Николай Матвеев - Пароль — «Брусника» [Героическая биография]

Машина уже была вне пределов досягаемости, когда до беглецов донесся звук сильного взрыва. Над зданием, где была столовая, взметнулся столб пламени и черного дыма.

— Полный порядок, — подвел итоги Иванов. — Жаль, что Кубе не приехал…

Капитолина и ее семья благополучно добрались до опушки леса и отправились в партизанский отряд, а Иванову надо было ехать обратно. Вместе с ним, одетые в мундиры эсэсовцев, пошли на операцию братья Сенько. Им поручалось напасть на машину Кубе и попытаться убить гаулейтера.

Никто не знал точно, по какой дороге на сей раз поедет осторожный гаулейтер, и поэтому при виде каждого «опеля» (в такой машине обычно ездил Кубе) подпольщики настораживались. Однажды братья Сенько ехали с Ивановым на его машине на очередную ловлю фон Кубе. Вдруг на шоссе появился «опель».

— Это он, — прошептал Иванову Владимир Сенько.

Михаилу ничего не надо было объяснять — в его руках машина послушно изменила направление и встала поперек проезжей части, преградив путь «опелю». На мостовую из «опеля» выскочило двое гитлеровцев, одновременно с ними из своей машины вышли братья Сенько. Меткими выстрелами они уложили фашистов на месте, Иванов застрелил третьего, который сидел за рулем. Больше в «опеле» никого не было, и на сей раз Кубе ушел от расправы. Иванов отправился в город в гараж, где он работал, а Сенько на «опеле» вернулись в лес в отряд.

Михаил Иванов и братья Сенько еще раз пытались напасть на машину Кубе среди дня и убить его на глазах у всех. Осипова сообщила им номер машины, на которой ездил гаулейтер, и они притаились в засаде на шоссе Минск — Лощица. По этой дороге Кубе обычно ездил в свою загородную резиденцию. Партизаны просидели в засаде несколько дней, но совершить нападение так и не представилось возможности…

Опыт показал, что надо действовать иначе, а именно — через человека, имеющего доступ в дом Кубе. Выбор пал на Елену Мазаник, работающую горничной у гаулейтера, и бывшего военнопленного подпольщика Николая Похлебаева (подпольная кличка «Чиль»).

Похлебаев предложил свой план — заминировать кинотеатр (он был его директором) и взорвать, когда туда приедет Кубе. Но после взрыва в столовой гитлеровцы удесятерили бдительность и так проверяли все помещения, где бывал гаулейтер, что мина почти наверняка должна была быть обнаружена.

— Познакомьте меня с Еленой, — попросила Похлебаева Мария. — Это можете сделать только вы. За ней так следят, что она в любом человеке видит подосланного агента. Уговорите ее на встречу со мной, а ответ сообщите через связную Реню Дрозд, что работает в часовой мастерской.

Прошло несколько дней, и на явочную квартиру, где находилась Мария, прибежала Реня Дрозд.

— Завтра в десять утра на Потемкинской лестнице внизу вас будет ожидать Чиль с теми, кто вам нужен.

Потемкинской лестницей назывался участок улицы Карла Маркса между Центральным сквером и парком имени Горького. Множество ступенек вело вниз, к берегам реки Свислочи и городскому парку.

Осипова и Похлебаев пришли ровно в десять. Мария издали увидела Николая, одетого в черный плащ и серую шляпу, больше на улице никого не было. Осипова прошла по набережной. Никого! Вдруг на набережную вышло несколько немцев. Мария чуть ускорив шаги, направилась к Похлебаеву.

— Приглашайте меня в кино, — не разжимая губ, прошептала она.

— Приходите в кино, — стал уговаривать ее Николай. — Я возьму билеты и буду ждать вас у входа.

— Что будем делать? — тихо спросила Мария. — Их нет.

В это время на лестнице появились две женщины: Мазаник и ее сестра Валентина.

— Которая Елена?

— Та, что повыше, — ответил Чиль.

— Значит, билеты достанете? — кокетливо засмеялась Осипова.

Гитлеровцы скользнули по ним равнодушным взглядом и пошли дальше. Подошедшие женщины приветливо поздоровались с Николаем и Марией, как со старыми знакомыми, и, перебрасываясь ничего не значащими фразами, все четверо пошли по набережной.

Похлебаев взял под руку Валентину и пошел с ней вперед.

— Я Черная, — представилась Мария. — Николай вам сообщил цель нашего знакомства. Решайте.

— На такое дело я не пойду, — сказала Мазаник и пристально посмотрела на Марию.

Осипова сразу почувствовала, что Елена ей не доверяет.

— Что надо сделать, чтобы вы мне поверили?

— Хочу встретиться с кем-нибудь из командования.

— Но оно в лесу!

— Пусть с вами пойдет Валентина.

Так и договорились. На другой день Мария отвела Валентину в лес в бригаду Димы.

Когда они вернулись в Минск и Валентина подтвердила, что Черная действительно связана с партизанами и минскими подпольщиками, Мазаник дала свое согласие. Было решено подложить в комнате Кубе мину замедленного действия.

— Есть такие магнитные мины замедленного действия величиной с коробку папирос, — объяснила Елене Осипова, — ее можно пронести в дамской сумочке. А как с нею обращаться, я покажу.

Так и договорились. На следующий день Мария пошла в бригаду Димы за минами. Вместе с ней пошла и Мария Григорьевна Грибовская. Когда они дошли до бригады, уже совсем стемнело. Осипова доложила заместителю командира бригады Н. П. Федорову, как обстоят дела.

— Завтра утром мины с часовым механизмом, будут, — заверил он, — а пока отдыхайте.

Женщины отправились ночевать в деревню Янушковичи, и тут Осипова встретила знакомую девушку, сестру связной Рени Дрозд.

— Мария Борисовна, вы не отнесете моим в город бруснику? — попросила Яня.

Осипова быстро прикинула: корзина, полная брусники, — хорошая маскировка для мин.

— Конечно, отнесу, — согласилась она.

На самое дно корзины насыпали слой брусники, на нем, закутанные в тряпки, положили две мины, а сверху щедро — опять брусника, крупные, спелые ягоды. На самом верху лежат несколько десятков яиц. Такая же тяжелая корзина, наполненная брусникой, и у спутницы Марии.

Не первый раз приносила в город Мария мины. Прятала их в корзинки с продуктами или с вещами, приготовленными «для продажи». Прибавились седые нити в ее волосах после того, как она несла мину, спрятав ее в шаровары к соседскому мальчугану Генке. Каждое такое поручение оставляло в душе неизгладимый след, проводило тонкие черточки морщин на лице, заставляло в течение секунд переживать всю свою жизнь. Каким бы волевым и сильным ни был человек, он никогда не сможет до конца привыкнуть к опасности и не испытывать никакого волнения. Вот и теперь Мария несла тяжелую корзину и волновалась, как все будет в этот раз.

Женщины медленно шли по направлению к городу. Шли молча. Тишина вокруг стояла такая, какой она бывает только в начале осени. С деревьев изредка падали листья и мягко ложились на землю. Этот пасмурный осенний день не располагал к разговорам, он сосредоточивал мысли на чем-то одном, заставлял по многу раз осмыслять и взвешивать все предстоящее. Путницы дошли до речки. Узкая река Вяча, струящаяся среди рощ и не скошенных теперь лугов, до войны была любимым местом рыболовов. На ее берегах всегда можно было увидеть застывшие, неподвижные, как изваяния, фигуры с удочками в руках. Сейчас здесь было пустынно. Вяча стала своеобразной границей партизанской зоны. На этом берегу уже начиналась территория, где свирепствовали гитлеровцы. Подпольщицы договорились, что будет лучше, если они сделают вид, что незнакомы друг с другом. Так будет проще проходить проверку на контрольном пункте, а первая засада обязательно будет у деревни Вишневка. Так все и получилось. Около деревни женщин остановили полицаи. Проверка!