Долбоклюй - Путешествие Долбоклюя [СИ]

Гильзочка была прекрасна. Гильзочка была эпична. При некотором напряжении, если втянуть живот, я, наверное, могла бы в ней поселиться. Ну, во всяком случае это была первая мысль, которая пришла мне в голову, когда я представила себе реакцию своей семьи, когда мы с Гильзочкой вдвоем придем в нашу крохотную хрущевку. Сашка внимательно наблюдал за флюктуациями моей мимики.

- А ты не знала, из чего я стреляю? - уточнил он

- Нууу, я знаю, как оно называется, - уклончиво ответила я.

Сашка махнул рукой куда-то в сторону Артиллерийских Говен и мирно пасущегося за кустами тиранозавра.

-... действительно, зачем арте тиранозавр? - вслух подумала я...

Гильзочку я удачно впарила Доку, расстроившемуся, что я не выпросила вторую для него, умудрившись даже сохранить выражение лица человека, расстающегося с самым дорогим без криков "спаситель вы наш", столь неуместных не только при сватовстве, но и при дележе Гильзочек.

----

Следующим объектом материальной культуры народов АТО в нашей машине стала Пепельница. Пепельница была той же тиранозаверьей породы, но уже не гильзой, а неразорвавшимся снарядом с отбитым носом, живущим в качестве, собственно, пепельницы на базе в Станице.

- Ой, какая милая - по-королевски махнула рукавом Катя, - я тоже такую хочу - и уплыла в направлении запаха кофе.

Мужики резво подхватили Пепельницу, вытряхнули из нее содержимое и в четыре руки закатили к нам в машину.

- Ээээ, Жень, а это что? - нервно увернулась от катящейся Пепельницы Катя на каком-то из поворотов.

- Это твоя новая пепельница, - безмятежно ответила я.

- Бляяя, я ж не всерьез...

- Ну, поздняк метаться.

Пепельница выгодно отличалась от Ебаного Чемодана (см.) дополнительной парой-тройкой килограмм весу и острыми гранями обломанного носа. При виде ее мой муж сказал, что он многое пережил за шестнадцать лет брака с долбоклюйкой, но на переноску Пепельницы он не пойдет никогда в жизни и пусть я немедля забуду об этом плане...

Пепельница жила у нас в машине полтора месяца и съездила с нами в зону АТО раз пять. Финал ее похождениям положила моя поездка за ребенком на дачу.

Меня остановила милиция на блокпосту на плотине через реку. Стояла ночь, ментам было скучно и они не придумали ничего умнее, чем попросить тетеньку средних лет на грязном бусике показать его содержимое.

... Я прикинула в уме. Под сиденьем у меня лежал мешок автоматных гильз для детских поделок, стреляная муха и, собственно, Пепельница...

- Понимаете, какое дело, мужики... - медленно и спокойно сказала я, держа руки на виду...

На следующий день мы сдали Пепельницу в Исторический музей. Волонтер, которого мы обманом уговорили перенести ее из машины, не разговаривает с нами до сих пор.

... Нашу белую тойоту, Зайку, кажется, знал весь сектор. Ну впрочем это в некоторой мере иллюзия, просто когда два десятка машин постоянно мотаются по одним и тем же пустым дорогам... о, Ветерок на красик ушла. О, а это кажись ноги комбата из-под течика, мужики, домкрат нннада? О, Фиат за жратвой, машем, увидимся... Променад, все знакомы, даже если не в лицо, то по машинам так точно.

... Блокпосты на въезде на базу были устроены, прямо скажем, абы как, ну или как минимум не для удобства проезжающих, да и караульные страдали регулярно. Пока на дворе было лето, все было отлично - но попробуй стань на ледяной горке, назови пароль, а потом тронься в нее на перегруженном заднеприводном пикапе, который, кстати, и звали-то Зайкой, потому что от перегрузки на этих адскх дорогах мы хронически ломали рессоры и беленькая Зайка начинала весело подпрыгивать на любой кочке. Конечно же, задолбавшись вкатывать машины в горку, караульные старались пропускать знакомые накатом, открывая шлагбаум при появлении знакомых очертаний и, конечно же, мы старались пользоватся этой возможностью...

- Кто сегодня на воротах? - спросила я, вписываясь в поворот.

- Та наши.

- А, ну погнали.

На шлагбауме прыгал и махал руками боец неопределимого вида. Хрен их, если честно, различишь в темноте, камуфляжных и закутанных...

- Борман, что ли? - задумчиво переспросила я

- Та потом зайдем, поздороваемся, увидим.

Мы приветственно помахали руками в ответ и зарулили на базу. Пальма с Дашкой совершили круг почета вокруг машины и помахали хвостами. Пара военных вылезла из темноты, схватила в одну руку по рюкзаку, в другую по волонтеру - ноги не поломайте в темноте, девчонки - и потащили нас к свету, теплу и кофе. Перед дверями они заговорщически приложили палец к губам и тихо-тихо на цыпочках завели нас в комнату.

В эфире царил цирк. Обсуждалось проникновение неведомых диверсантов на базу посредством белого пикапа. Судя по тональности дискуссии вся база пыталась ржать так же тихо и не в рацию, как население комнаты, выдвигая из своих рядов кого-то, кто мог на десять секунд собраться, чтобы выдвинуть очередной тезис из устава караульной службы. Один гуманист попробовал было расколоться, но ему быстро закрыли рот ладонью.

- Так а кто там на воротах? - спросила я.

- Та Андрюха из госпиталя вернулся, он же вашей Зайки не видел, три месяца провалялся.

Мы надели берцы и пошлепали к Андрюхе.

- О. Привет. Не до вас. - мрачно сказал он, встряхнулся и спросил - А откуда вы взялись?

- Да вот. Приехали пять минут назад.

На лице Андрюхи медленно прорисовалось просветление.

- На белом пикапе, - очень медленно и с ненавистью сказал он, - суки, я их всех убью, - заорал он на всю базу.

Прошло полтора года, но не менее раза в месяц мы дразним Андрюху тем, что он не знает устава караульной службы.

- Стрелять надо было, боец!

Он очень трогательно обижается...

... Девочки на войне... Рыжие, черные, блондинки, но неизбежно приобретающие ту характерную складку возле рта и тот разбег морщинок возле глаз, по которому меня безошибочно опознавали в киевском метро атошники - садись, сестро, бережи тебе бог... Девочки между двумя мирами - проклинаемые женщинами, которые так и не смогли услышать своих мужчин, и работающие - нет, не тем, что вы подумали, а просто свободными ушами для измучанных мужиков, тянущих самую тяжелую в мире лямку в одиночку, без чьей-либо помощи, кроме вымотанных девочек, у которых от ночного отсутствия слез остается только характерная складка возле рта и этот разбег морщинок возле глаз...

... машина резко затормозила возле трехэтажки в Опытном, медленно и бестолково останавливая турбину. Сова блеснула черными глазами и замахала встречающим. "Глаза злые. Лицо нервное. Губы немного поджатые" - фиксировала я. "Хороший человек, сразу видать" - сделала я умозаключение. Мы собирались на Зенит трясти министерскими понтами на предмет вывоза волонтерской оптики на Большую Землю.