Антон Кротков - Штрафбат. Миссия невыполнима

Конечно, будь у него в запасе побольше времени, Нефёдов бы лучше подготовился к предстоящей работе. А так приходилось ходить по краю, больше спасаясь не чётким знанием того, как следует поступать в той или иной ситуации, а интуитивными ощущениями. Это было очень рискованное обучение. Тем более что в первом же вылете Борис понял – уличные бои не лучшее место для вертолёта, как, впрочем, и полёты над джунглями. В первом вылете машина получила множество повреждений. К счастью, защищающие кабину боковые панели фирмы Norton Co спасли жизни лётчикам. Броня Noroc уверенно выдерживала попадания пуль винтовочного калибра и сколков. Тем не менее всё шло к тому, что из второго вылета экипаж вряд ли вернётся.

– Ничего не поделаешь, дружище Эрнест, такова твоя судьба! – посочувствовал Нефёдову Напалмовый Джек, видимо, будучи уверенным, что даже такому талантливому самородку не пережить этот день, ибо искусству выживания в вертолётной войне надо учиться годами.

Но Анархисту приходилось бывать за свою долгую лётную биографию и не в таких переделках. Нефёдов и виду не подал, что подавлен тем, что мятежники, изрядно покромсали его «Кобру». Хотя ему действительно пришлось тяжко. Благодаря прибытию многочисленного подкрепления, мятежников не только стало на полторы тысячи штыков больше, у них появились зенитные ракетные комплексы, реактивные противотанковые гранатомёты и крупнокалиберные зенитные пулемёты. Дело в том, что на помощь восставшим кадетам полицейской академии прорвалась партизанская армия так называемых «Львов Иктамба». Она состояла из полутора тысяч бойцов, закалённых в боях с президентскими карателями и конкурентами из других кланов. Привёл армию вождь крупного северо-западного племени по имени Иктамба. По слухам, его солдат готовили кубинские инструкторы во главе с самим Че Геварой, которые прибыли из Анголы и Восточного Конго. Примечательно, что в этой «львиной армии» почти все были безграмотными, зато в ней не было рядовых – триста генералов, пятьсот полковников, остальные – майоры и капитаны.

Перед вторым вылетом Нефёдов распорядился загрузить меньше бомб и снять лишнее оборудование, чтобы облегчить машину и сделать её максимально манёвренной. Зато по приказу пилота механики зарядили авиационную пушку двойным комплектом 30-мм снарядов. Это скорострельное орудие револьверного типа позволяло вести чрезвычайно плотный огонь. А благодаря особому турельному станку угол обстрела составлял 360 градусов по горизонту и 50 градусов в вертикальной плоскости. Также Нефёдов взял с собой максимум ракет различной номенклатуры.

Теперь надо было придумать, как уменьшить вероятность поражения огнём с земли.

Вертолёт давал лётчику большую свободу в маневрировании. По сути, на нём можно было летать, как угодно – даже пятиться задом и смещаться боком влево-вправо, а при необходимости зависнуть на одном месте. И всё же профессиональный лётчик-истребитель решил попробовать действовать «по-самолётному». Так им была изобретена тактика «пикирующей атаки». Борис ястребом сваливался на цель под большим углом и мгновенно исчезал после удара. Таким образом время нахождения под обстрелом снизилось до минимума. Но работать приходилось с очень большими перегрузками в нарушении существующих ограничений. До сих пор считалось, что так вертолёт летать не может. Хотя прочный планер, композитные лопасти винта, мощная силовая установка и великолепная аэродинамика позволяли данной машине выполнять даже некоторые фигуры высшего пилотажа.

Впрочем, вполне возможно, что Анархист и в самом деле не позволил бы себе подобного экспериментаторства, если бы являлся профессиональным вертолётчиком. К счастью, его представление о границах дозволенного не закостенело под многолетним прессом уставов и технических регламентов. Не случайно, когда экипаж в очередной раз вернулся на базу пополнить боекомплект, второй член экипажа просто сбежал, объявив напоследок, что ему ещё дорога собственная жизнь, чтобы летать с таким сумасшедшим пилотом. В конце концов, Борис сам сел в переднюю кабину, чтобы работать и за пилота, и за оператора вооружения.

По крутой траектории «бешеный» вертолёт обрушивался на огневые точки противника и с большой точностью поражал их с минимального расстояния в 50–70 метров, после чего на предельно малой высоте выскальзывал из района атаки, чтобы в безопасности набрать высоту и перегруппироваться для нового выпада. Заходы на цель всегда выполнялись с разными курсами, чтобы не позволить противнику подготовиться. В первых атаках в дело шли только неуправляемые ракеты, затем началась обработка неприятельских позиций пушечным огнём.

При этом винтокрылый усмиритель не стремился нанести повстанцам максимальный урон в живой силе. Его целью было как можно скорее подавить их волю к сопротивлению. Нефёдову уже не раз приходилось видеть, как здесь уважают силу. Наглядно продемонстрировав противнику собственное превосходство, можно было заставить его уклониться от боя и таким образом избежать лишних жертв.

Поэтому Борис начал с того, что расстрелял два бронетранспортёра, припаркованные во дворе полицейской академии, и только после этого выполнил несколько боевых заходов на позиции мятежников. С удовлетворением Нефёдов услышал в радиоэфире, как кто-то из командиров повстанцев в ужасе воскликнул: «Эта “дьявольская колесница” выжжет здесь всё! Надо срочно прорываться из города!»

Когда сопротивление было почти подавлено, с командного пункта Нефёдову поступил приказ поддержать с воздуха пехотный батальон, который вёл бой с группой мятежников, прорвавшихся к элитному кварталу, где располагались особняки местной знати. Но когда Борис прибыл в район боя, неприятельский отряд уже был рассеян правительственными частями. «Не лететь же обратно с полным боекомплектом», – со злой улыбкой сказал себе Нефёдов и якобы случайно выпустил несколько неуправляемых ракет в особняк, принадлежащий южноафриканцу Хенку ван дер Вольфу. Новенький роллс-ройс за сто тысяч фунтов, подаренный южноафриканскому советнику президентом Арройей, разнесло вдребезги. Однако Хенку пришлось проглотить очередную обиду и даже публично объявить отличившемуся пилоту благодарность.

После полётов Борис Нефёдов отправился к Аллиет. Она стала ему другом. Ей одной он доверял многие свои мысли. Молодая бельгийка же получила в лице старого лётчика надёжного покровителя. Борис регулярно платил распорядительнице притона, негритянке Мэри, чтобы та не слишком загружала Аллиет работой.

Со временем Аллиет стала доверять Нефёдову.

– У меня есть очень богатые родственники. Они живут в Штатах.