Эмиль Кардин - Сколько длятся полвека?

Kaca дель Кампо и Сыодад Университарья, бесчисленные бои батальона им. Домбровского под Мадридом, а позднее Харама, разгром фашистов под Гвадалахарой, тяжелые бои в операции под Брунете и последний героический труд на Арагоне — таковы этапы вначале батальона, а затем бригады им. Домбровского в борьбе за лучшее завтра нашей польской Отчизны.

Польская бригада является одной из наиболее преданных среди интернациональных бригад. Ее боевой пыл и высокий моральный дух вошли в поговорку. Она не знала и не будет знать малейших колебаний в трудных ситуациях, не знала и не узнает отступления без приказа.

Бригада им. Домбровского — это первая в истории и пока единственная бригада вооруженных сил польских рабочих и крестьян, которая своим самоотверженным трудом реализует старый прекрасный лозунг, начертанный на ее знаменах: «За вашу и нашу свободу».

Ваша бригада является первой, а значит, кадровой единицей будущей вооруженной армии Народной Польши. Это обязывает к примерному порядку в своих рядах, требует подъема военной дисциплины на более высокий уровень.

Этого от вас, товарищи, требует трудящаяся Польша. Этого требуют интересы борьбы с бандой фашистских псов, этого требует от вас и здешнее руководство.

Еще раз самые искренние поздравления и благодарность поляка своим землякам и пожелание, чтобы знамя польской бригады им. Домбровского гордо и как можно выше развевалось среди знамен бригад республиканской армии, чтобы оно было прежде всего видно всем, кто нас сюда прислал, — польским трудящимся.

Мадрид, 21. Х-1937 г.

Вальтер, генерал».

Они давно засылали гонцов. По–польски церемонные переговоры — рюмка коньяка растягивается на час — завершались одинаково: неплохо бы бригаде Домбровского войти в 35‑ю дивизию. Вальтер благодарно прижимал к груди ладонь. И ничего не менялось.

Теперь, весной тридцать восьмого, когда Франко, овладев Теруэлем и разделавшись с Севером, почувствовал себя хозяином положения, когда стянул к Эбро корпуса «Наварро», «Арагон», итальянский экспедиционный корпус генерала Берти и испанский, когда соотношение сил приобрело убийственную невыгодность для республики, Вальтер твердо сказал себе: пора.

Он помчался в Валенсию, в Барселону, где обосновались сейчас советники, в Альбасете, говорил в Генеральном штабе, встретился с Марти.

— Польские сентименты, товарищ Вальтер. Национальный вопрос мы рассматриваем с классовых позиций. Руководство бригады надобно освежить. Мы вернемся к этому вопросу…

— Мне нужны люди, которые будут понимать с полуслова. Дивизия пять месяцев без начальника штаба.

— Трудно, трудно, — Марти отказался от поучений. — Командных кадров недостаточно.

Бригада Домбровского, несмотря на свой 13‑й номер, числилась среди лучших. Она начинала батальоном Домбровского в Мадриде осенью тридцать шестого, потом — Харама, Гвадалахара. Возглавлявшего батальон лодзинского металлиста Яна Барвиньского [54] Ян Барвиньский — настоящие имя и фамилия Юзеф Стшельчик. Погиб в начале Великой Отечественной войны, будучи заброшениым во вражеский тыл. назначили командиром бригады. Вальтер не числил его среди образцовых офицеров. Но любил за смелость и искренность.

Фронтовой путь бригады имени Домбровского, обстановка на Эбро — достаточно веские доводы, чтобы не затевать длинной торговли с Марти, не касаться «польских сентиментов». Тем более, тут Марти попал в точку.

Не так Вальтер принимал бригаду Домбровского, как вымечтал. Без митинга, концерта, праздничного обеда.

Костер дымил, люди, поворачиваясь то спиной, то боком к тлеющему огню, сушили одежду. Боец в натянутой на лоб мокрой пилотке пробовал разогреть консервы. Открытая банка перевернулась. Никто не предложил свою. И никто не обратил внимания на человека в блестевшей от дождя кожаной куртке, который на корточках рассматривал сваленное в кучу оружие.

— С таким оружием много не навоюешь.

— У меня брюхо заржавело, не то что винтовка, — боец в мокрой пилотке за словом в карман не лез. — Все дают советы, но не дают жратвы.

— С сегодняшнего дня будете получать горячую пищу.

— Матка боска, этот Христос одним хлебом накормит бригаду и еще обещает суп с плюснами.

— Я не Христос, я — Вальтер. Ваша фамилия? За нечищенную винтовку выговор перед строем.

Он не ожидал, что его имя возымеет такое действие.

Бойцы вскочили, разобрали оружие. Разнеслась команда: «Становись!»

— Отставить. Я вам покажу, как разводят костер. Чтоб не только дым, но и тепло… Какие новости из Варшавы?..

…Барвиньский отказался от коньяка.

— Я не генеральского сословия. Уважаю чистую.

— А я уважаю крепких командиров.

— Давай, Янек, в открытую. Ты умеешь прижать бойца к сердцу, умеешь дать по заднице. Но толк получается, когда это делают одновременно, а не поочередно.

Комиссар бригады Станислав Матущак одобрительно поблескивал очками. Он соглашался с каждым словом командира дивизии. Даже еще не произнесенным.

— Отрадно, что товарищ Матущак солидарен со мной. Еще больше обрадуюсь, узнав, что он следит за батальонными кухнями…

Широкая, 70-километровая лавина франкистского наступления разлилась по правому берегу Эбро. Во что бы то ни стало рассечь республику, покорить прижатую к Пиренеям Каталонию.

Бельчите — гордость 35‑й дивизии. Вальтер помнил каждую улочку, каждую комнату в доме муниципалитета, где писал донесение в Москву. Бельчите — дверь в Сарагоссу, дверь, по которой дубасили артиллерийскими снарядами, — у Франко.

Сутки удерживали Лесеру, деревеньку между Бельчите и Ихаром. Прибрежная равнина, не зацепишься. Бойцы не успевают окопаться, не хватает лопат, колючей проволоки.

Через боевые порядки дивизии день и ночь валят валом отступающие солдаты. Кое–кого удается задержать, включить в свои роты, пересилить неверие и отчаяние. Но при общем хаосе круговая оборона недостижима. Остается взрывать за собой дороги, мосты.

Отступая, Вальтер выделял грохочущие батальоны разрушения и неслышные группы для партизанских действий. Группами занимался Курт. Под Лесерой он ушел с отрядом и больше не возвратился.

Где, какую смерть ты принял, златозубый молчун Курт? Не узнать, как не узнать и твоей фамилии…

Вальтер отправил назад в строй дюжих телохранителей, приставленных к нему Куртом.

Арагонский фронт трещал. По–весеннему бурная Эбро размывала низовья. Средиземноморское побережье сотрясалось от прибоя непрерывных бомбежек. Массовые налеты на Барселону и Валенсию отозвались капитулянтским эхо. Кабальеристы из социалистической партии — за немедленные переговоры о мире с Франко. Военный министр Прието — за капитуляцию. Негрин удалил его с поста.