Георгий Светлов - „В квадрате 28-31“

— Слышал. И знаком со многими. В общем, ты в крае хозяин, тебе и решать. В течение суток — ибо время не терпит. Нужно принимать пополнение. Люди ждут, как видишь из донесения Андреева, совсем неподалеку.

— У нас с Орловым мнение такое: выдвигать Шурыгина.

— Того, что из учителей? Псевдоним Воронов?

— Да. Перед войной районный отдел народного образования возглавлял. В тылу врага действовал на правах уполномоченного обкома партии. Отряд сколотил и успел хорошо повоевать.

— Согласен. Выдвигай. А может, подкрепить бригаду еще одним крепким отрядом? Ну хотя бы «Дружным»? Тем более что Тимохин в нем с первых дней.

— Отряд этот особый — разведывательно-диверсионный.

— Как раз что надо — его опыт пригодится другим. Очень пригодится. Сам знаешь, боевая история у отряда богатая…

С первых же дней войны дновские коммунисты сформировали из добровольцев два истребительных батальона. Один из них готовился для борьбы в тылу противника, если будет временно оккупирована территория района. Будущих партизан возглавил по поручению районного комитета партии председатель райисполкома Василий Иванович Зиновьев, комиссаром стал секретарь райкома партии Матвей Иванович Тимохин.

Последними уходили партизаны из города. На берегу озера Белого дновцы разбили свой первый лесной лагерь и начали осваивать зону действия, вести разведку.

Отряд постепенно пополнялся.

Алексей Буянов, комсомолец, рабочий паренек с ленинградского завода «Красный треугольник», приехал в отпуск к родственникам в деревню Ботаног. На песчаном берегу реки, где загорала колхозная молодежь, познакомился с Михаилом Григорьевым, Алексеем Захаровым, Валерием Ивановым, сестрами Екатериной и Елизаветой Федоровыми и другими сельскими комсомольцами. Как-то в клубе все вместе смотрели кинофильм «Если завтра война», и не знали, что она почти рядом, у самого порога.

В партизанский отряд «Дружный» первыми попросились Буянов, Григорьев и Захаров — они были чуть старше остальных. Но им отказали.

— Наверное, надо что-то самим предпринять, — задумчиво проговорил Миша Григорьев.

— Нас не знают — вот и не берут, — резюмировал Леша Захаров. — Там ведь только городские — дновские.

Подходящий случай доказать, на что они способны, представился довольно скоро. Отряд фашистских мародеров ворвался в деревню и начал грабить. Для острастки гитлеровцы расстреляли семерых ни в чем не повинных крестьян. Награбленные ценности и продукты закрыли в сарае. Утром собирались отправить их в свой гарнизон.

— Тезка, раздобудь хорошую лошадь и телегу, — сказал Буянов Захарову. — А мы с остальными ребятами в сарае побываем. Пока фрицы спят — сделаем подарок партизанам.

Без шума связав сонного часового, мальчишки быстро вынесли из сарая награбленные гитлеровцами продукты и уложили их в телегу…

Далеко за полночь партизанские связные пришли из белозерского лагеря к одному из местных тайников. В него крестьяне прятали для партизан масло и мед, творог и сметану… Каково же было удивление связных, когда оказалось, что им вообще на этот раз не под силу унести крестьянские дары. В намного расширенном тайнике аккуратно были поставлены два мешка гусей, мешок кур, ящик с уложенными в солому яйцами, много сала, хлеба, картофеля… На видном месте красовался белый лист с аккуратно выведенными словами: «Ешьте на здоровье. Ботаногские ребята».

— Это буяновская проделка, — сказал Зиновьеву командир разведки Войчунас. — Помню, когда отказали ему и его дружкам быть принятыми в отряд, он пообещал: «Ладно, еще услышите о нас!..»

— Придется искупить вину, Петр Антонович, — улыбнулся Зиновьев. — Посылай связного — пригласи на куриный бульон да гусятину с печеными яблоками.

Так в «Дружном» появились еще трое хороших ребят. Они стали гранатометчиками ударной группы отряда, которую возглавлял секретарь Дновского райкома ВЛКСМ Михаил Пугачев. И никому впоследствии не пришлось за них краснеть.

К осени первого года войны отряд вошел в состав партизанской бригады Васильева — Орлова. В ней уже знали, что у Зиновьева и Тимохина подобрались боевые, отважные люди, спаянные коммунистами в единый дружный коллектив. Они в самом прямом смысле слова были один за всех и все за одного. Название «Дружный» как нельзя лучше подходило к отряду. В бригаде ему была отведена роль разведывательно-диверсионного. Данные разведки направляли в бригаду для передачи в штаб Северо-Западного фронта.

После неудачной диверсии на железной дороге — тогда заложили мало взрывчатки — партизаны «Дружного» провели первую удачную — пустили под откос вражеский эшелон. Потом взрывы последовали один за другим — у станций Морино и Вязье, у деревень Бельско и Гласково, на многих участках железнодорожных линий Дно — Старая Русса, Дно — Дедовичи…

Каждую ночь из белозерского лагеря уходили партизаны в засады и на диверсии, в разведку или на связь с дновскими антифашистами-подпольщиками, действия которых возглавляла и направляла замечательная дочь Родины Анастасия Александровна Бисениек, человек трудной жизненной судьбы, мать двоих сыновей. На улице Урицкого, в доме ее отца — старого сапожника Александра Павловича Финогенова, — была организована одна из конспиративных подпольных явок. Сюда приходил сын Анастасии Александровны Бисениек Юра, ставший партизаном, связные от Тимохина и Зиновьева, а позднее бывала здесь и Шура Иванова, единственная в отряде представительница «слабого» пола.

Девушка работала до войны в Дновском райкоме комсомола, знала многих местных девчат и парней. В отряде она добросовестно исполняла обязанности сандружинницы, пока не выпало ей дело посложнее.

Было это в деревне Кряжи. Вызвал ее Зиновьев под вечер. Сам сидел задумчивый, чуть хмурый. В руках вертел спичечный коробок. Вошла Шура.

— Ну как дела, женский «батальон»? — подняв голову и отложив в сторону спички, спросил командир.

— Хорошо, Василий Иванович, — бодро ответила девушка.

— Хорошо-то хорошо, Шурочка-голубушка, да не очень. Уже несколько дней нет известий от дновских подпольщиков. А нам нужна информация с железнодорожного узла. Вслепую много не навоюешь. Вот и решили: надо тебе идти в Дно на связь с подпольем. Ну как смотришь?

— Постараюсь, Василий Иванович, — ответила девушка.

Не раз потом Александра Иванова под видом крестьянки отправлялась в опасный путь из партизанского леса в гарнизон фашистов, на явочные квартиры подпольщиков в населенных пунктах Выскодь и Гаврово, связывалась с отважными подпольщиками Анастасией Бисениек и Иваном Филюхиным — инженером дновского паровозного депо. Это он в канун Дня Красной Армии получил от Бисениек взрывчатку, заложил ее в паровоз, который взорвался по пути на фронт. Через некоторое время Иван Васильевич организовал диверсию и в самом городе Дно.