Анджей Збых - Железный крест. Повести

– Глупости, Вонсовский. Вернемся к этому разговору еще не раз, даю вам слово. Вам еще предстоят беседы со мной.

Послышался все нарастающий шум моторов.

– Ну, наконец-то! – сказал Дибелиус. – Приехали. Еще минута – и вы, господин граф, потеряли бы терпение. – Энергичным движением он подхватил Вонсовского под руку.

Эсэсовец гауптштурмфюрер Адольф Лехсе вошел в дом, отряхиваясь от снега. Лицо Дибелиуса, до этого такое кроткое и добродушное, мгновенно изменилось.

– Теперь, дорогой мой Вонсовский, пройдем в вашу ванную комнату. – Штандартенфюрер расстегнул кобуру и вынул пистолет. – Пойдешь и ты, Лехсе, увидишь кое-что весьма любопытное.

К счастью, Дибелиус не заметил Франтишека, который выходил из кухни и вовремя сумел спрятаться в тени лестницы.

Дибелиус, подобно опытному цирковому фокуснику, медленно приближался к умывальнику. Плавным движением он потянул за край раковины.

– Что, удивлены, Вонсовский?

– Тайник? – Граф надел пенсне, удивленно, как будто бы не доверяя сам себе, подошел ближе.

– Вы как будто ничего не знаете?

– В охотничьем домике-я бываю редко. Мое постоянное местожительство в Варшаве. А старые дома всегда хранят какие-то забавные тайники.

– Конечно, конечно, – усмехнулся Дибелиус. – В особенности, если на этих банкнотах, – он достал из тайника и поднес банкноты к глазам Вонсовского, – стоит дата выпуска: 1938, 1939 и даже 1940 год. О! Какие же тайны хранят эти старые, редко используемые охотничьи домики!.. – Из пачки сигарет штандартенфюрер вытряхнул на ладонь, ролики микрофильма. – Правда, Вонсовский?

– Судя на глаз, здесь немало денег, – ответил Вонсовский, закуривая сигарету.

Но Дибелиус уже перестал играть.

– Бери его! – крикнул он и с силой толкнул Вонсовского к Лехсе, стоявшему в дверях ванной комнаты.

– Удивительный способ благодарить за гостеприимство. – Вонсовский стряхнул пепел с отворота пиджака. – Думаю, что я могу взять свою шубу?

– Замолчи! Я тебя еще поблагодарю. Старуха фон Эксендорф не поможет тебе.

– Конечно, – сказал Вонсовский. – Вы не дали мне возможности вовремя объяснить, что этой ванной пользуется прислуга, а моя – наверху.

Лехсе вдруг вспомнил про камердинера. Он с выхваченным из кобуры пистолетом бросился в кухню, но через минуту возвратился. Открытое настежь окно объяснило ему все.

– Сбежал, – сказал Лехсе, – и совсем недавно.

– Видимо, это Франтишек, – сказал Вонсовский. – Просто не верится. Тогда понятно, почему он сбежал. Неприятно мне, господин штандартенфюрер, что в моем доме находился человек…

– Замолчи! – процедил сквозь зубы Дибелиус. – Выясним все в Варшаве. – И, не глядя на Вонсовского, направился к выходу.

Два солдата из железнодорожной охраны, нагруженные добычей, отошли уже на порядочное расстояние от охотничьего домика.

– Посмотри, Хорст! – сказал низкорослый, показывая на слабый свет в окнах. – Господа между собой всегда договорятся. Как стал графом, так он теперь может быть даже и поляком.

Но высокий не поддержал разговора – был занят усмирением гуся, который хлопал крыльями, пытаясь вырваться из его рук, скрюченных от холода.

Оберет Рейнер дрожащими руками застегивал пуговицы кителя и громко ругал своего ординарца, толстого фельдфебеля, который возился с приготовлением утреннего кофе.

Рейнер подошел к окну, отодвинул штору. На темном зимнем небе еще блестели звезды. Старомодные часы на комоде, в стиле бидермейер (Рейнер «унаследовал» эту квартиру вместе с мебелью от какого-то адвоката, который был переселен в гетто), показывали без пятнадцати пять.

– Клаус, ты ленивая свинья!

– Так точно, господин оберет! – ответил ординарец. В руках он держал небольшой поднос с чашкой кофе и двумя пряниками. Из-под шинели, наброшенной на длинную ночную рубашку, выглядывали домашние туфли. – Могу быть свободен, господин полковник?

Свободен – это значит вернуться в теплую кровать в комнате для прислуги, за кухней, в то время как он, полковник Рейнер, из-за этого идиотского телефонного звонка и пьяного бреда обезумевшего Дибелиуса должен тащиться на другой конец города. Это займет не менее часа туда и обратно и около часа, чтобы добиться чего-нибудь вразумительного от штандартенфюрера, и времени на то, чтобы выспаться, совсем не будет.

– Нет, – проворчал он недовольно. – Хватит тебе спать, Клаус. Лучше почисти ковры, натри до блеска полы. Вернусь, все проверю.

– Так точно, – ответил Клаус без энтузиазма и переступил с ноги на ногу, как бы желая продемонстрировать, что с удовольствием бы пристукнул по-солдатски каблуками, если бы на ногах были сапоги, а не домашние туфли.

Обжигаясь, оберст выпил чашку черного кофе – заспанный Клаус забыл, как всегда, положить сгущенного молока.

«Видимо, от употребления моей порции молока он так и растолстел», – подумал Рейнер, спускаясь к машине. Около ворот, урча мотором, стоял его «мерседес». Шофер, не обращая внимания на приказ экономить бензин, прогревал мотор на полных оборотах.

Отрывисто бросив шоферу адрес – аллея Шуха, – Рейнер погрузился в мысли о том, что будет, если полученное четверть часа назад сообщение Дибелиуса окажется правдой, а не чудовищной шуткой штандартенфюрера. Его охватил ужас.

Взбегая на третий этаж по широкой мраморной лестнице особняка бывшего польского министерства вероисповедания и общественного просвещения, где размещались сейчас служба СД и окружная полиция, он еще надеялся, что все это чудовищное Недоразумение, следствие» неумеренного употребления спиртного в охотничьем домике. Но когда открыл дверь в приемную и встретился с холодным взглядом рыбьих глаз гауптштурмфюдера Лехсе, который даже не соизволил встать навстречу ему, полковнику, а только движением головы дал понять, что Дибелиус ожидает его в кабинете, Рейнер понял, что необходимо быть готовым к худшему.

Лицо штандартенфюрера Дибелиуса не предвещало ничего хорошего. Рейнер тяжело опустился в кожаное кресло, стоявшее около письменного стола.

– Ты сошел с ума, Дибелиус. Скажи, что это неправда, – тихо произнес Рейнер без особой надежды на подтверждение.

Дибелиус молча пододвинул к нему коробку с сигарами. Поднес огонь, чтобы Рейнер прикурил.

– Этого не может быть, – сказал Рейнер, чувствуя, как вдруг воротничок его мундира, сшитого по размеру, стал в одну минуту тесным. – Это не укладывается в голове.

– Однако же… – Через широкий письменный стол Дибелиус подал Рейнеру напечатанный на машинке лист: – Прочитай.

Это был протокол, составленный в довольно-таки лапидарном немецком стиле, с изложением всего случившегося в охотничьем домике Эдвина Вонсовского и подробным описанием ванной комнаты и ниши, обнаруженной за умывальником.