Альберт Мальц - Крест и стрела

— Значит, вам не известно, фрау Линг, что в тот самый вечер, когда вы привезли поляка, Веглер виделся с ним и предложил устроить ему побег?

— Нет, — удивленно сказала Берта. — Не может этого быть! Кто вам сказал?

— Поляк.

— Ах!.. Неужели же вы верите поляку? Я же вам сказала— он был заперт в сарае.

— Поляк утверждает, что Веглер разговаривал с ним через маленькое окошко… Впрочем, нет… — Он заглянул в записную книжку. — Через отдушину в стене. Есть там отдушина, через которую они могли разговаривать?

— Отдушина?.. Да, есть… есть, герр комиссар.

Берта вдруг что-то вспомнила, но не решалась сказать об этом, боясь, как бы не навредить себе.

— Ну? — сказал Кер, заметив, что она колеблется.

— Я вспомнила… это совсем было выскочило у меня из головы… вчера утром я нашла возле сарая ведро, что висело у колодца. Я еще подумала, что это, наверное, мальчишки напроказили — перерезали веревку и закинули ведро подальше. Но, пожалуй, верно — если Вилли стал на ведро… он такой высокий… Да, он мог разговаривать с поляком через отдушину.

— Слушайте, — возбужденно заговорил Кер, — это точно… насчет ведра? Вы уверены, что раньше его у сарая не было?

— Уверена.

— Оно всегда висело на веревке?

— Да.

— А веревка оказалась перерезанной?

— Да, герр комиссар. И концы даже разлохматились. Это я помню, потому что сама связала ее опять.

Кер откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Ему хотелось запеть ликующую песнь. Его теория о сумасшествии Веглера перестала быть просто догадкой, черт возьми! Пусть Баумер бесится, сколько угодно, — он, Кер, может теперь представить своему начальству неопровержимые доказательства!

— Послушайте! — сказал он, устремив на Берту строгий взгляд. — То, что вы рассказали о ведре, гораздо важнее, чем вы думаете. Поляк наговорил тут такого, чему я не поверил. Он заявил, что Веглер предлагал помочь ему бежать — предлагал деньги, одежду и даже свои документы. Это со всех точек зрения — сущая нелепость. Если поляку предложили такую помощь, почему же он не попытался бежать? Да потому, что никто ничего ему не предлагал — он просто хотел подлизаться ко мне, ну и выдумал всю эту историю. А если взять Веглера, — с какой стати, спрашивается, немец будет предлагать помощь совершенно неизвестному поляку? Веглер будто бы пожалел его, — так говорит поляк. Это совсем невероятно! Кто станет отдавать свои документы незнакомому пленному? В какую нормальную голову может прийти такая мысль? Видите, фрау Линг, вот мы и нашли ответ. Вот что подтверждают ваши показания. Мы теперь можем почти не сомневаться, что Веглер разговаривал с поляком. И если то, что рассказывает поляк, соответствует истине — чему я не могу поверить, — значит, Веглер сошел с ума. Если даже он говорил поляку не это, а что-нибудь другое, все равно он безусловно сумасшедший. Только психическое расстройство может служить связующим эвеном между его репутацией истинного патриота и этим безумным поступком. Какие бы побуждения ни заставили Веглера разговаривать с поляком, они не могут быть нормальными… Итак, скажите: готовы ли вы повторить ваше показание насчет ведра перед судом? Потому что суд не поверит поляку, но вам поверит.

— Да, герр комиссар. Это чистая правда, — твердо сказала Берта.

Кер засмеялся от удовольствия. Глаза его заблестели при мысли о том, какую пилюлю он вскоре преподнесет Баумеру.

— А теперь скажите, не замечали ли вы в нем раньше чего-нибудь такого… каких-нибудь признаков ненормальности?

Лицо Берты вдруг вспыхнуло гневным румянцем.

— Да, замечала! — крикнула она; острая обида на мгновенье вытеснила в ней все остальные чувства. — Ведь он хотел меня убить! Он погнался за мной с вилами — за мной, своей нареченной! Конечно, он сошел с ума. Да, да! Теперь все понятно!

— Что вам теперь понятно?

— Понятно, почему человек, которого я так хорошо знала… которого любила, — да, любила, хоть он и преступник, — почему он сделал такое. Когда порядочный человек ни с того ни с сего становится изменником, чего же тут ломать голову? Он помешался. Все ясно.

— И раньше вы не замечали в нем никаких признаков политического недовольства?

— Нет, — солгала Берта. — Ровно никаких. А то я, конечно, сразу же сообщила бы куда следует.

Кер негромко рассмеялся.

— Отлично, отлично, — сказал он довольным тоном. — Понятно, почему его наградили крестом. Вы мне очень помогли, фрау Линг. Я чрезвычайно вам благодарен.

— А он… он еще не пришел в себя? — нервно спросила Берта.

— Нет.

Она облегченно вздохнула.

Кер вдруг щелкнул пальцами.

— Хочу попробовать одну штуку. Слушайте, фрау Линг: вы уверены, что Веглер вас любил, не так ли? Вряд ли можно предположить, что он все время обманывал вас с целью улучить удобный случай для саботажа?

Берта тихо охнула: Кер словно ударил ее кулаком.

— Нет, что вы! — с жаром возразила она. — Этого быть не может! Нет, он был… правда же, он был хорошим человеком. Нет, он просто сошел с ума, вот и все.

— В таком случае, — сказал Кер, — вы должны кое-что для меня сделать, фрау Линг. Я хочу, чтобы вы навестили Веглера.

От лица Берты отхлынула кровь.

— Чтобы я его навестила?..

— Иногда любовь делает то, что не в силах сделать медицина. Веглер без сознания. Как знать, быть может, помешательство его только временное? После ранения к нему мог вернуться разум — от потрясения, понимаете? В общем вам следует пойти к нему. Вы с ним заговорите, он услышит ваш голос — и кто знает?.. Стоит попытаться.

— Ох нет, не посылайте меня к нему! — взмолилась Берта.

— А я настаиваю. Почему бы вам не пойти?

— Я… к нему… Ой нет, я боюсь! — воскликнула она, стараясь найти какой-нибудь предлог.

— Чего вы боитесь?

— Он еще убьет меня!

— Вздор. Он в постели, тяжело ранен.

— Все равно! Вы не знаете, какой он. У него силы на троих. Пусть даже он ранен, но если он схватит меня своими ручищами… может, он еще сумасшедший, кто его знает?

— Ну, успокойтесь, — мягко сказал. Кер. — И не будьте дурочкой. Я пошлю с вами человека. Он останется за дверью, так что Веглер его не увидит, а вы будете в полной безопасности. В конце концов, сто шансов против одного, что Веглер вообще не очнется. Но вы должны оказать мне эту последнюю услугу, Фрау Линг. А из больницы отправитесь прямо домой. Я уверен, что больше не будет необходимости беспокоить вас. Следствие почти закончено.

Берта молчала. При мысли, что ей придется опять увидеть Вилли, она чувствовала дурноту.

— Вы окажете маленькую услугу мне, а я вам, фрау Линг. — Улыбаясь, Кер встал со стула, придвинулся поближе к Берте и облокотился о стол. — Собственно говоря, я уже оказал вам одну услугу — исключительно из расположения к вам.