Иван Золотарь - Записки десантника. Повесть

Вот он сидит против Николая и, слегка волнуясь, с опаской поглядывает на окна, хотя они хорошо замаскированы.

- Знаете, кто мы? - в упор спросил его Николай.

Парабкович утвердительно кивнул головой, потом поднял глаза и тихо сказал:

- Догадываюсь.

- Нам известно, что вас вызывал к себе комендант города и предлагал стать бургомистром. Что вы решили?

- Я отказался.

- Окончательно?

- Да нет… Отказаться наотрез опасно - беды наживешь. Оттягиваю время. Но комендант настаивает.

- Значит, при желании вы завтра же сможете стать бургомистром?

- Да-а… Но…

- Так вот, - строго сказал Николай, - штаб партизанской бригады Дяди Коли предлагает вам согласиться с предложением Кёринга. А как только вы станете бургомистром, мы дадим вам особое задание.

Парабкович несколько секунд сидел молча и тяжело смотрел в пол. Перспектива - стать в глазах горожан предателем - была слишком страшна для честного человека. Да и опасна. Наконец он поднял глаза и сказал неожиданно твердым голосом:

- Я выполню ваше задание.

- Вот и хорошо, - с облегчением вздохнул Борис. - Вот вам первое наше задание. Слушайте внимательно. Нам стало известно, что начальник военной разведки полковник Нивеллингер ищет себе через магистрат города семейную квартиру. Становитесь бургомистром и как можно быстрее устраивайте Нивеллингера на квартиру к Касперовичу…

Так Парабкович стал бургомистром города Борисова. А через три дня Качан уже докладывал нам, как Касперович чуть было не сорвал все дело.

- Все рухнуло! - в отчаянии воскликнул Касперович при встрече с разведчиками. - Проклятый Парабкович! Не успел стать бургомистром, как сразу же начал выслуживаться перед фашистами - выгнал меня в сарай, а в моем доме собирается поселить какого-то фрица. Черт с ними, я уже все обдумал: как только он въедет, подожгу вместе с ним свой дом, а сам подамся к вам в лес.

Борис охладил его пыл и сказал, что офицером, которого вселяют в его дом, интересуется штаб бригады Дяди Коли, а на него, Касперовича, возлагается обязанность следить за своим квартирантом, брать на заметку всех, с кем он будет приходить или приезжать домой, и все, даже мельчайшие сведения о нем, передавать разведчикам.

Не ожидавший такого оборота Касперович сначала растерялся, потом по-мальчишески рассмеялся и попросил рассказать все сначала и, выслушав, сказал торжественно:

- Спасибо за доверие, товарищи! Сделаю все, как надо.

Теперь оставалось ждать развития событий.

Я спросил Бориса, не видали ли они в городе Люсю. Дело в том, что минули уже все сроки ее возвращения и - ни слуху ни духу. Мы очень волновались за ее судьбу.

- Нет, Люсю мы не встречали, - ответил Качан.

Прошло еще два дня, и Люся вернулась. Пришла она как-то тихо, не так, как возвращаются другие разведчики, с шумом. Молча подошла к нам с Рудаком, вытащила из сумки толстый сверток и подала мне. Я развернул и ахнул: у меня в руках оказалось семьдесят чистых бланков немецких паспортов для советских граждан. Этому богатству цены не было!

- Как же вам это удалось? - с удивлением и восхищением спросил я.

И Люся рассказала.

Пока она шла в Борисов, все время думала, как же достать паспорта, за которыми ее послали? И в ее голове созрел дерзкий план.

Она смело пошла в центр города, зашла в паспортное бюро и направилась прямо в кабинет заведующего Тришко. Приняв ее за очередную посетительницу, тот грубо спросил, что ей надо.

- Я пришла к вам от штаба партизанской бригады Дяди Коли за чистыми бланками паспортов, - бесстрастным ровным голосом заявила Люся. Тришко от неожиданности раскрыл рот, а Люся тихо добавила: - Они нам очень нужны.

Тришко побледнел, вскочил с кресла, глаза его округлились, налились кровью. Он закричал:

- Что ты сказала, паршивая девчонка?!

- Я партизанская разведчица, - все так же бесстрастно повторила Люся, - и пришла за паспортами.

Тришко затрясся в ярости. Цепко ухватившись большими ручищами за край стола, он глотал открытым ртом воздух, и казалось, вот-вот проглотит дерзкую девчонку.

- Да как ты смела прийти сюда? - выдохнул, наконец, Тришко. - Да ты знаешь, что я тебя сейчас же арестую и отправлю в гестапо! Да я…

Но Люся не дала ему договорить. Лицо ее сделалось строгим и гневным.

- Тише ты, предатель! Только посмей сообщить в гестапо, тебя сегодня же не станет в живых! Слыхал? И никакая охрана тебя не спасет от партизанской пули. Запомнил? Сядь, - властно сказала девушка.

Тришко поперхнулся ругательством, но сел и, откинувшись на спинку кресла, стал тереть себе виски. Кто знает, о чем думал в эти минуты изменник, - Люсю это не интересовало, - только он ничего не мог выговорить и сделался белее снега. Тогда Люся решила доконать его.

- Если, - сказала она, - меня арестует гестапо, то я скажу, что вы давно уже снабжаете меня бланками паспортов. - Чуть помолчала и добавила: - И докажу это документально.

Ошарашенный новым оборотом дела, Тришко снова вскочил, хотел, видно, что-то сказать, да так и не выговорил и застыл с открытым ртом. В округлившихся глазах светился ужас. Потом мало-помалу он овладел собой и даже улыбнулся.

- Ну и ну, здорово же вы напугали меня, барышня! Но те, кто послал вас сюда, чтобы проверить меня, зря беспокоятся. Я честно служу германским властям. Так что вы так и передайте своему шефу, барышня, - уже совсем любезно заключил Тришко.

«Он принял меня за гестаповку», - догадалась Люся и на миг растерялась. Такой ход событий ею не был предусмотрен, и далее она действовала уже без всякого плана, по наитию.

- Вы ошиблись, дядько Тришко, если приняли меня за агента гестапо. Я - Люся Чоловская. Вы меня не узнали, а я вас хорошо помню. Вы же до войны бывали у нас в гостях, дружили с моим отцом…

Тришко снова переменился в лице. Перегнувшись через стол, он пристально посмотрел в лицо девушки и протянул не то с радостью, не то с досадой:

- А ведь верно… Действительно… Да… Но послушай, как же ты так смело пришла сюда? Ведь тебя разыскивает гестапо. Стоит только мне сообщить, как тебя схватят и вздернут на виселицу.

Но Люся уже оправилась от минутного замешательства.

- А я не верю, чтобы советский человек уж так продался врагу, что в нем ничего не осталось советского, - слукавила она.

Тришко сокрушенно покачал головой.

- Прямо ума не приложу, как мне быть с твоей просьбой?

Тогда Люся опять перешла в наступление.

- Это не просьба, а приказ штаба бригады, - твердо сказала она.

- Но пойми же, что бланки паспортов у меня на учете!

- Немцы вам верят. Скажите, что выдали паспорта борисовчанам, сделайте там у себя отметки какие-нибудь - и все.

- Сколько тебе надо?

- Двести.

- Да ты в своем уме? Утащить сразу такое количество паспортов! Это же верная тюрьма, пытки и виселица… Нет, что хотите со мной делайте, а столько я не дам.