Валерий Киселев - «Мы не дрогнем в бою». Отстоять Москву!

С высоты Мценск был виден хорошо.

«Один рывок остался!» – с досадой подумал Владимирский.

– Товарищ подполковник, – Настеко подошел к командиру дивизии, – двое командиров рот убиты, семеро взводных.

– Так назначайте сержантов командирами взводов! – повысил голос Владимирский.

Все, что происходило сейчас в батальоне, казалось ему неорганизованностью, безалаберностью, в эти минуты он словно чувствовал на себе укоряющий взгляд командующего.

– Наведите в батальоне наконец-то порядок! – едва сдерживая гнев, приказал Владимирский комбату Настеко.

Старший лейтенант Настеко, молодой, очень худой, с маленькими мягкими глазами, козырнул и побежал в цепь.

Владимирский, подумав немного, пошел на другой фланг батальона. Спрашивая у окапывавшихся бойцов, кто у них командир взвода, он слышал: «Убит…», «Ранен…», и если боец был сержантом, тут же назначал его командиром взвода и шел к следующей группе. Одного младшего лейтенанта подполковник Владимирский назначил командиром роты, приказал обойти всех своих людей и готовиться к атаке.

Когда он вернулся на то место, откуда пошел в цепи, туда только что подошли Настеко и подполковник Гордиенко. Тут же был и начальник артиллерии дивизии подполковник Трушников.

– Более-менее стал порядок, – сказал Гордиенко, – пульрота вполне боеспособна, поставил ее прикрывать атаку первой роты на мост.

– Так, хорошо. Кто командир первой роты? – спросил Владимирский.

– Назначил лейтенанта Степового, у него же взвод автоматчиков. Лейтенант Земсков командует автоматчиками, – ответил старший лейтенант Настеко.

– У вас есть связь с артполком? – спросил Владимирский Трушникова.

– Есть, – кивнул он на сидевшего на корточках телефониста с аппаратом.

Владимирский посмотрел на часы.

– Вызывайте огонь через тридцать минут, а вы, – Владимирский посмотрел на Настеко, – готовьтесь к атаке. Первая рота атакует мост, пулеметчики прикрывают. И сразу поднимайтесь к городу. Связь с соседом есть? – спросил он у Гордиенко.

– Сейчас только с батальоном Двойнина.

– Дайте его.

Старший лейтенант Двойнин, батальон которого захватил северные склоны высоты на первом фланге наступления, сам был ранен, но батальон не оставил.

– Сколько у вас сейчас людей в батальоне? – спросил его подполковник Владимирский.

– Человек двести пятьдесят, не считая минометной батареи и пулеметной роты, – ответил Двойнин.

– Через пятнадцать минут по зеленой ракете поднимайте батальон. Зушу перейдете вброд, тут она неглубокая, и стремительно поднимайтесь в гору.

В третий батальон подполковник Владимирский отправил посыльного с запиской.

– Дай майора Кустова, – спросил он телефониста.

– Кустов? – слышно было плохо, в трубке что-то трещало. – Слышишь меня? Попроси у командующего залп «катюшами» по окраине Мценска, в район моста. Скажи, чтобы как можно быстрее.

– Он говорит, что снарядов осталось всего на один залп. Оставили на случай контратаки немцев. Не даст он «катюш», – скоро ответил Кустов.

– Как соседи? Начали продвижение? – спросил его Владимирский.

– Только наобещали. Ни с места. Раз сунулись было, получили по носу и теперь сидят. Ни черта они не помогут!

– Пошли к нам сюда трофейную команду, пусть соберет все оружие. И немедленно раздавай оружие пополнению и хотя бы повзводно направляй к нам, – приказал Владимирский.

– Так я уже направил лейтенанта Тельнова, вся его команда работает по сбору оружия, – ответил Кустов.

Владимирский горько усмехнулся: «Прежде чем прислать пополнение, сначала приходится собирать для него оружие убитых…»

В оставшееся до начала атаки время он успел побывать в пулеметной роте, у минометчиков, которые на себе притащили и минометы, и ящики с боеприпасами за три километра. Минометы были установлены, и возле них сидели бледные от напряжения бойцы, ожидая приказа на открытие огня.

Подполковник Владимирский еще несколько минут тщательно осматривал Мценск. Траншеи, блиндажи, дзоты в бинокль видны были хорошо, казалось, рукой подать. Он разглядел даже лица немецких солдат, многие из них нервно курили, вглядываясь в позиции противника.

«Ждут нашей атаки, – понял Владимирский. Он прогонял от себя тяжелые мысли и плохие предчувствия. – Все будет нормально, немцев здесь не так и много».

Увидев, как на взятую высоту перед Мценском закатывают четыре сорокапятки, Владимирский посмотрел на часы: «Не успеют, пять минут осталось до начала артналета».

Он понимал, что все, что он делал в последние час-два, это в принципе не его работа. И назначать взводных, и готовить людей к атаке – все это должен делать командир батальона, а не дивизии. По складу характера и мышления штабист, подполковник кого-нибудь другого на его месте обругал бы, но война есть война, бывало в его жизни и не такое.

В боях летом 41-го, когда он работал помощником начальника оперативного отдела 5-й армии, а потом в окружении под Киевом в сентябре, пришлось столько повидать и побывать в таких ситуациях, что личное участие командира дивизии в бою батальона или роты считалось чуть ли не нормой. С осени 41-го порядка в армии прибавилось, воевать стали грамотнее, но сейчас, успокаивал себя Владимирский, такая ситуация, что его нахождение в полку и даже в батальоне необходимо. Да и что сейчас делать на КП дивизии, откуда мало что видно… А руководить боем по телефону, когда связь то и дело выходит из строя, он не мог. Лучше действовать за комбата, но действовать, а не сидеть, хотя и командиром дивизии.

Он посмотрел на часы, зарядил ракетницу, а когда стрелка часов встала на цифре 10, выстрелил в воздух. Зеленая ракета медленно опускалась с голубого солнечного неба, в которое из воронок и горевших на окраине Мценска домов тянулись дымы.

Над головой сухо зашелестели снаряды. За мостом встало несколько разрывов, потом еще и еще, но уже дальше, где были немецкие окопы и дзоты.

– Минут на пять наш артналет, не больше, – сказал Владимирскому подполковник Трушников и развел руками, – а то вечером стрелять будет нечем.

Владимирский видел, как рота, атаковавшая мост несколькими группами человек по десять-пятнадцать, быстро приближалась к Зуше. Даже слышны были отдаленные крики «ура!». Поднялись цепи и в центре наступления батальона, но не так дружно.

Лейтенант Беззубенко, командир батареи сорокапяток, успел выкатить свои орудия на высоту. Они даже сделали по несколько выстрелов, но до дзотов было далеко, и Беззубенко приказал катить орудия следом за пехотой.

Политрук батареи Евгений Иванов, находившийся при одном из орудий, хорошо видел всю картину боя. Пехота дошла до обрыва над Зушей. Их орудие то и дело катилось мимо тел убитых в атаке наших бойцов, впереди были слышны крики команд, пехотинцы перебежками продвигались вперед, но их становилось все меньше и меньше. Раненые отползали назад, прикрываясь трупами. То и дело в грязь вокруг со свистом шлепались мины.