Юрий Стукалин - Последний защитник Брестской крепости

— Не отставай, Матиас, — по-приятельски подбадривал Хорна Карл.

Риммер чувствовал себя прекрасно — для него происходящее было скорее забавой, чем опасным предприятием.

— Предельная осторожность! — отдавал на ходу распоряжения Глыба. — Особое внимание к окнам, там могут быть снайперы. Не терять темпа! Живее!

Они бежали к казарме, откуда русские вели усиленный огонь по дороге, задерживая продвижение войск. Минометные расчеты постепенно превращали полуразрушенное здание в руины.

Хорн неожиданно вспомнил, как побывавшие во Франции бойцы сравнивали захват территории лягушатников с туристическим путешествием в другую страну — немного риска и море впечатлений. Наслушавшись подобных россказней, он прежде стремился оказаться в боевых частях, но теперь, увидев убитых и с той и с другой стороны, начинал понимать, что война не есть веселое путешествие в чужую страну. Из такого круиза можно и не вернуться домой. За последний час он насмотрелся достаточно отвратительных картин: обезображенные трупы красноармейцев и солдат вермахта, застывшие на земле, как опрокинутые скульптуры, валялись вперемешку. Смерть не делала между ними различий.

Впереди что-то сильно ухнуло, ворота заволокло едким дымом. Русские яростно отстреливались, забрасывали пехотинцев ручными гранатами. Подразделение Матиаса было во второй линии наступающих на кирпичное здание казармы, а те, кто находился впереди, уже ввязались в серьезный бой. Судя по всему, там разгорелась нешуточная перестрелка.

— Бегом! — орал Глыба. — Поддержать своих огнем!

В похожих на бойницы окнах, темнеющих грозными провалами на массивных стенах из красного кирпича, Хорн видел вспышки выстрелов. Разбитые кое-где прямыми попаданиями снарядов, стены походили на щербатый рот. Повсюду валялись трупы и оплавленные обломки кирпича.

Возле уха Матиаса просвистела пуля и глухо вошла в ствол дерева. Хорн бросился на землю.

— Поднимайся, трусишка! — над ним стоял ухмыляющийся Карл. — А то сейчас получишь хорошего пинка от нашего лейтенанта.

Собрав волю в кулак, Матиас нехотя вскочил на ноги и побежал, стреляя на ходу по окнам от бедра. Ясно было, что никуда и ни в кого он так не попадет, но его сейчас больше беспокоила собственная безопасность, чем нанесение урона врагу. Карл, напротив, действовал иначе. Он останавливался, приседал на колено, целился в одно из окон и, чуть помедлив, нажимал на спусковой крючок.

Немецкие войска уже рассредоточились по острову, заняли позиции и вели ураганный огонь по красноармейцам. По интенсивности стрельбы Матиас понял, что, несмотря на чудовищные последствия массированного артобстрела, красноармейцы все еще активно защищаются.

Бегущий рядом с Хорном солдат споткнулся и упал лицом вниз. Матиас немного задержался, глядя на него, — решил, что бедняга запутался в собственных ногах и ему нужно помочь встать. Но солдат лежал неподвижно, из его виска сочилась тонкая струйка крови.

— Берегитесь снайперов! — снова прокричал Пабст.

Кто-то толкнул Хорна в плечо, и он поспешил вдогонку за Риммером, сознавая, что рядом с другом будет поспокойнее. Карл яростно расстреливал боезапас, его лицо озаряла довольная ухмылка.

Внезапно из-за угла на них выскочила группа русских солдат. Это случилось так неожиданно, что противники замерли и целое мгновение оцепенело, исподлобья разглядывали друг друга. Русские тяжело дышали, лица их были темны от копоти. Красноармейцы были безоружными, лишь у одного из них имелась винтовка. И оказался он прямо напротив Матиаса.

Вид у сжимавшего в руках винтовку русского был настолько чудовищным, что Матиаса парализовал страх, и он стоял как вкопанный, не в силах поднять карабин. То же, наверное, испытали и остальные пехотинцы. Половина головы красноармейца была обожжена, черные куски кожи клочьями болтались на щеках, обнажая розовое мясо. Уцелевший глаз русского горел дьявольским огнем.

Медленно, не отрывая взгляда от Матиаса, русский стал поднимать винтовку. Страх быть убитым пересилил оцепенение. Хорн резко вскинул карабин и нажал на спусковой крючок. На обнаженной груди красноармейца образовалась маленькая дырочка, он пошатнулся и рухнул в песок. Остальные русские, как по команде, бросились врассыпную, опомнившиеся немцы стреляли им в спины, убивая одного за другим.

Матиас безвольно опустил карабин, глядя на приконченного им красноармейца.

Чувствовал он себя на редкость паршиво.

«Вот и все, — крутилась в голове пульсирующая, гнетущая мысль. — Обратной дороги нет».

Он не слышал, как его звал Риммер, как орал на него Пабст.

Он стоял и смотрел на мертвеца — на человека, которого только что собственноручно застрелил. На первого убитого им человека…

Первые залпы сразили нескольких нападавших. Немцы заметались по двору, ища укрытие. Тела убитых гитлеровцев остались валяться на подступах к казарме.

— Не робей, ребята! — подбадривал пограничников старшина. — Скоро подмога подойдет.

Пограничники были полны решимости держать оборону и биться до конца. С вооружением у них, по счастью, оказалось все в порядке. В казарме находился неполный личный состав, многие были в увольнительных и в отпусках. Плюс убитые и раненые. Поэтому все оставшиеся солдаты были вооружены, и боеприпасов хватало. Гранаты РГД-33 по приказу Кожевникова сержант Пахомов раздал наиболее опытным бойцам. Среди личного состава было много первогодок, но с винтовками они уже успели познакомиться. Сборка-разборка и чистка оружия проводились почти ежедневно, да и стрельбы устраивались достаточно часто.

Ко всему прочему у них в распоряжении находилось два недавно поступивших на вооружение станковых пулемета ДС-39 и один «максим» с двумя коробками патронов.

— Быстро «максима» к окну на северную сторону, — распоряжался старшина. — Один «дегтярь» — на восточную, второй — на крышу!

Кожевникову необходимо было спешно и грамотно организовать оборону казармы.

— Что вы медлите?! — кричал он на двух коротко стриженных худощавых первогодок, тащивших громоздкий и тяжелый «максим» к окну. — Да помогите же им!

На скорое подкрепление он лично не рассчитывал. Старшина прекрасно понимал, что ураганный огонь обрушился не только на укрепления Западного острова, изрядно досталось всей линии границы. Он лишь надеялся, что основные силы быстро оправятся от шока после артобстрела и сумеют отбросить врага. Но сколько на это потребуется времени? Час, два, сутки?

Встретив отчаянное сопротивление, немцы не отваживались идти напролом. Даже имея численное преимущество, они не желали рисковать своими людьми и пока огрызались выстрелами из укрытий. Их тактика была ясна — дожидаться подхода легкой артиллерии и минометных расчетов.