Сергей Алексеев - Великие битвы великой страны

Когда 1 апреля 1922 года в селе Плискове Винницкой области в семье врача Петра Сергеевича Алексеева появился долгожданный ребенок, отец сказал: «Сергей будет хирургом, как и я». Елена Александровна, тоже медицинский работник, согласилась: «Конечно. Кем же еще быть нашему сыну?»

Однако судьба распорядилась по-своему…

Ах, детство, детство! В его родном Плискове было всё: необъятные вишневые сады, где можно объедаться сочной ягодой – прямо с ветки. Речка, где можно ловить рыбу и спасаться от жары, барахтаясь до посинения в прохладных водах, а потом жариться на солнце. Леса с прекрасной охотой, на которую ходил вместе с отцом. Друзья и любящие родители. Всё, кроме школы. Вернее, школа была, но только начальная.

Поэтому родители отправили Сережу учиться в Москву, где жили сестры Елены Александровны. Своих семей у них не было, и они с удовольствием принялись за воспитание племянника.

В столице Алексеев попал в железную клетку строгой дисциплины и порядка, царивших в доме его теток Ганшиных. Всё по расписанию: подъем, завтрак, школа, прогулка, уроки, сон. Всё. Не дай бог выбиться из графика! Наказания были самыми разными, от лишения развлечений – скупых, но все же! – до запрета надевать любимые «взрослые» брюки. Их ему недавно сшили – модные, навыпуск. До этого Сергей ходил в шортах, которых он, само собой, стеснялся. А тут «мальчик в коротких штанишках» сразу стал мужчиной. Провинившегося племянника тетки переставали водить в театр, на спектакли Таирова, которые ему особенно нравились. Лишали почти всего.

«Поэтому когда я пошел в армию, тамошняя дисциплина показалась мне раем, – признался как-то Алексеев. – Сейчас я, конечно, благодарен теткам, но тогда…»

Тогда он только и мечтал: скорее бы летние каникулы. Скорее бы в Плисков, к друзьям и неограниченной свободе.

Но до лета далеко. Приходилось мириться и с железной дисциплиной, и с наказаниями за ее нарушения.

Семейство Ганшиных, нужно признать, было совершенно удивительным и много дало юному Сергею. Старшая из сестер, Клавдия Александровна, с медалью закончила Сорбонну – престижный университет в Париже – и стала первой женщиной-ученой в новой России. Член-корреспондент Академии наук, заведующая кафедрой французского языка в МГУ, профессор, автор французско-русского словаря, многих солидных работ.

Средняя, Мария Александровна, – тоже профессор, заведовала кафедрой английского языка в Московском государственном институте иностранных языков. Благодаря ее наставничеству, автор этих строк получила второе высшее образование и, став преподавателем в том же вузе, по сей день использует в учебных целях написанную Марией Александровной Ганшиной «Грамматику английского языка».

Юлия Александровна – специалист по русской филологии, профессор Московского педагогического института. Ее сборником диктантов пользовались многие поколения преподавателей и студентов.

Лидия и Антонина занимались хозяйством, хотя и получили прекрасное образование.

Ученые сестры мечтали, чтобы племянник пошел по их стопам и стал научным работником. А Сергей мечтал о небе. Записался в аэроклуб, а после окончания школы поступил в летное училище. Тогда все мальчишки мечтали стать летчиками, как легендарные Чкалов, Байдуков, Беляков. Их беспосадочный перелет через Северный полюс – невероятное чудо, которому аплодировал весь мир…

…Лето 1941 года. Их, курсантов Поставского летного училища, вывезли в лагерь для полевых учений. Лагерь – рядом с западной границей. И в первый же день Великой Отечественной войны – массированная бомбежка. За несколько минут летное поле превратилось в ад. Лишь один самолет успел подняться в небо. Те, кто находились на поле, остались там навсегда. Уцелели немногие, побежавшие к лесу. Среди них – курсант Алексеев.

Выживших в этой бомбежке направили в Оренбургское летное училище. Там их обучали полетам на новых машинах.

Оренбургские степи… Сколько по ним хожено и езжено! А сколько намотано километров в учебных полетах! Пролетая в вышине и любуясь их строгой красотой, курсант Алексеев не мог и предположить, что когда-нибудь всё это ему понадобится. Что когда он станет писателем, то будет списывать с памяти, как с живой картины, увиденное и пережитое в те юные годы. «Взыграла, разгулялась вьюга – метель по всему Оренбургу. Темень кругом. Ветер по-разбойному свищет. Жалит лицо и руки колючими снежными иголками», – написал Сергей Алексеев в повести «Жизнь и смерть Гришатки Соколова». И вместе со своим героем мерз, коченел, вспоминая, как добирался до аэродрома в зимнюю стужу или стоял в карауле…

Многое увиденное и пережитое в те годы найдет свое место в его исторических книгах: война, победа, горести и радости, лишения и стройки. Ведь он жил и мужал вместе с историей своей страны, ее народом, который станет главным героем его произведений.

Но они напишутся потом. А сейчас – учеба, учеба… Алексеев, как и его товарищи, конечно же, рвался на фронт. Он успешно освоил штурмовик «ИЛ-16». Показал блестящее умение вести воздушный бой. Бомбометание. Стрельба по движущейся цели. Угол упреждения – научился всему быстро и легко. В Плискове этих движущихся целей было видимо-невидимо. Утки, куропатки, перепелки, прочая мелюзга, попадавшаяся им на охоте. Суметь рассчитать наперед движение цели, чтобы не промахнуться, Сергей научился еще мальчишкой, в родном селе. Теперь это пригодилось.

После окончания Великой Отечественной войны армия сокращалась. Начальство, узнав, что у Алексеева есть вузовский диплом, предложило ему поступить в Высшую дипломатическую школу. Карьера дипломата казалась весьма привлекательной.

Однако перед самым отъездом на учебу произошел несчастный случай. В одном из учебных полетов самолет вдруг стал терять высоту: заглох мотор. Падая, Сергей свалил машину на крыло, и, сломавшись, оно смягчило удар. С поврежденным позвоночником, с сотрясением мозга и тяжелыми травмами он оказался в госпитале. Все время, пока Сергей был между жизнью и смертью, его мать, Елена Александровна, дежурила у больничных ворот. Ни в дождь, ни в бурю ни на минуту не покидала свой пост: «Только бы выжил. Только бы сын остался жить». И небо услышало: ее сын стал поправляться.

Лечение в санатории продлилось до зимы, а когда Сергей выписался, прием в дипломатическую школу уже закончился. В министерстве, куда он обратился, предложили временно поработать редактором в Детгизе. Сергей согласился – потому что не знал, что это такое. В стране был кадровый голод, а у Алексеева – диплом Государственного пединститута, который он окончил заочно, еще в армии. Полный курс исторического факультета Сергей прошел за полтора года, еще будучи студентом летного училища. В то время в Оренбургском пединституте преподавали эвакуированные из Москвы профессора и преподаватели университета. Получил диплом с отличием, «показав выдающиеся способности и знания в области исторических дисциплин, обнаружив склонность к самостоятельной научно-исследовательской работе», – как говорилось в заключении комиссии.