Владимир Бээкман - И сто смертей

— Товарищ старший лейтенант! — крикнул впереди наблюдатель. — Танки!

— Где? — гаркнул Нийтмаа и метнулся к стереотрубе.

Тревога наблюдателя мгновенно передалась и Яану. Забыв все, что касалось его непосредственного задания, он поспешил следом за быстро удаляющимся командиром батареи. Надвигающаяся опасность притягивала словно магнитом. Впервые подходит не «противник» на учениях, а действительный враг. Это было нечто неизведанное и потому пробуждало обостренное любопытство.

Расчеты без приказа встали по местам. Даже пушки напряженно вытянули стволы. Над батареей нависла полная тишина.

Орг взял бинокль.

Ремешок зацепился где-то за пряжку портупеи; освобождая его, Яан почувствовал, как слегка дрожат пальцы.

По дороге приближались три зеленые коробочки. По отчаянной качке можно было заключить, что танки несутся на полной скорости.

— Наши! — крикнул спустя мгновение Нийтмаа. Яану он объяснил: — Сколько их сегодня уже прошло. Вчера и позавчера у них возле Острова и за Черехой были большие бои. Там их осталось больше, чем вернулось. Я уже узнал этот тип танка, это Т-26.

Яан вышел на пригорок к дороге. Ему хотелось поближе рассмотреть танкистов и машины, которые пришли прямо с ничейной земли и, возможно, только что, несколько часов или даже минут тому назад, находились в сражении с врагом — с той огромной неведомой силой, чье приближение уже на протяжении многих дней ощутимо во всем, но которая, несмотря на это, по-прежнему остается таящейся там, за горизонтом, загадочной, грозной и безликой. Эта сила лишь погромыхивала рукотворным громом и время от времени насылала в несчетном количестве завывающие самолеты сеять по дорогам смерть и панику. У Яана было такое чувство, что, увидев побывавших в боях людей, он многое объяснит себе, это внесет ясность и твердость в ту неопределенность, которую все труднее становится переносить.

Танки подошли ближе. Взгляд Яана жадно искал следы сражения — вмятины и рубцы от осколков на угловатых стальных коробках. Рубцы было непросто заметить, поскольку броню машин покрывал белесый слой пыли толщиной в палец.

Последний танк резко затормозил возле батареи. Шум мотора смолк. Из люка высунул голову командир танка. Его вспотевшее под черным шлемом лицо посерело от пыли, копоти и усталости, сверкали только белки глаз.

— Лейтенант, вы сможете при надобности задержать на чуток немцев, пока я отремонтирую гусеницу? — крикнул он Яану.

— Задержим, — пообещал Яан.

Мгновение спустя ему стало немного неловко от своего бахвальства. Он-то вправе ли тут чего-то обещать! Он окинул быстрым взглядом батарею. К счастью, его слов никто не слышал, артиллеристы занимались своими делами. Пушки — благодарные механизмы, у них всегда находилось что подкрутить и настроить, не было угнетающего бездеятельного ожидания. Деятельная атмосфера на батарее, в свою очередь, подкрепляла слова Яана. Тут и на самом деле серьезно и со всей решительностью собираются дать отпор, он ничего не преувеличил — это каждый мог заключить по действиям орудийной прислуги.

Командир танка вылез из башни, из переднего люка выбрался механик-водитель.

Было ощущение, что группа танков замыкала казавшуюся до сих пор нескончаемой вереницу отступающих воинских частей и обозов. Шоссе опустело, и над занявшими оборону батальонами словно прокатилась незримая волна. Теперь следовало ожидать врага, близился бой.

Яан вдруг ощутил, как, несмотря на распаренность, его прошибло нечто похожее на озноб. Неужели испугался? Солнце светило по-прежнему, все оставалось неизменным. Нет, это не был страх, Яан оставался совершенно спокойным. Скорее уже тревога ожидания.

Неужели вот так и начинается то, о чем в военном училище, согласно вводной тактических занятий, говорится: «В 15.00 на северном склоне высоты 37,8 появилась разведка противника силами до…» Да, каковы будут здесь силы противника, этого теперь уже ни один руководитель тактических занятий не скажет, это следует определить своим глазом и внутренним чутьем, и ценой ошибки будет собственная жизнь. Однако, подумав об этом, Яан все же понял, что он еще не в состоянии до конца осмыслить эту вполне лаконичную мысль: ценой ошибки явится собственная жизнь. Это относилось словно бы к кому-то другому, кому надлежит платить эту цену, хотя сейчас именно он сам окажется тем, кто встанет лицом к лицу с противником.

Нийтмаа вернулся от раструба стереотрубы.

— Через ложбину подходит какой-то странный отряд, — сказал он Яану. — Вроде не немцы, те едва ли шли бы колонной. К красноармейским мундирам то, что на них надето, тоже не отнесешь. Только я ведь не все рода войск видел. У некоторых на шее висят автоматы. Поистине странная команда. На всякий случай позвонил комбату с тем, чтобы его дозоры у дороги с отряда глаз не спускали.

Яан внимательно пригляделся, теперь и он увидел в ложбине приближающийся к узенькому мосточку отряд величиной со взвод. Он шел размеренным шагом, что-то в методичном и слитном продвижении этих людей говорило о том, что они идут вместе издалека. Шоссе впереди и позади них оставалось совершенно пустынным.

Отставший от других экипаж танка управился со своими ремонтными работами настолько, что с шумом завел мотор. Услышав это, Нийтмаа крикнул забиравшемуся в башню командиру:

— А нам помочь не останетесь? Я-то уж надеялся на поддержку бронетанковых сил!

Командир развел руками:

— У меня всего четыре снаряда осталось и полторы пулеметные ленты. Горючее тоже стану выпрашивать у первого встречного шофера, на этой капле далеко не уедешь. Так что уж прости, друг…

Он что-то скомандовал экипажу, танк рванулся и, поднимая гусеницами пыль, помчался в сторону тыла. После него осталась густая бензиновая гарь, лязг металла и грохот мотора, который вскоре затих вдали.

В некоторых окопах не было видно никакого движения, лишь кое-где еще мелькала лопата — некоторые прилежные и по-крестьянски основательные бойцы предусмотрительно отделывали свой стрелковый окоп надежнее и поудобнее. Большинство бойцов предавалось послеобеденному отдыху, наслаждаясь еще одним мигом тишины, что, мол, уже не отнимешь! Со стороны противника не было слышно ни одного звука, даже нудно завывавший самолет-разведчик и тот улетел на обед.

Приближавшийся отряд перешел мост и подошел к пехотному дозору. Было видно, как шедший рядом с колонной командир разговаривал с патрулем, затем отряд беспрепятственно проследовал дальше.

— Глянем, кто они такие и что за новости поведают, — заинтересованно проговорил Нийтмаа. — Раз дозор пропустил, значит, правильный народ.

Отряд подходил все ближе. Бойцы распарились, воротники зеленых мундиров были у них расстегнуты. Тут и там в защитном строю белели повязки раненых. Рядом с бойцами по жесткой и запыленной траве обочины вышагивал их командир с капитанскими шпалами на петлицах, густая борода обрамляла загорелое лицо. На фоне винтовок совсем безобидным, почти игрушечным выглядел висящий у капитана на плече короткий, с прямым рожком немецкий автомат. По мнению Яана, самым примечательным было то, что на ногах у капитана были необычного вида коричневые сапоги со сбитыми добела носами.