Елена Семёнова - На переднем крае. Битва за Новороссию в мемуарах её защитников

С соответствующими целями посетили и лагерь одного из лидеров луганских ополченцев — Алексея Мозгового. Несколько сот человек под его началом живут и тренируются на свежем воздухе, выполняют локальные боевые задачи на Луганщине, отдельными отрядами направляются в наиболее горячие точки.

Лагерь Мозгового мобилен и приспособлен для полноценной партизанской войны. Для этих целей, по сути, он и создан. В случае штурма Луганска и других городов республики парни Мозгового немало крови попортят противнику. Планы, как и подобает взявшим в руки оружие русским, у «мозговых» — далеко идущие. «Освободим Одессу, Харьков, пойдем на Киев, а там посмотрим», — буднично сообщил мне добродушный казак, греющийся после обеда на солнышке.

Личный состав здесь — «сборная солянка»: добровольцы из РФ, ополченцы из практически всех областей Украины и казаки. Последние идут к сюда с большей охотой, чем в оборону городских зданий. Мобильный лагерь Мозгового — настоящая казацкая вольница, но с высокой дисциплиной и беспрекословным подчинением командиру.

В период после референдума обстановка в ЛНР накалилась. Участились провокации, в Луганске и ряде населенных пунктов республики обстрелами и разбоем отметились «правосеки». 13 мая на Валерия Болотова при переезде в РФ было совершено покушение. Но попытка киевской хунты обезглавить Луганскую республику успехом не увенчались: Болотов отделался легким ранением в ногу. В ночь на 17 мая, на пути назад, он был задержан украинскими пограничниками. Для дальнейшего этапирования была вызвана подмога, но ее опередили: рано утром около ста бойцов из нашей «избушки» поспешили своему лидеру на выручку и с боем отбили.

19 мая, наконец, была выполнена одна из главных задач последних недель: ополченцами было освобождено здание областного УВД. В этот же день была принята Конституция Луганской Народной Республики.

Сегодня срок нашего пребывания здесь подошел к концу. Мы дожидаемся подхода большой группы добровольцев (из Москвы и с Урала) и, откликаясь на призыв полковника Стрелкова, идем на Славянск. Впереди — война.

2014 г.

Апрель 2014 года. Серые и ничем не примечательные дни идут своим чередом. Недавно закончилась моя выставка, работы у меня нет, живу на то, что продал из этюдов. По возможности стараюсь писать новые вещи. На конец месяца намечена поездка под Переславль-Залесский на Пасху, потом пленэр в Ростове Великом. Не спеша закупаю все необходимое в дорогу, картоны, краски, побольше кистей. Чиню поломавшийся недавно этюдник, ставлю на него новую крышку из фанеры… Поездка удастся, как нельзя лучше, масса новых впечатлений от красивейшего, старинного русского города, много неплохих работ, несколько даже очень, как мне и сейчас кажется, удачных…

Как странно. Как странно, вспоминая все это сейчас, осознавать, с каким спокойствием я готовился к поезде на пленэр, работал… Ведь уже тогда я твердо решил ехать ТУДА. Может, даже просто потому, что не знал, как смогу жить дальше, если не поступлю так. Вспоминаю обычный день в начале апреля, перед поездкой. Мы договорились с Лешей Терзовым встретиться в центре, посидеть в кафе, поговорить кое о чем. Мы сидим за столиком, Леша оживленно рассказывает мне про Стрелкова, о позиции РОВСа и вдруг говорит то, что было полной неожиданностью для меня тогда, хотя, конечно, не должно было бы ею быть. РОВС посылает группу добровольцев из числа чинов союза на Донбасс. Долгие дни раздумий, поиски путей, планы вплоть до перехода Деркула вброд, все решается мгновенно, и я немедленно говорю о своем желании ехать. Теперь наступает время удивляться Леше, хотя опять же с высоты своего времени я в моей реакции ничего неожиданного решительно не наблюдаю.

Да. Уже в начале апреля я твердо решил ехать в Новороссию, инстинктивно тянуло больше всего в Славянск, к Стрелкову (тогда я еще, конечно же, понятия не имел, что ехать практически ни к кому другому было нельзя ни в коем случае…). Жребий был брошен, речь теперь шла только о дате поездки. Теперь я, откровенно говоря, удивляюсь тому сосредоточенному творческому состоянию которое не покидало меня тогда. Нет, конечно же, я не «писал как в последний раз», вообще в подобные вещи не верю, просто увлеченно работал, вот и все. И все же удивительно.

Второе мая. Примерная дата нашего отправления — начало июня, впереди целый месяц. Я пью кофе в кафе на Московском проспекте, листаю боевые сводки из Славянска, время уже после 12, один пост, второй, третий… Идет штурм города… В бой пошла бронетехника ВСУ (та самая бронетехника, ввод в бой которой по клятвенным заверениям «первых лиц» государства, должен был быть последней каплей, переполняющей чашу «невмешательства» России в войну на Донбассе…). Кофе допито «на автомате», рассеяно рассчитываюсь и выхожу на воздух. Иду в сторону центра, внутри все трясется. Кажется ни разу в жизни не испытывал я такого нервного напряжения, казалось еще чуть-чуть и случится внутренний срыв. Это был необъяснимый для меня тогда момент, хочется назвать его «переломным». Непонятно, что же «переламывалось»-то? Все уже было решено. Основная дума была: «смогу ли?…» Нет, не уехать, а быть «в огне».

Мысли носятся в голове с бешенной скоростью… Вот прохожу мимо «Достоевской»… и вдруг останавливаюсь перед широкой дорогой — горит красный сигнал светофора (хорошо увидел), несутся потоки машин — рассеяно смотрю по сторонам и узнаю Невский… Второе мая 2014 года, суббота, на всенощную иду в Пантелеймонов-скую церковь, после службы домой. Вечером в Одессе горел Дом Профсоюзов.

Май прошел рассеянно, почти ничего не писал, немного рисовал (наивно пытался перед поездкой улучшить свои, как всегда у меня, запущенные навыки в графике… Апогеем наивности была вязанка карандашей, взятая в поездку и благополучно оставленная в Славянске.) О том мае уже почти ничего не вспомнить… Даже теперь, перечитывая начало заметок, нахожу моменты которые вроде уже забыл… А «аромат» уходит из памяти первым, хотя и через время, нечаянно узнанный, будит воспоминания как ничто иное. Буду же писать, пока «аромат» времени не забылся совсем, оставив голый скелет фактов, фамилий и дат.

Начало июня. Не менее наивные, чем тренировки по графике, тренировки по страйкболу. Докупаю амуницию. На Удельной беру очень надежные, но совершенно не пригодные для активных действий (к счастью, испытать успел на тренировке) тяжеленные австрийские горные берцы. (в поездку в итоге уехал в «юдашкинских»-поношенных, ничего, выдержали). Там же на Удельной купил точно в рост и размер комплект старой «флоры», чему был рад несказанно.