Елена Семёнова - На переднем крае. Битва за Новороссию в мемуарах её защитников

Возникает вопрос: почему украинцы еще не обрушили всю свою огневую мощь на Славянск и не атаковали наши позиции тысячами пехотинцев? Во-первых, массовые артобстрелы, авиабомбардировки, применение Града и других «средств массового поражения» обернется огромными жертвами среди мирного населения, а это вызовет необходимость введения миротворческих войск, и введет эти войска именно Россия (как самая близкая к Украине страна), да и международное сообщество может начать «задавать вопросы». Во-вторых, в городских боях (если украинцы сделают ставку на живую силу) подавляющая численность противника не будет играть решающей роли и захват города если и удастся, то, опять же, ценой огромных потерь украинских военнослужащих (множество которых, к тому же, просто не хочет воевать и будет разбегаться и массово сдаваться в плен).

В самом Славянске мы пробыли недолго, через сутки уже были направлены в Семеновку. В районы активных боев командование отправляет всех, кто впервые прибывает в город и становится в ряды ополчения. Еще в упомянутом выше обращении Стрелков говорил о том, что в Славянск постоянно прибывает множество людей, которые требуют «проверки на прочность». Среди этих людей может оказаться кто угодно — и украинские шпионы, и просто криминальные личности, которые хотят разжиться оружием или «под шумок» помародерствовать. Единственный способ проверить прибывающих — поставить их на передовую, где человека и его мотивацию видно «как на ладони».

Лично мне не довелось повстречать среди ополченцев «засланных казачков» или мародеров. Были люди странные, подозрительные, но позже их поведение объяснялось «свойствами характера», после совместного нахождения под огнем все подозрения снимались.

К слову, в самом Славянске проявление мародерства было, но это единичный, исключительный случай. По приказу Стрелкова были расстреляны два человека из ополчения, которые покусились на чужое имущество. Об этом уже написало множество СМИ, в некоторых из них сквозило возмущение. Возмущаться глупо, эти люди были приговорены к «высшей мере» по законам военного времени, каковые законы весьма суровы, как суровы сами обстоятельства войны и огромные риски, связанные с подобного рода преступлениями — в первую очередь утрата дисциплины. Тем более что все ополченцы заранее предупреждаются об ответственности за подобные преступления (за пьянство или нерадивое несение службы — «штрафбат», за мародерство, изнасилование — расстрел).

Прошел слух, что кто-то якобы на нужды ополчения осуществляет сбор денег под видом самих ополченцев. Игорь Стрелков прокомментировал это так: «Приказал проверить. Но после недавних расстрелов (за бандитизм и мародерство) не думаю, что кто-нибудь решится за 30 гривен рисковать жизнью. Военно-полевой трибунал работает».

Что касается Семеновки, то единственное проявление недисциплинарного поведения выразилось в том, что два ополченца ушли с поста, недовольные тем, что их долго не меняли и не кормили (такое случается из-за нехватки людей, и об этом ополченцев также предупреждают). Утром мы проснулись от звуков стрельбы прямо в расположении, и раздетые «подорвались» с оружием, думая, что противник уже проник в здании. Оказалось, командир прямо в коридоре разрядил обойму, чтобы вывести всех на построение и поставить в известность о грубейшем нарушении дисциплины. Оставившие свой пост ополченцы были разоружены и отправлены для разбирательства в комендатуру.

Семеновка была занята ополчением за три дня до прибытия нашего отряда в Славянск. Это село, которое отделяет город от сил противника и принимает первые удары на себя, называют «местным Сталинградом». На момент нашего отъезда город окружало до 40 тыс. личного состава украинской армии и подразделений Нацгвардии, огромное количество техники — танки, БТРы, гаубицы, минометы. Грады, Смерчи и др. Первое время по Семеновке и блокпостам на въезде в Славянск постоянно били минометы, потом в ход пошли гаубицы. Последние дни, как известно, уже во всю применяют авиацию.

Поначалу обстрелы велись преимущественно по ночам, постепенно же стали бить и днем, атакуя по несколько раз в сутки. Активизация обстрелов произошла еще до украинских выборов. По ряду признаков ожидалось, что Славянск и другие подконтрольные повстанцам города хотят подавить именно до выборов, чтобы обеспечить там голосование. Теперь многие прогнозируют «полную зачистку» до инаугурации Порошенко, — чтобы новой власти «не марать руки». Так или иначе, сразу после выборов атаки стали учащаться и ужесточаться с каждым днем.

Противник окружает Славянск со всех сторон и постоянно обстреливает главную дорогу в город. Как-то, возвращаясь из поездки в Славянск, наша машина «подоспела» к очередному минометному обстрелу. Пришлось идти на пути к Семеновке зигзагами на большой скорости, но проскочили.

В первые дни пребывания на передовой мы рыли окопы, сооружали и укрепляли оборону, заготавливали всяческие «военные хитрости». Организовали разведгруппу, которая выявляла на близлежащих территориях корректировщиков и снайперов, исследовала пути для возможной экстренной эвакуации раненых. Эвакуировали пациентов и медперсонал из больничного комплекса, который стали расстреливать из артиллерии с завидной регулярностью. Поначалу гражданские прятались в подвалах — туда предварительно были снесены предметы быта, спальные принадлежности, вода и продукты. Позже людей организованно вывезли в менее опасные населенные пункты.

Кроме «обмена любезностями» из орудий (после артобстрелов наши всегда давали хорошей сдачи из знаменитой «Ноны»), после предварительной «зачистки» полей и лесопосадок подствольными гранатами (на фото ниже — один из наших добровольцев с гранатами «Из России с любовью») выбивали оттуда противника, который работал там малыми разведгруппами, корректировщиками и снайперами.

25 мая на дом, в котором располагался наш отряд, обрушились мины. С тех пор здание стало обстреливаться постоянно и через несколько дней мы его покинули, в этой столовой с дырой в стене (фото ниже) мы находились за 15 минут до разрушительного выстрела. А под эту стену, изрешеченную осколками (третье фото), бросился, спасаясь от мины, один из наших парней, — осколки просвистели буквально над головой. На четвертом фото с разбитой дверью — осколки прошли через окно, комнату, стекло двери и влетели в коридор, который я пробегал за миг до этого.

Свист летящей мины — как звук смерти. Падаешь на землю (или пол), закрываешь голову руками и думаешь, что это твои последние секунды.