Борис Васильев - А зори здесь тихие… (сборник)

В коридоре ждал Ландыс, и к котельной они подошли вчетвером. Жорка забежал вперед, заглянул:

– Пашка дело знает!

Они вошли в полутемную, пропахшую пылью котельную. Жорка закрыл дверь на задвижку. Десятиклассники настороженно переглядывались.

– Я тебя сейчас, это, бить буду, – сообщил Артем, снимая куртку.

– Малявка! – нервно засмеялся Юрий. – Да я из тебя котлету…

– А в чем дело? – спросил Сергей. – Просто так, что ли?

– Он знает, – сказал Артем. – Видишь, ни о чем не спрашивает. А тебе скажу: дружок у тебя, это, дрянь дружок. Трепло дешевое.

Юрка был плотнее и выше Артема, да, вероятно, и сильнее, но драться ему приходилось нечасто. А Артему – часто, потому что рос он среди драчунов братьев, умел постоять за себя и ничего не боялся. Ни боли, ни крови, ни встречного удара. Он был ловок, увертлив, а жилистый его кулак действовал быстрее и точнее. Кроме того, кулак этот бил сейчас соперника, о чем, правда, сам Артем еще не успел подумать.

– Да что это он, всерьез? – забеспокоился Сергей.

– Тихо, Серега, тихо. – Ландыс, улыбаясь, держал его за пиджак. – Наше дело, чтоб все по правилам, без кирпичей и палок. А полезешь, я тебе буду зубы считать.

– Да ведь до первой крови полагается!

– А это не оговаривали. Может, сегодня и до последней дойдет.

Пока в котельной шла дуэль, Лена и Пашка водили Михеича по младшим классам и убеждали, что в окна дует и дети могут простудиться. Михеич ощупывал рамы негнущимися пальцами, подставлял небритую щеку и божился, что никакого ветра нет и в помине. Лена говорила, что есть, а он – что нет. А Пашка поглядывал на часы – во всем классе только у него да у Вики были часы – и размышлял, чем бы еще занять Михеича, когда дело со сквозняками иссякнет. За этим занятием их застал Николай Григорьевич: видно, они орали, а он шел мимо.

– Что вы тут делаете?

– Да вот они говорят, что дует, мол, а я говорю…

– Правильно, – сказал директор и закрыл дверь.

– Надо все проверить, – заявил Пашка. – Все окна на всех этажах. Слышали, что Николай Григорьевич сказал?

И они пошли по этажам, хотя Михеич призывал в свидетели господа бога, что ничего подобного директор не говорил. Медкомиссия – а они представились именно так – была придирчива и неумолима.

– Дует.

– Не дует.

– Нет, дует!

– Нет, не дует!

– Пора, – шепнул Пашка. – За это время можно полшколы переколотить. Я пойду на разведку, а ты отрывайся. Встретимся у мостика.

Лена так и сделала, внезапно оставив сильно озадаченного Михеича в пустом классе. Пашка ждал ее внизу, сказал, что в котельной пусто, и к мостику они побежали вместе. Там все уже были в сборе. Искра прикладывала мокрый платок к подбитому глазу Артема, а Жорка советовал:

– Лучше всего коньки оттягивают.

Зина стояла рядом, смотрела в сторону, но платку завидовала и скрыть этого не могла.

– Ну, как было дело? – поинтересовался Пашка.

– Классная стычка! – радостно сказал Ландыс. – Отделал он его под полный спектр, как Джо Луис. Раз так саданул – я думал, ну, все. Ну, думаю, открывай счет, Жора.

– Хватит подробностей! – резко перебила Искра. – Все в сборе? Тогда пошли!

– Куда? – удивился Пашка.

– Как куда? К Вике.

Все замялись, переглядываясь. Лена осторожно спросила:

– Может, не стоит?

– Значит, для вас дружба – это пополам радость? А если пополам горе – наша хата с краю?

– Это Ленка сдуру, – нахмурился Артем.

Шли молча, точно на похороны. Только раз Пашка сказал Артему:

– Ну и рожа у тебя.

– Завтра хуже будет, – туманно ответил Артем.

Подошли к дому и остановились, старательно – слишком старательно – вытирая ноги, Искра позвонила – никто не отозвался.

– Может, дома нет? – шепотом предположила Лена.

Искра толкнула дверь: она была не заперта. Оглянулась на ребят, первой вошла в притихшую квартиру. Набились в передней в темноте; Искра нашарила выключатель, зажгла свет. В дверях своей комнаты стояла Вика.

– Зачем вы пришли? – глухо спросила она. – Я не просила вас приходить.

– Ты, это, не просила, а мы пришли, – объяснил Артем. – Мы верно сделали. Ты сама, это… потом скажешь.

– Ну, проходите, – бесцветно сказала Вика, помолчав.

Она посторонилась, ребята вошли и остановились у порога: в комнате было неприбрано, шкаф раскрыт; белье валялось на полу, точно сброшенное в нетерпении и досаде.

– Ты уезжаешь? – удивилась Зина.

– Поля, – кратко пояснила Вика. – Садитесь, раз пришли.

Но они не садились. Стояли у двери, и каждый почему-то смутно ощущал вину.

– Во всех комнатах так? – тихо спросила Искра.

– Они что-то искали.

Помолчали.

– А где Поля? – опять спросила Искра.

– Уехала в деревню. Насовсем.

– Так. – Искра яростно тряхнула головой, только косы подпрыгнули. – За дело, ребята. Все убрать и расставить. Девочки – белье, мальчики – книги. Дружно, быстро и аккуратно!

– Не надо, – вздохнула Вика. – Ничего не надо.

– Нет, надо! Все должно быть как было. И – как будет!

И все очень обрадовались, потому что это было реальное занятие и реальная помощь. Мальчики ушли убирать столовую, а девочки – комнату Вики и спальню отца. И вскоре все оживились и даже заулыбались, и стало слышно, как в столовой азартно спорят Жорка и Пашка и как Артем урезонивает их. И даже Вика присела рядом с Искрой и стала укладывать белье.

– Ты написала тете?

– Написала, но тетя не поможет. Будет только плакать и пить капли.

– Как же ты одна?

– Ничего. – Вика помолчала. – Андрей Иванович приходил, Зинин папа. Хотел, чтобы я к ним перешла жить. Пока.

– Это же замечательно, это же…

– Замечательно? – Вика грустно улыбнулась. – Уйти отсюда – значит поверить, что папа и в самом деле преступник. А он ни в чем не виновен, он вернется, обязательно вернется, и я должна его ждать.

– Извини, – сказала Искра. – Ты абсолютно права.

Вика промолчала. Потом спросила, не глядя:

– Почему вы пришли? Ну, почему?

– Мы пришли потому, что мы знаем Леонида Сергеевича и… и тоже уверены, что это ошибка. Это кошмарная ошибка, Вика, вот посмотришь.

Вика поймала руку Искры в груде белья, крепко сжала ее и долго не отпускала. Потом улыбнулась; губы ее дрожали, по щеке ползла слезинка.

– Конечно, ошибка, я знаю. Он сам сказал мне на прощанье. И знаешь что? Я поставлю чай, а? Есть еще немного папиных любимых пирожных.

– А ты обедала?

– Я чаю попью.

– Нет, это не годится. Зина, марш на кухню! Посмотри, что есть: Вика сегодня не ела ни крошечки.

– Я вкусненько приготовлю! – радостно закричала Зиночка.

Потом пили чай, а Вика ела особую яичницу из самой большой сковороды. За дубовыми дверцами по-прежнему искрился хрусталь, все было на своих местах, и ребята устало любовались работой. А когда Вика спросила, почему у Артема такое красное лицо, и он сказал, что упал с лестницы, все принялись ужасно хохотать, и Вика рассмеялась тоже.