошли Олексенко, Одуха, Кузовков, Шверенберг; вокруг собрались партизаны.

— Товарищ командир соединения, отряд готов отправиться в рейд! — отрапортовал Музалев.

Перед маленькой группой Музалева поставили задачу — идти на юг, на Украину, по пути сформировать из местного населения партизанский отряд, обосноваться и действовать на Шепетовщине.

— Задача ясна? — спросил Одуха.

— Так точно! — отчеканил Музалев.

— Ну и хорошо, — уже по-простецки закончил Одуха и крепко расцеловался с Музалевым.

Первые восемь бойцов будущего отряда Музалева покинули лагерь.

Нелегок был путь партизан. Отягощенные ношей, они шли по размытым дождями дорогам, по еле заметным тропкам, по болотистой, вязкой почве, пробирались сквозь лесные чащобы.

Первым сдал Степа Кищук. Он опустился на землю, отер со лба пот и простонал:

— Пока не сбросите груз, я никуда не пойду. Не могу больше!

Валя подошел к Степе и молча протянул руку, чтобы снять с его плеча винтовку.

— Дай помогу.

— Чего?..

Степа грубо оттолкнул Валину руку:

— Ладно, сам понесу. Тоже мне, помощник!

К вечеру дошли до небольшой поляны и расположились на отдых. Ребята сбросили ношу, расправили отекшие спины и с аппетитом принялись за еду. Вдруг в кустарнике послышался хруст. Все насторожились, взялись за оружие. Кустарник раздвинулся, и из него высунулась белая лошадиная морда. Лошадь смотрела на людей большими черными и, как показалось Вале, влажными и немножко грустными глазами. Как она очутилась здесь, в лесу?

— Ой, смотрите, коняга! — восторженно воскликнул Валя.

Он подошел к лошади и протянул ей кусок хлеба. Лошадь понюхала хлеб дрожащими широкими ноздрями и, обнажив розоватые десны, осторожно взяла его. Валя гладил лошадь и просил Музалева:

— Иван Алексеевич, возьмем с собой конягу. А, дядя Ваня?

— Ага, — поддержал его Степа, — нагрузим ее, легче идти будет…

В это время в небе послышался гул самолета. Самолет низко пролетел над лесом, развернулся и начал кружить над поляной.

— Прячься! — скомандовал Музалев.

Все кинулись врассыпную и скрылись в кустарниках. Самолет сбросил мелкие мины и гранаты. Лошадь заметалась по поляне. Она шарахалась из стороны в сторону. Высунувшись из кустарника, Валя манил к себе лошадь, он хотел было броситься к ней, загнать в кустарник. Но рядом разорвалась граната и разнесла лошадь в клочья.

Самолет отбомбился и улетел. Партизаны снова собрались на полянке, навьючили на себя снаряжение и двинулись дальше…

Через два дня партизаны расположились недалеко от большого села, в котором, по рассказам крестьян, располагался штаб крупной воинской части. Музалев, видимо, принял какое-то важное решение.

— Котика ко мне! — обратился он к сопровождавшему его партизану.

По улицам села идет мальчик-оборвыш. На нем грязные лохмотья, обут он в худые лапти. На боку висит сума с корками сухого хлеба и объедками. Оборвыш то остановится, то пойдет дальше, гнусавым голосом выпрашивая милостыню. Особенно часто он останавливается возле тех хат, где расквартированы немцы, стоят автомашины и мотоциклы.

Так Валя обошел все село и направился к окраине. У крайней хаты он заметил две танкетки. Возле них стояло несколько солдат. Из хаты вышли еще двое гитлеровцев. В руках у них были узлы, подушки, самовар.

Мальчик ускорил шаги, притаился за соседним плетнем и стал внимательно наблюдать. Во дворе беззвучно плакала старуха, добро которой вытаскивали из дому солдаты.

«Грабят!» — догадался Валя. Он сунул руку в суму и вытащил из-под корок хлеба две немецкие гранаты. Бросок, еще бросок! Ближняя танкетка вспыхнула. Один из солдат упал. Остальные побросали награбленные вещи, толкая друг друга, вскочили во вторую танкетку, и она сорвалась с места. Из дома выскочил задержавшийся солдат. Пытаясь догнать своих, он неистово орал: «Партизанен! Партизанен!»

Старуха от неожиданности перестала плакать и испуганно прижалась к стене. Она так и не могла понять, что произошло на ее глазах несколько секунд назад.

А Валя легко перепрыгнул через плетень и пустился наутек. Он слышал, как в селе застрочили автоматы.

Валя сделал большой крюк и долго плутал по лесу, прежде чем выйти в расположение партизан.

Юный разведчик доложил Музалеву, сколько примерно солдат находится в селе, сколько у гитлеровцев машин, танкеток, орудий. Мальчику удалось разведать, в какой хате расположен штаб и как его охраняют. От зорких глаз не ускользнуло и то, что от штаба к деревьям тянется толстый телефонный кабель. Но где он пролегает дальше, установить не удалось.