Питер Черчилль - Дуэль умов

— Мы сделаем еще заход, чтобы лучше подойти!

Предупредительная красная лампочка погасла, и самолет стал медленно разворачиваться. Прямо под собой километрах в полутора Мишель увидел темно-зеленую гладь озера Аннеси. Самолет развернулся, и снова перед ними вырос склон. Вспыхнула красная лампочка. По спине пробежал знакомый холодок, страх сковал все внутри — как всегда перед прыжком. Мишель почувствовал, что выпущены закрылки. Скорость упала до 250 километров в час.

Сейчас загорится зеленый сигнал, выпускающий махнет рукой — рукой судьбы — и крикнет: «Пошел!» То будет голос рока. Если он не прыгнет точно в эту секунду, то приземлится не там и…

Стиснув зубы, он ждал.

Вот и зеленый сигнал. Взмах руки выпускающего, и он прыгнул, закрыв глаза и защитив руками лицо, чтобы ветром не сорвало очки. Встречным потоком его резко швырнуло назад, и тут же рывок лямок в паху и под мышками подсказал, что парашют благополучно раскрылся. Его развернуло в обратную сторону, и теперь он смотрел вслед самолету, который не успел отлететь и ста метров. Один за другим раскрылись еще пять парашютов. Покачиваясь, они повисли почти у него над головой.

Посмотрев вниз, Мишель вспомнил слова штурмана: «Приземлитесь на пятачке». Он опускался прямо в костер! Лихорадочно схватившись за стропы, он успел изменить направление. Счастье, что это упражнение включено в программу парашютного дела.

У костра виднелись две фигуры: гигантская и рядом — маленькая. Гигант метнулся принимать второй парашют, и Мишель обрадовался — он приземлится рядом с маленькой фигуркой. Теперь казалось, что он спускается ей прямо на голову. В этот момент восходящий поток наполнил купол парашюта, и скорость спуска резко снизилась. На какое-то мгновение Мишель словно повис над землей. Луиза напряженно всматривалась в противоположную сторону и не видела его. Тогда он крикнул:

— Хэллоу, Луиза! Если вы сделаете шаг назад, я приземлюсь вам на голову!

Мгновенно обернувшись, Луиза увидела его и, отступив назад, протянула к нему руки, точно желая поймать его. Мишель приземлился в мягкий снег прямо перед ней. Он забыл согнуть ноги в коленях, как это обычно делают, чтобы смягчить толчок.

Луиза прильнула к нему, шелковый купол безжизненно упал на снег, и в треске костра Мишель слышал, как она ласково повторяла его имя: «Пьер… Пьер…». В голосе ее звучало все то, что больше всего жаждет услышать мужчина. Это был самый восхитительный момент в их жизни.

В свете костра появился гигант. Он кричал:

— Черт возьми, Мишель!

И когда Мишель сорвал с головы резиновый шлем, Арно сжал его в своих медвежьих объятиях.

Мишель стоял между друзьями, обняв обоих за плечи. Он счастливо улыбался. Увидев Жана Коттэ, который тактично стоял по другую сторону костра, Мишель расстегнул пряжку, освободился от парашюта и подошел к нему.

— Здравствуй, Жан, — сказал он, — тепло тряся его руку. — Рад видеть тебя здесь, — добавил он, переходя на приятельский тон. — Я думаю, по такому случаю можно отбросить формальности.

— Рад видеть тебя снова, Мишель, — отвечал тот, употребляя приятельское «ты» и этим показывая свое согласие.

Вскоре пришла Симона, теперь группа была в сборе. Позабыв об усталости, они принялись таскать огромные ящики, разбросанные по снегу.

Взломав ставни, проникли в здание отеля, куда решили занести ящики. Когда перетаскали весь груз, собрали парашюты и с сожалением бросили их в огонь. Затем, усевшись вокруг костра, по очереди подкрепились из фляжки коньяком.

Наконец можно идти обратно. На то, чтобы подобрать и спрятать груз, ушло больше двух часов, и было уже четыре часа утра.

Арно оставили в отеле охранять ящики, пока его не сменят люди Тома Мореля, которые смогут прийти часов через двенадцать после того, как получат сообщение Луизы.

Мишель попросил Арно открыть один ящик, незаметно намекнув остальным, что там для радиста приготовлен сюрприз. Арно открыл ящик, на который указал Мишель, и начал вытаскивать один за другим давно обещанные ему предметы: два новых костюма, макинтош, две пары ботинок на толстой подошве, меховые перчатки, два кольта, бельгийский браунинг, патроны, запасные радиодетали, новые кварцевые кристаллы, батареи. Он довольно бормотал:

— Ну вот… Наконец-то… Черт возьми!

А когда обнаружил секретную задвижку в полене, где был спрятан «Стен», радость его перешла все границы.

Друзья ушли, и счастливый Арно остался один среди своих сокровищ. Плохо придется тому, кто осмелится побеспокоить его!

Мишель с теплотой думал о друге, довольный, что смог доставить ему эту радость.

Луиза, Мишель и супруги Коттэ двинулись в обратный путь. Тропы они не нашли и спускались в долину по прямой, барахтаясь в снегу. Мишель удивлялся, как они сумели отыскать дорогу на вершину.

Скат был крутой, местами почти отвесный. Если в гору Луиза взбиралась, как серна, то спускаться она не умела и все время цеплялась за руку Мишеля, который светил перед собой фонариком, держа его в другой руке. Мишель терпеть не мог подъемов, а на спусках чувствовал себя в своей стихии. Правда, сейчас у него обе руки были заняты, но он только радовался этому. Жан и Симона спускались без малейших затруднений.

Луиза отнюдь не помогала делу, торопясь рассказать о всех событиях, которые недавно произошли здесь. Она ошибочно полагала, что он может сосредоточиться на трех вещах сразу, и ничего не замечала перед собой, увлеченная разговором и всецело полагаясь на него.

Даже днем на таком крутом спуске не лишней была бы веревка, а они рискнули спускаться ночью при свете фонарика!

В одном опасном месте ему не удалось удержать Луизу, и она скатилась с десятиметрового крутого склона. Мишель похолодел от ужаса. Он ринулся вниз и через несколько секунд склонился над ней. Она без сознания лежала на спине поперек поваленного дерева. Даже при свете фонарика было видно, что лицо Луизы покрыла смертельная бледность. Мишель решил, что у нее сломан позвоночник. Он стал растирать Луизе лоб снегом, то и дело похлопывая ее по щекам, чтобы привести в чувство. Он совсем обезумел от мысли, что может потерять ее.

— Луиза, Луиза, ради бога, скажи, слышишь ли ты меня? — умолял он.

Жан влил ей в рот несколько капель коньяку.

Луиза приоткрыла глаза. Она посмотрела сначала на одного, потом на другого, наконец, на Симону и спросила:

— Чего мы ждем?

В этот момент Мишель уверовал в то, что жизнь Луизы заколдована.

Они добрались до гостиницы в восемь утра.

Луиза пошла к себе в комнату, помылась, переоделась и в половине девятого спустилась вниз на чашку кофе. Она еще успела на автобусе Аннеси. Ей надо было повидать там Тома Мореля и других людей.