Владимир Клипель - Медвежий вал

Опершись на руку так, чтобы свет от лампы не слепил глаза, склонился над картой генерал-лейтенант Березин. Он не выпускает из рук телефонной трубки. Растет перед ним на столе стопка телеграмм.

Генерал-полковник Черняховский отдает последние распоряжения своему командующему бронетанковыми и механизированными войсками. Утром, чуть свет, танки ринутся в пробитые войсками фронта бреши, захлестнут все дороги до Минска, чтобы там, соединившись с танками Первого Белорусского фронта, замкнуть в гигантское кольцо главные силы немецко-фашистских войск в Белоруссии.

Четыре фронта — Первый Прибалтийский, Первый, Второй и Третий Белорусские перешли в наступление, чтобы сообща решить одну большую задачу.

Дымят трубы Урала, Сибири. Зарево электрических огней, не угасая, стоит над Магнитогорском, Челябинском, Свердловском. Сторожевые катера, ныряя в морских волнах, стерегут границы Родины на востоке, и вахтенный матрос, утирая с лица соленые брызги, первым встречает грядущий день. Солнце встает над Приморьем и, пронизывая своими золотыми лучами туман, шествует по сибирским просторам к Москве, к фронту, раздвигает тьму над Белоруссией. Вместе с солнцем на запад движутся эшелоны снарядов, машин, продовольствия, обмундирования. Родина отдает все для фронта, для победы...

Перед утром Березин лег на два часа. С первыми лучами солнца он проснулся, долго плескался в холодной воде, потом вышел на свежий воздух немного размяться.

В десять часов утра Квашин доложил, что он вышел в назначенный ему район сосредоточения и кормит людей. Томин на запрос Березина ответил, что продвигается к окраинам города. Безуглов доложил:

— Мои разгромили обозы и тылы противника на дорогах у Песочна и Замошенья. Кожановский ведет бой за Жарки, Бабичев овладел деревней Плиссы, приданное «хозяйство» вышло в Задорожье. Задача второго дня выполнена. Разведчики Шеркалова донесли, что из Витебска на Островно идет сплошной поток фургонов, автомашин и повозок. Разведчики Бабичева побывали на западном берегу озера Сарро. Рубеж еще пуст, хотя окопов понарыто больше, чем надо. Продолжаю наступление. Еще, — Безуглов на мгновение замолчал, — еще прошу передать нашим воздушникам: пусть летчики не трогают Островно, там в концентрационный лагерь согнано несколько тысяч жителей из окрестностей Витебска.

Дыбачевский доложил, что перекрыл на горловинах обе дороги из Витебска и организует там оборону.

— Моя разведка ночью проникла до деревни Трубачи вблизи Витебска. Через деревню к моему левому флангу прошло до полка немецкой пехоты, — сказал он. — Думаю, что я скоро с ними встречусь! — в голосе его прозвучала ирония.

— Вы встретитесь со всей авиаполевой дивизией, — предупредил Березин, не разделявший его оптимизма на этот счет. — и даже не с ней одной! Томин сообщил, что противник отводит войска на городской оборонительный обвод. Это наверняка высвободит у него еще одну дивизию.

— Это для меня уже многовато!

— Вашу задачу облегчит Квашин. В семнадцать часов он ударит левее вас на Камары и замкнет кольцо. Следите за ним, установите связь, но учтите, — в голосе Березина зазвучали резкие нотки,— ни одного шагу назад! Объясните это как следует своим офицерам и бойцам и примите все меры. Противник может бросить против вас танки!

— Слушаюсь! — серьезным тоном ответил Дыбачевский. — Задачу выполним!

Дивизия Томина перешла в наступление. Она висла на плечах противника, выхватывала пленных, рвалась к городу, задерживала его на каждом шагу, навязывая бой.

Полковник Томин со своими офицерами и связистами все время в боевых порядках одного из полков. В три часа дня он был уже на окраине города у стен полуразрушенного трехэтажного здания какого-то завода. Здесь Томин поднялся на груду кирпича на месте взорванной заводской трубы. Впереди вскипала пулеметная стрельба, бушевало пламя пожаров. Из-за реки, с западной половины города, беспорядочно били немецкие пушки, они замолкали, как только налетала авиация.

К наблюдательному пункту подвели мужчину и женщину — единственных жителей города, долго прятавшихся от фашистов и каким-то чудом дождавшихся освобождения. Исхудавший до последней степени мужчина, бледный и взволнованный, мог еще говорить. Женщина, с выбившимися из-под платка седыми прядями волос, с засохшей на лице тонкой струйкой крови, смотрела на всех полубезумным взглядом и судорожно прижимала к груди старый, растрескавшийся глиняный кувшин.

— Будете с ними говорить? — спросил Томина офицер.

— К чему? Накормите их хорошенько и отведите в безопасное место! — Он отвернулся и стал протирать стекла бинокля, висевшего на груди.

Бой закипел у городского моста через Двину. Командир полка сообщил, что мост захвачен. Гитлеровцы не успели его взорвать, и команда саперов снимает с устоев взрывчатку. При захвате моста отличился Блохин.

— Пришлите его ко мне! — приказал Томин, а сам по длинным запутанным каналам связи стал добиваться разговора с Березиным, чтобы порадовать его важной новостью.

Вскоре на наблюдательный пункт пришел высокого роста сержант с покатыми плечами, в одежде, покрасневшей от кирпичной пыли. Он проверил заправку, быстрым движением одернул гимнастерку и доложил полковнику:

— Сержант Блохин по вашему приказанию явился!

— Так, значит, это вы — Блохин? — спросил Томин, пожимая ему руку. — Расскажите обо всем!

— Я получил задачу помогать переправе подразделений через Двину. Вместе с пехотой выскочил на мост, но немцы уже зажгли шнур. Я успел выхватить запалы и обезвредить толовый заряд. Мост им взорвать не удалось...

— Один вопрос, — перебил его Томин. — Вы первый заметили горение шнура?

— Нет, не первый! Пехотинцы заметили, закричали... Один даже шуганул с моста в воду... — Блохин улыбнулся. — Ну, их дело такое... — спохватившись, что может выставить товарищей в неблагоприятном свете, сказал он, — каждому свое! Они в нашем деле не особенно разбираются, а нас, саперов, обучали...

— Возможно, — согласился Томин, — но поскольку на своем посту вы храбро и мужественно сделали свое дело, вы представляетесь к званию Героя Советского Союза!

Полковник пожал сержанту руку.

— Служу Советскому Союзу! — едва овладев собой, ответил растерявшийся от неожиданности Блохин.

— Ну, до встречи, — сказал Томин, прощаясь с сержантом. — Надеюсь, еще услышу о вас! — Ему надо было спешить к своим командирским делам.

Город по обе стороны реки был окутан дымом. Вот он, но еще не взят. Еще собирает в кулак свои полки Гольвитцер, угрожая тем, кто, прорвав оборону, оказался западнее города и стоит у него на путях отхода. Он шлет против них в контратаки первые батальоны. Он еще не собирается покинуть город, не чувствует себя побежденным, не представляет себе, что петля уже крепко затягивается на шее фашистской группировки, подготавливая ей бесславный конец. Он еще не знает, что дивизия Квашина, поддержанная танковой бригадой и полками гвардейских минометов, ринулась на Камары к берегам Западной Двины. Он не знает, что навстречу ей, к северному берегу двинулись дивизии одной из армий Первого Прибалтийского фронта, чтобы перерезать последнюю дорогу из Витебска.