Иван Золотарь - Записки десантника. Повесть

24 мая со стороны сел Буденницы, Боровляны и Новое село, расположенных в пяти-восьми километрах от нас, на Палик двинулись передовые части карателей. Путь им прокладывали танки, артиллерийские и минометные батареи, а с воздуха их поддерживали бомбардировщики.

Из Москвы был получен приказ: длительных кровопролитных боев с карателями избегать, маневрировать, беречь людей. В помощь нашей бригаде с Большой земли направлялись самолетами два десантных отряда автоматчиков. Первый из них под командованием бывшего пограничника, командира партизанского отряда на Витебщине, Григория Озмителя прибыл 29 мая, когда поляна Улесье - место приема десанта - уже обстреливалась вражеской артиллерией. На следующий день с левого берега Березины к нам переправился Жукович. Нашел он нас уже не на нашем штабном острове, подвергавшемся ожесточенной бомбежке с воздуха, а прямо на болоте, в лесу.

Лопатин, Большаков, Рудак и я в это время были заняты разработкой плана обороны базы. Жукович повернул все по-иному.

- Ну, докладывайте, что у вас тут творится? - попросил он, извлекая из полевой сумки карту.

Лопатин доложил обстановку. Жукович несколько минут молча водил кончиком карандаша по карте, потом очертил вокруг Паликовского леса овал, упиравшийся на северо-востоке своей вытянутой частью в труднопроходимые болота, и, оторвавшись от карты, сказал:

- Замысел карателей понятен: взять все наши отряды в кольцо, согнать их поближе к Березине, и если не уничтожить в бою, то длительной блокадой заморить голодом. Бригада «Штурмовая» сумела вырваться из кольца окружения, то же пытается сделать и бригада Железняка, но у кировцев и у нас с вами один выход - оттянуться к Домжерицким болотам.

- Значит, сдавать базу? - нахмурился Лопатин.

- А ты что предлагаешь? - резко спросил Жукович.

Лопатин молчал. Как и каждому из нас, ему было ясно, что иного выхода нет.

- Весь свой штаб, - продолжал после короткой паузы Жукович, - радистов, бригадную разведку и один из отрядов переправь на левый берег, поближе к нам. Там же расположишь и свой командный пункт, а здесь, до того как из Москвы прилетит второй отряд автоматчиков, оставь для обороны базы остальные отряды под общим командованием одного из бригадных командиров, ну, хотя бы, скажем, вот его, - Павел Антонович указал на Большакова.

- Но у Виктора нет заместителя. Кто же останется в штабе? - заметил Лопатин.

- Ну и плохо, - повысил голос Жукович. - Отряд за год увеличился в семь раз, превратился в бригаду, а в штабе по-прежнему сидит один Большаков. Учтите, в условиях нынешней блокады штабная работа потребует более гибкой оперативности, максимума напряжения; одному справиться будет трудно. Как ты, Виктор, думаешь на этот счет?

- Вы правы, Павел Антонович, одному мне придется туговато, - признался Большаков.

- Кого бы ты хотел взять себе в помощники? - сразу перешел на конкретное решение дела Дядя Коля.

Большаков смутился. Вопрос комбрига застал его, видимо, врасплох.

- Видите ли… - замялся было он, но потом перешел на решительный тон: - Сказать прямо, товарищ комбриг, я вас давно хотел просить, чтобы на должность начштаба вы назначили другого.

- А тебя, что же, ординарцем своим назначить, что ли? - с иронией спросил Лопатин.

- Почему ординарцем? Я могу остаться в штабе, скажем, заместителем начальника.

- Ишь ты, чего захотел! А где ж это я найду сейчас начальника штаба? - сердито спросил комбриг.

- А его и искать не надо, он есть.

- Кто?

- Андрей Волошин.

- Это начальник штаба первого отряда, что ли? - заинтересовался Жукович.

- Так точно. Опытный кадровый офицер, штабист. На фронте командовал танковым батальоном, - нажимал Большаков; почувствовав поддержку в тоне голоса Павла Антоновича.

- А что, кандидатура вполне подходящая. Как думаешь? - обратился Жукович к Лопатину.

- Ох и мудрец, же ты, Виктор, - смягчился Дядя Коля. - Нет, вы видали, как решил вопрос? В момент!

Обменявшись мнениями, мы признали целесообразной такую перестановку, и Лопатин назначил начальником штаба бригады Волошина, которому и было поручено возглавить оборону базы. В помощь ему был придан Аникушин. Остальным, входящим в штабную группу, Лопатин отдал приказ готовиться к отходу за Березину.

На следующий день, чуть только занялась заря, мы переправили на левый берег Березины часть людей, в том числе Курта Вернера, которого не успели отправить на Большую землю до начала блокады и теперь вынуждены были таскать с собой.

Обстановка с каждым часом все более осложнялась. Каратели уже наседали на подступы к нашей базе, оттесняя основные силы бригады к кладкам.

Через каждые два - три часа над нашими головами появлялись две эскадрильи вражеских бомбардировщиков и беспрепятственно «обрабатывали» лес и болота фугасными бомбами и пулеметными очередями. Затем в действие вступали минометно-артиллерийские батареи, обрушивая на нас шквал огня.

Снаряды и мины сотрясают землю, ураганом проносятся по лесу, вздымают столбы болотной жижи. От грохота разрывов в ушах стоит неумолчный гул. После такой мощной подготовки в бой вводятся танки. Спустившись с Буденницких и Боровлянских высот, они мчатся по поляне к линии нашей обороны, ведя огонь из пушек и крупнокалиберных пулеметов. С нашей стороны - ни единого выстрела. Полагая, что партизаны уничтожены бомбежкой и минометно-артиллерийской подготовкой, гитлеровцы бросают в атаку пехоту. Но только вражеские цепи приблизятся к опушке леса на расстояние выстрела, как их начинает косить огонь отважных народных мстителей.

И снова все сначала: появляются самолеты, снижаются почти к вершинам деревьев, высматривая партизан, и начинают очередную бомбежку…

- Ишь, негодяи, знают, что у нас нет зенитных пушек и пулеметов! Разгуливают себе по небу, словно у себя дома, - возмущенно заметил в один из очередных налетов Лопатин.

- Да, жаль, что нечем нам их отпугнуть, - вздохнул Рудак.

- Разрешите, товарищ комбриг, я попробую, - раздался голос Храмцова, сидевшего рядом с нами.

- Да ведь сбить не собьешь, а себя обнаружишь, - усомнился комбриг.

- А пусть попробует, - поддержал я Храмцова. - Удалось же ему подбить тогда самолет гитлеровского эмиссара.

- Уж я и на этот раз постараюсь, - пообещал Храмцов и любовно погладил ствол противотанкового ружья.

- Пусть поохотится, - сказал Володя. - Если и не собьет, то хоть попугает фашистских стервятников, - глядишь, они не так нагло вести себя будут.

- Ну что ж, попробуй, - сощурил глаза Лопатин. - Только смотри, как бы из охотника тебе самому в зайца не пришлось превратиться.

Получив разрешение, Храмцов взвалил на плечо противотанковое ружье и направился в сторону реки.

Радист Валерий не вытерпел и полез на самую верхушку высоченного дуба, чтобы следить оттуда за действиями Храмцова.