Иван Дынин - Земные громы [Повесть]

Сотрудники отдела главного конструктора пересмотрели около семидесяти наиболее трудоемких технологических процессов и более двухсот операций. На обработке деталей стали шире применяться многошпиндельные станки, сокращалось время на установку и съем обрабатываемых изделий.

Одновременно с модернизацией налаживался выпуск дивизионной пушки ЗИС-3. Сначала Елян и Грабин маскировали процесс ее изготовления. На сборке в цехе ее монтировали без ствола, которым она отличалась от ЗИС-2. Дульный тормоз делали в опытном цехе. Но вскоре, когда первая партия новой дивизионной пушки была подготовлена, чуть ли не весь завод уже знал о необычном эксперименте.

Военный представитель на заводе инженер-полковник И. Ф. Телешов, когда ему предъявили новую пушку, категорически отказался ее принимать. И формально, и по существу он был прав. Орудие не прошло полигонных испытаний у заказчика, не было принято на вооружение. Но Грабин откровенно рассказал Телешову и о неудачной поездке на смотр в Москву, и о разговоре у Кулика, а затем пригласил военпреда на заводской полигон. Показав пушку во время маневрирования и стрельбы, он спросил:

— Скажи, Иван Федорович, нужна такая дивизионка в войсках? Только не криви душой.

— Нужна, — твердо ответил тот.

— Чем она отличается от ЗИС-два? Только тем, что имеет другой ствол и уменьшенный угол возвышения. Согласен, Иван Федорович?

— Согласен.

— Так принимай ее как противотанковую.

Телешов повздыхал, но ничего не ответил. Потом он придирчиво осмотрел ЗИС-3 и опять не сказал ничего определенного. Грабин понимал военпреда. Чтобы принять решение, он должен был доложить о новой продукции своему руководству.

Начальником ГАУ к тому времени стал генерал-полковник артиллерии Н. Д. Яковлев. Человек высокой культуры, опытный специалист, внимательный к людям и отзывчивый, он выгодно отличался от своего предшественника. И Василий Гаврилович втайне надеялся, что доклад Телешова начальнику ГАУ даст положительные результаты. Вряд ли Яковлев согласится, чтобы уже готовые пушки стояли на заводе.

Вскоре эти предположения подтвердились. Военпред не сообщил, с кем он советовался, не объявил никаких решений, просто стал наряду с другими орудиями принимать и ЗИС-3, и самоходную установку. Создалось странное положение. Завод делал пушки, военные представители принимали их, артиллеристы хвалили, а они еще не числились на вооружении.

Но ни Грабину, ни Еляну некогда было заботиться о формальностях. Они, как и все на заводе, работали, не замечая, как день сменяется ночью, а месяц уступает место другому месяцу.

Чем больше давали продукции волжане, тем выше был с них спрос. Росли планы. Расширялась номенклатура выпускаемых изделий. Москва торопила.

Но произошло то, чего Грабин больше всего опасался. Перестройка не давала сиюминутных результатов. Выпуск орудий увеличивался далеко не в таких масштабах, о которых мечтал он и которые значились в теоретических расчетах.

Другие заводы стремительно наращивали производство оружия. Дела завода на фоне их показателей выглядели хуже. А шла война. Все чаще во время ежедневных докладов Москва интересовалась, почему медленно увеличивается выпуск артиллерийских систем. Ни Елян, ни Грабин не могли ответить, что на заводе идет перестройка, что необходимо чуть подождать, пока утрясутся все неувязки переходного периода. Этого «чуть» никто не мог санкционировать. Фронт не мог ждать. И директор вместе с главным конструктором делали все, что было в их силах, стараясь быстрее поставить производство на новые рельсы.

Идея, совсем недавно изложенная на бумаге, быстро воплощалась в жизнь. Люди видели, как важны и необходимы принимаемые руководством меры. Работать становилось легче. Много экономилось металла, электроэнергии и других материалов. Изготовление деталей ускорялось, росла производительность труда. И каждый видел, что в перспективе новая организация труда позволит заводу решать любые задачи быстро, на высоком техническом уровне.

Но задержки на первых порах не прошли бесследно. Заболел Елян, не выдержав чрезмерного напряжения. Все строже были требования в приказах и телеграммах.

Поздней осенью на завод прибыла комиссия ГКО во главе с заместителем председателя Госплана СССР В. В. Кузнецовым.

Елян находился в госпитале. Встречал проверявших и давал им объяснения Олевский. Марк Зиновьевич видел, что москвичи прибыли для того, чтобы разобраться в недостатках, которые мешают заводу выполнять планы. И он не пытался скрыть упущений, но в то же время стремился показать то, что сделано за несколько военных месяцев. Переходя из цеха в цех и давая пояснения, он видел, с каким интересом члены комиссии вникают в вопросы унификации изделий и их модернизации. Все чаще Кузнецов одобрительно кивал головой. А под конец, когда перед ними была полностью раскрыта картина грандиозных переделок, похвалил:

— Вы, товарищи, проделали огромную работу, но не смогли показать ее своему руководству. Поэтому и создалось о вас превратное мнение.

Уже прощаясь перед отъездом, он посоветовал Олевскому:

— Вы не стесняйтесь, Марк Зиновьевич, шире пропагандировать свои успехи. На вашем опыте должны учиться другие.

За декабрь 1941 года завод изготовил 1250 пушек. По сравнению с таким же периодом 1940 года их выпуск был увеличен почти в семь раз.

Именно в эти дни на заводе побывал К. Е. Ворошилов. Он придирчиво осматривал готовую продукцию, побывал на полигоне, следил за действиями расчетов, интересовался скорострельностью и мощностью танковых и дивизионных орудий. Грабин давал маршалу подробные пояснения, рассказывал о тех конструкторских изменениях, которые были внесены в технологию изготовления различных деталей, называл, сколько металла и других материалов сэкономлено, как снижены трудозатраты.

Климент Ефремович был буквально поражен масштабами работ, проделанных на заводе.

— Молодцы! — повторял он во время обхода цехов и на встрече с руководителями завода.

А в начале января 1942 года Грабина неожиданно вызвали на заседание Государственного Комитета Обороны. Уверенный, что речь должна идти об опыте ускоренного проектирования и производства артиллерийских систем, Василий Гаврилович начал докладывать о тех новшествах, которые внедрены на заводе. Но по лицам присутствующих он сразу же угадал, что говорит не о том.

— Вы расскажите, почему срываете государственные задания? Почему завод не выполняет плана? — перебил его Сталин.

Василий Гаврилович в волнении не смог перестроиться, начал говорить о трудностях, о том, что Наркомат вооружения и ГАУ не уделяют внимания заводу.

Сталин недовольно поморщился и резко остановил его: