Максим Бузин - Снайперы. Огонь на поражение [litres]

Лейтенант Степанов ежеминутно подносил к глазам бинокль, обозревал окрестности и беззвучно матерился, о чем красноречиво свидетельствовали характерные движения его губ. Он явно нервничал, и это волнение постепенно передавалось и другим. Атмосфера потихонечку накалялась, градус напряжения рос. Создавалось ощущение, что даже воздух над полем словно наэлектризован, еще чуть-чуть – и шибанет!..

Но, как часто бывает, в момент, когда напряжение почти достигло апогея, со стороны леса, до которого было около километра, послышался медленно усиливающийся гул моторов.

– Ну, наконец-то, дождались! – воскликнул Степанов, очевидно, что-то разглядев через окуляры своего бинокля. – Появилась колонна! Два мотоцикла, а между ними броневик и грузовик, как просили! Едут наши пруссаки, лебедку им в грызло!

– Ты уверен, Витя, что те самые? – совсем не по-уставному спросил его расположившийся справа ефрейтор, по возрасту годившийся лейтенанту, как минимум, в отцы. – Видишь пилота?

– В кузове сидит, родимый! На нем форма советская летная и здоровый синяк под глазом! Я фонари таких размеров даже в кино не видал!

– Значит, пора готовить аппарат, – произнес ефрейтор, ласково поглаживая корпус машинки для дистанционного подрыва взрывчатки.

– Готовь, Семеныч, – откликнулся лейтенант, – тебе первым начинать! Рванешь головной мотоцикл, а мы подключимся следом!

– Это само собой, – пробормотал Семеныч.

…Между тем вереница разномастной вражеской техники приближалась. Теперь уже и Поздняков в свой оптический прицел различал не только Киршенина, которого сразу же узнал, но и гигантский лиловый кровоподтек на его лице. Напротив летчика в кузове грузовика сидели двое гитлеровцев. Они выглядели расслабленными, как и пулеметчики в мотоциклетных колясках. Более того, стрелок немного отставшего хвостового мотоцикла, если судить по его раскачивающейся голове, похоже, дремал. По всему выходило, что фашисты, благополучно оставив позади лесной массив, успокоились и нападения в чистом поле не ожидали.

В общем, все было так, как и говорил Набойченко. Капитан ошибся лишь в одном. Вместо полугусеничного «Ганомага» в составе небольшого кортежа следовал двухосный «Хорьх», вооружение которого состояло из пулемета «MG-34» калибра 7,92 мм. Находившийся в открытой башенке легкого бронеавтомобиля немец, в отличие от сослуживцев, изредка все-таки глядел по сторонам, но делал это как-то слишком уж лениво. За что вскоре и поплатился, как, впрочем, и остальные…

Когда двигавшийся впереди мотоцикл поравнялся с росшей на обочине березкой, служившей для Семеныча ориентиром, ефрейтор вдавил рычаг в корпус подрывной машинки. Громыхнуло так, что, наверное, было слышно и в райцентре, то есть километрах в десяти отсюда!

Только мгновение назад неторопливо катившийся по грунтовке мотоцикл исчез в облаке огня и дыма. Механик-водитель ехавшего вторым «Хорьха» среагировал молниеносно, резко отвернув влево. И тем самым допустил фатальную ошибку ведь именно с этой стороны в поле и затаились наши бойцы! Больше сделать в своей жизни гитлеровец уже ничего не успел – пуля, выпущенная Поздняковым, влетела в не закрытое бронированными заслонками прямоугольное смотровое окошко, прорезанное в лобовой части корпуса «Хорьха», и пробила фашисту переносицу Командир броневика судорожно вцепился в рукоятку пулемета, намереваясь открыть огонь, но его опередил Андрей Овечкин, сразив противника метким выстрелом в затылок. Смяв передними колесами траву, неуправляемый «Хорьх» замер на обочине.

Еще один взрыв, на сей раз осколочной ручной гранаты, значительно более тихий и приглушенный, отправил к праотцам экипаж замыкающего мотоцикла. И тотчас дружно ударили ППШ советских диверсантов, превратив в считанные секунды кабину грузовика в хорошее решето и густо нашпиговав свинцом находившихся в ней гитлеровцев! За то очень короткое время, пока автомобиль с покойником за рулем еще двигался по инерции вперед, Поздняков сумел уложить наповал конвоира, оказавшегося лучшей целью на линии огня.

Другой вражеский солдат, отскочив в сторону и укрывшись за пленным летчиком, выпустил по сержанту длинную очередь из «МР-40», но все пули ушли в «молоко». Сергей в это время перезаряжал винтовку и не мог ответить, а старшина Овечкин не стрелял, опасаясь, что его пуля на такой незначительной дистанции насквозь прошьет фашиста и зацепит пилота, поскольку Киршенин располагался совсем рядом с врагом. Остальные наши бойцы и лейтенант Степанов тоже «молчали», что было вполне объяснимо – ППШ ведь не микроскоп и для точной, практически ювелирной работы не предназначен!..

И похоже, что немец все это прочувствовал и осознал. Он торжествующе улыбнулся, поведя стволом автомата, и длинно сплюнул перед собой. Наверное, единственный оставшийся в живых из всего неприятельского отряда оккупант надеялся воспользоваться русским пилотом, будто живым щитом, и невредимым уйти к своим.

Однако старший лейтенант, видимо, имел собственное мнение на этот счет, потому что он, покачнувшись и якобы лишившись сил, абсолютно естественно завалился вправо и, наклонившись вперед, резко и неожиданно двинул здоровой ногой под дых гитлеровскому солдату! Тот, отлетев к заднему борту, захлебнулся от пронзившей все тело невероятной всепоглощающей парализующей боли и, судорожно глотая широко открытым ртом воздух, сложился едва ли не пополам.

А в следующий момент старший лейтенант Киршенин, несмотря на связанные веревками за спиной руки и раненое бедро, преодолел широкими прыжками разделявшее его и немца расстояние, подобно ракете взвился над дощатым покрытием кузова и с яростным ревом врезался плечом тому в ключицу! Фашист, издав клокочущий горловой звук, кувыркнулся через борт, а старший лейтенант, вывалившись за ним, приземлился согнутыми коленями точно на спину пытавшегося встать гитлеровца. Раздался противный хруст, и солдат, коротко вскрикнув, безжизненно распластался на земле. Киршенин же с перекошенным от боли лицом откатился в траву.

По приказу Степанова сразу четверо бойцов кинулись ему на помощь. А их молодой командир встал, деловито отряхнулся и, взглянув на часы, удовлетворенно сказал подошедшему сержанту Позднякову:

– На все про все ушло приблизительно тридцать секунд! И счет пока десять ноль в нашу пользу! Замечательно, едрена корень!

– Да, хорошо сработали, грамотно! – согласился Сергей. – Дальше что будем делать?

– Сматывать удочки! – усмехнулся лейтенант. – Быстренько соберем трофеи – и домой!

– Тем же путем пошлепаем, что и сюда?

– Еще не знаю, – пожал плечами Степанов. – Есть у меня одна мыслишка насчет гитлеровской машины, но вначале надо внутри там прибраться и попробовать ее завести! Если получится, то поедем с комфортом и речку потом форсируем, я думаю, без проблем! Короче, увидишь!..