Михаил Зайцев - Особое задание. Записки разведчика. Прыжок в ночь

Как-то, придя домой с работы, я увидел встревоженное лицо матери. Она подала мне повестку. Обыкновенную повестку из военкомата, которую я давно ждал.

Со мной беседовал военный средних лет со шпалой на петлицах. Первое время я чувствовал себя натянуто и на общие вопросы, касающиеся моего образования, работы, состояния здоровья, отвечал односложно. Но немного погодя, видя приветливое выражение лица военного, его не официальное, а какое-то товарищеско-отеческое обращение, я почувствовал себя свободней и скованность прошла. Разговор постепенно стал более конкретным.

- Вот вы обращались в военкомат с просьбой послать вас добровольцем на фронт. Это было в начале войны. Вас. тогда не взяли по возрасту. Затем вы снова обращались в горком комсомола с аналогичной просьбой. Как бы вы посмотрели, если бы мы вам предложили не фронт, а, скажем, тыл? - Он сделал некоторую паузу и добавил: - Тыл врага, куда бы вас направили, разумеется, после определенной подготовки.

То, что предложил мне капитан, давно жило в моем сердце. Как хотелось в ту грозную годину сражаться в рядах отважных партизан! Я даже специально начал совершенствовать свои школьные знания немецкого языка. Достал учебник военного перевода, где имелись данные о фашистском вермахте.

Еще не успел я дать утвердительный ответ, как капитан заметил:

- Не торопитесь с ответом. Дело это очень опасное и ответственное. Вас никто не принуждает. Подумайте, взвесьте все. - Он достал из стола газету и протянул ее мне. - Вот, взгляните, что эти варвары творят над захваченными партизанами.

Что гитлеровские палачи делали с захваченными партизанами, мне было известно из печати и из кинохроники. Дома в столе лежали вырезки из газет о славной героине Зое Космодемьянской. Кого из нас в те годы не волновал подвиг московской комсомолки, шагнувшей в бессмертие! Поэтому мне, 18-летнему комсомольцу, страшнее всего казалось лишиться возможности бить фашистских гадов, остаться в стороне от событий, решающих для моей Родины.

Все уже было решено еще задолго до встречи с этим капитаном. И вот теперь пугала только одна мысль: вдруг не возьмут?

- Я все уже обдумал и прошу взять меня в ряды партизан, - проговорил я и встал, как бы подчеркивая важность принятого мной решения.

- Так, значит, вы твердо решили и все обдумали?- Он долгим внимательным взглядом посмотрел на меня.

- Да, товарищ капитан!

Капитан на прощанье крепко пожал мне руку.

К лету 1942 года на огромных территориях, временно оккупированных немецко-фашистскими захватчиками, всюду полыхало пламя партизанской войны. Партия и Верховное Главнокомандование оказывали всемерную поддержку отважным партизанам в их самоотверженной борьбе с коварным и жестоким врагом. На Большой земле формировались Партизанске отряды и разведывательно-диверсионные группы, которые уходили на задание во вражеские тылы.

Тщательно подбирались кадры для этих отрядов и групп. Партизанские отряды, сформированные на территории Ярославской области, отважно сражались на различных участках в глубоком тылу врага.

Особенно пугала меня медицинская комиссия. Строгая женщина-врач что-то подозрительно долго прослушивала мое сердце и вдруг резко спросила:

- Чем болели в детстве?

- Свинкой,- ответил я и увидел, как у врача в очках и со строгим лицом мелькнула еле заметная улыбка.

Все кончилось благополучно. Меня признали вполне пригодным для действия в тылу врага.

Зачислили в группу подготовки радистов. В те дни я узнал и запомнил на всю жизнь замечательных ребят, моих боевых товарищей. Они так же, как и я, по зову своего сердца изъявили желание сражаться в рядах партизан. Юноши и девушки 17-20 лет, ярославские, ивановские, были и из Прибалтики. Имелось среди нас и несколько старших товарищей, которые уже понюхали пороху и держались теперь посолиднее.

Самым юным из нас был пятнадцатилетний Коля Мартынов, еще подросток. В военкомате долго ломали голову, как быть: уж больно молод. Но видя, каким горячим желанием бить фашистов охвачен этот юноша, решили его взять. И не ошиблись. Николай впоследствии полностью оправдал оказанное ему высокое доверие. Выполнил несколько важных заданий командования в глубоком тылу противника. Был награжден несколькими орденами и медалями.

В начале декабря 1942 года командование сформировало разведывательно-диверсионный отряд, куда радистами были включены мои товарищи Алексей Крылов и Игорь Ярославов. Перед уходом на задание отряд в полном вооружении выстроился и принял партизанскую присягу.

Леше и Игорю тогда было по семнадцать лет. Первое боевое задание. Так от берегов Волги начали ярославские комсомольцы свой боевой путь дорогами, лежащими впереди фронтов. Позже стало известно, что отряд, прибыв на Калининский фронт, остановился в расположении 234-й Ярославской коммунистической дивизии. Тепло приняли своих земляков воины ярославской дивизии. К этому времени на Калининском фронте бои носили позиционный характер. Противник создал долговременную глубоко эшелонированную оборону, и попытки перейти фронт в составе целого отряда оказались безрезультатными. Всякий раз, когда партизаны выходили за пределы «нейтралки», в воздухе повисали осветительные ракеты и немцы открывали губительный огонь. Здесь Алексей Крылов и Игорь Ярославов приняли боевое крещение и сдали экзамен на смелость и выносливость.

В период нашей подготовки нам довелось встречаться с партизанами, уже громившими гитлеровских оккупантов на Смоленщине. Мужественные, закаленные в боях, они вызывали у нас восхищение. Хотелось быть такими же. Они находились на коротком отдыхе, после которого им предстояло вновь идти во вражеский тыл.

Среди них мне особенно запомнилась двадцатилетняя Анастасия Панова. Она родилась на смоленской земле. Окончив перед войной педагогический техникум, мечтала работать учительницей. Но в ее родное село ворвались фашистские захватчики. Ася увидела своими глазами «завоевателей». На грохочущих мотоциклах, словно мясники с засученными рукавами, большинство пьяные - такими она увидела их, и самым главным чувством в этот момент у нее была ненависть, жгучая ненависть, переполнявшая всю ее молодую, сильную натуру, ненависть к этим душегубам и грабителям в серо-зеленой форме. Закусив до боли губы, девушка видела, как фашистские солдаты вламывались в избы, что-то кричали, размахивали оружием, хватали кур, гусей. Ворвались они и в ее родительский дом. Затрещали половицы под их коваными сапогами. Они рыскали на кухне, в горнице,, открывали сундуки, при этом отвратительно хохотали, будто то, что они делали, было очень смешным. Ася не смогла сдержать охватившего ее возмущения и с презрением крикнула: