Сергей Голяков - Выхожу на связь [Очерки о разведчиках]

До Алексея Шаповалова дошли тревожные вести о бое под хутором Козлувка.

«Что с ребятами?» — потерял он покой. Решил сам отправиться в горы. Не только беспокойство за товарищей привело его к этому решению. Если рация продолжает работать, нужно во что бы то ни стало передать в Центр чрезвычайно важные новости. И прежде всего — о тех злополучных траншеях, на которые первым обратил внимание Музыкант — Присак.

По тому, как гитлеровцы лихорадочно, дни и ночи, строили в городе оборонительные сооружения, Гроза понял: они решили сопротивляться ожесточенно. Буквально каждый дом был превращен в каменную крепость: в подвалах оборудованы доты, железобетонные бункеры. Окна нижних этажей превращены в амбразуры. На перекрестках установлены бронеколпаки. В скверах зарыты в землю танки. Улицы опоясывают окопы, надолбы, «ежи» из обрубленных рельсов. Бои в таком укрепленном городе — самые изнурительные, самые кровопролитные. Они будут стоить Красной Армии больших жертв и неотвратимо приведут к разрушению Кракова.

Внимательно изучая расположение оборонительных сооружений фашистов, сопоставляя свои наблюдения со сведениями, собираемыми Иосифом Зайонцем и его товарищами, Алексей пришел к очень важному выводу: вся система укреплений обращена лицом на восток. Значит, немцы ждут лобового удара советских войск. Этот вывод должен представлять интерес для штаба фронта. Уже ради одного него надо как можно скорее связаться с Центром.

Но что же тогда означают эти хаотичные, казалось, бессистемно, в разных направлениях прорытые траншеи — неглубокие, непригодные под окопы?

Секретарь подпольного обкома сосредоточил на этих траншеях главное внимание своих разведчиков. Они установили: работу ведет гитлеровская организация «Тодт», никто из поляков к ней не допущен. Стало известно, что по дну траншей укладываются какие-то кабели. Зачем? На этот вопрос не мог ответить даже Отман.

Разгадать зловещий замысел помог случай.

Музыкант установил, что в одном месте траншея проходит рядом с домом его приятеля. А тут как раз ударили морозы, подул ледяной ветер. Работающие на рытье траншеи немцы мерзли.

— Пригласи их погреться в дом, — предложил Присак своему знакомому. — Может быть, удастся что-нибудь выведать у них.

Немцы зачастили в теплые комнаты, обрадованные таким непривычным гостеприимством поляка.

Музыкант принес на квартиру приятеля водку, пиво. Надеялся, что хмель развяжет языки фашистам. Те пили, гоготали, но о работе не проговаривались.

— Надо подпоить кого-то из них как следует, — предложил Присак. — Давай — их командира, фельдфебеля.

В очередной раз, отогревшись и хлебнув спиртного, солдаты вернулись к траншее. Присак задержал фельдфебеля:

— Герр офицер, не желаете еще по маленькой?

— Зер гут!

Рюмка за рюмкой — и вот уже фельдфебель еле держится на ногах.

— Неужели вы отдадите россиянам наш город? — Присак изобразил на лице отчаяние.

— Найн! — замотал головой фельдфебель. — Найн!

— А если они все-таки прорвутся?

— О, гут! Зер гут! — закивал головой гитлеровец. — Руссиш, кам! Руссиш, кам!

И взметнул руки кверху:

— Бр-рум! Бабах!..

Догадка, которая возникла у Алексея и Зайонца уже давно, подтвердилась: фашисты собираются в последний момент, когда советским войскам удастся наконец овладеть Краковом, взорвать город! Новой проверкой установили: нет, траншеи проложены по городу не бессистемно. Они брали начало в форту на Пастерниках и веерообразно расходились ко всем основным сооружениям города, самым жизненно важным его объектам: к электростанции, вокзалу, заводам. Извивающимися щупальцами они протянулись к бесценным историческим и архитектурным сооружениям — Ягеллонскому университету, к башне древнейшего Мариацкого костела, даже к возвышающемуся над Вислой, над городом Вавелю, средневековому дворцу польских королей, облюбованному гаулейтером генерал-губернаторства кровавым Франком под свою резиденцию. В конце каждого щупальца-траншеи вырыты минные колодцы. В них заложены тонны взрывчатки. Если замысел фашистов будет осуществлен, Краков перестанет существовать.

Но что делать? Напасть на форт, откуда расходятся кабели, нет никакой возможности: он бдительно охраняется. Единственно правильное решение — одновременным ударом, в точно согласованный момент, перерубить все щупальца. В какой момент? Если сейчас, то немцы смогут устранить повреждения, а заодно усилить охрану траншей. Значит, в самый последний момент, когда Красная Армия подойдет к самым воротам города. Риск огромный. Все будет зависеть буквально от мгновений: кто раньше — или гитлеровцы включат рубильник, или патриоты отрежут путь электрическому току к минным колодцам. А главное — все будет зависеть от стремительности наступления Красной Армии, от замыслов командования 1-го Украинского фронта. Вот для того, чтобы сообщить обо всем этом в Центр, и должен спешить Алексей в горы, в группу Михайлова.

Вместе с Шаповаловым пошла и Валентина. Дороги были запружены немецкими войсками, двигавшимися к фронту, навстречу наступающей Красной Армии. Гитлер бросал в бой все новые и новые подкрепления, стремясь преградить доступ советским войскам к границам рейха.

На дорогах бесчисленные патрули. Но что значат эти проверки для сотрудника контрразведки абвера?

И вот уже Гроза и Валентина в Бескидах. От хутора к хутору, от деревни к деревне. Тут вступают в силу права Валентины — бессменной связной секретаря подпольного обкома и коменданта боевого округа Армии Людовой.

Наконец они в группе «Голос».

В установленное время Ольга выходит в эфир. За все это время связь с Центром прерывалась всего на два дня, когда они сражались под Козлувкой и отходили за перевал.

— Василий, может быть, мне остаться в отряде? — спрашивает Алексей.

— Нет, до последнего дня ты должен быть в городе. Они обнимаются:

— До встречи в освобожденном Кракове!

Перейдя в наступление двенадцатого января, войска 1-го Украинского фронта стремительно развивали успех. Гитлеровцы прилагали все усилия, чтобы удержать за собой Верхне-Силезский промышленный район с его крупнейшими предприятиями по добыче угля, производству стали, синтетического горючего и боеприпасов.

Советское командование понимало, что затяжные бои в этом районе поведут к разрушению и уничтожению этих предприятий и шахт. Поэтому было принято решение обойти немецкую группировку, создать для нее угрозу окружения, но не замыкать кольцо окружения. Расчет оказался точным. Командующий фашистской группировкой отдал приказ об отходе.

Выполняя строжайший приказ командования фронта, ни авиация, ни артиллерия не трогали Кракова. Зато укрепленные подступы к нему, на которых строилась вся система вражеской обороны, были подавлены мощным огнем. Фашисты могли только поражаться точности, с которой самолеты и орудия уничтожали тщательно укрытые цели. В последние часы перед бегством врага польские патриоты перерезали электрокабели к минным колодцам. Музыкант, в частности, — то щупальце, которое вело к зданию железнодорожного вокзала.