Сергей Голяков - Выхожу на связь [Очерки о разведчиках]

Свобода Михайловна за выполнение задания особой важности, стойкость и мужество, проявленные во время ареста и суда, была награждена болгарским и советским орденами. Принимая награды, Свобода Михайловна сказала:

— Несмотря на то что этой работе я посвятила свои лучшие годы и потеряла на ней мужа, я горжусь, что поставленная передо мной задача считается выполненной.

Нужно ли что-нибудь добавлять к этим словам?..

Перед нами — папка в мягкой зеленой обложке, заметно выцветшей от времени. На лицевой стороне обложки — крупная надпись, выведенная от руки фиолетовыми чернилами:

РАЗВЕДГРУППА «БАЛАТОН».

Открываем первую страницу. Две фотографии. С одного снимка на нас смотрит мужчина лет тридцати, с гладко зачесанными назад темными волосами, в очках, сквозь которые видны серьезные и даже как будто слегка настороженные глаза. На нем офицерский мундир хортистской венгерской армии с тоненькими жгутами погон; в петлицах воротника — по две звездочки, что означает — на снимке запечатлен старший лейтенант. Под фото — подпись: «Командир группы Габор».

Ниже — вторая фотография. Это радист Рудольф. На нем форма рядового солдата; од заметно моложе. Открытое, чуть наивное лицо, прямой нос, широкий лоб, глубоко посаженные глаза. Густые, слегка волнистые волосы…

Мы перелистываем страницы: биографии разведчиков, их «легенды», досконально, со всеми подробностями, воссоздающие их «новое лицо», а вот и «приказ разведчику Красной Армии Габору», предписывающий ему вместе с радистом 30 марта 1945 года в 21 час 30 минут приземлиться с парашютом в районе Ленти. Группе вменялось в задачу: информировать о планах немецко-венгерского командования, о перевозках войск, техники и воинских грузов противника по железным дорогам через город Надьканижа; выявлять наличие, нумерацию, численность, вооружение войсковых частей, время их прибытия и убытия, направление движения, наличие штабов и их принадлежность.

В деле собраны и аккуратно подшиты все документы, относящиеся к подготовке, заброске во вражеский тыл и деятельности разведывательной группы «Балатон». Мы читаем донесения разведчиков, их отчет о проделанной работе, и перед нашим мысленным взором оживают волнующие события незабываемой весны 1945 года.

Весна 1945 года. Неповторимая весна конца войны, она в Венгрии как-то особенно захлестывала, пьянила, дурманила радостью близкой победы… А разве можно забыть венгерские дороги тех дней! На запад катилась лавина советских танков, автомашин, артиллерийских тягачей, кавалерии, а навстречу бесконечным потоком тянулись пестрые колонны бредущих на восток людей. Изможденные и больные, оборванные и разутые, почерневшие от многолетней тоски и унижений, от голода и грязи. Люди разных национальностей, говорящие на разных языках, но научившиеся уже понимать друг друга, они шли домой или туда, где раньше был их дом. Шли пешком или ехали на телегах и арбах, на каких-то клячах или мулах, шли и ехали, прижимаясь к обочинам дорог, с растерянной улыбкой на лицах и робким огоньком радости и счастья в глазах, счастья только что обретенной свободы. А над ними весело светило апрельское солнце…

Да, так будет в апреле, а в феврале 1945 года на территории Венгрии еще идут ожесточенные бои, еще злобно огрызаются контратаками немецко-фашистская армия и верные ей хортистские части.

После того как 13 февраля советские войска завершили разгром будапештской группировки противника и полностью освободили Будапешт, боевые действия все больше и больше переносятся в западные и северо-западные районы страны. А в восточных и центральных областях постепенно нормализуется жизнь, уже готовятся к весенним полевым работам крестьяне, которые в этом году впервые в своей жизни будут работать на себя, а не на помещиков. В городах возобновляют работу предприятия и учреждения, открываются магазины и маленькие кафе-эспрессо, начинают демонстрировать фильмы кинотеатры, регулярно выходят газеты, и горластые киоскеры бойко рекламируют их. На дорогах освобожденной части страны шумно и оживленно: гудят моторы танков и тягачей, сигналят автомашины, скрипят крестьянские повозки, громко переговариваются солдаты, водители машин, их случайные попутчики.

Зима в этом году выдалась в Венгрии затяжная, с обильными снегопадами, устлавшими дороги плотным снежным настом. В ясные дни, когда яркие солнечные лучи заливали все вокруг, снег бурел и таял и над образовавшимися проталинами, дрожа, клубился пар. Но к вечеру лужи затягивало ледком, и к утру наст снова уже был скован, как панцирем, и готов был принять на свою грудь новые вереницы машин…

В один из последних дней февраля из небольшого городка Кишкунфеледьхаза, лежащего на шоссе Сегед — Будапешт, выехал желто-серый «рено» и быстро покатил в направлении на Кечкемет. За рулем сидел молодой паренек с обветренным лицом, на котором весело поблескивали озорные карие глаза. Из-под сдвинутой на затылок шапки-ушанки, открывавшей чистый крутой лоб, выбивался русый чубчик. Павлуша — так звали водителя — обычно любил поговорить во время поездки, причем это нисколько не мешало ему уверенно и внимательно вести машину. Но на этот раз он чувствовал, что ни его непосредственная начальница — майор советской разведки, — сидевшая, как всегда, рядом с ним, ни их пассажир, венгерский офицер с сосредоточенным и, как показалось Павлуше, пасмурным лицом, уютно устроившийся сзади и погруженный в свои думы, не расположены были поддерживать разговор. Поэтому и он молча крутил баранку, тихо насвистывая что-то сквозь зубы.

— Поля и поля кругом, — прервала молчание женщина-майор (будем называть ее просто Марией). — Богатые, наверно, тут земли. Наконец-то они будут принадлежать своим исконным хозяевам.

— Да, да, — машинально отозвался венгерский офицер, все еще находясь, видно, во власти своих мыслей. — Что вы говорите? Ах да — хорошие земли… Вы правы, фрау майорин. Впрочем, в основном этот край славится скотоводством, в частности коневодством, и садоводством. Обширные степи Шольтской долины стали родиной наших породистых скакунов, известных во многих странах мира… А вот центр этого края, город Кечкемет, вы, наверно, знаете, фрау майорин, знаменит своими фруктовыми консервами и абрикосовой водкой.

— Как же, слышала, «барацк-палинка». Слышала, и не раз… Но, к счастью, лично пока не знакома с нею, — пошутила Мария.

— А мне приходилось тут в свое время вести торговые операции. Так что я эти места хорошо знаю… Мы едем в Кечкемет? — после короткой паузы спросил офицер.