Георгий Савицкий - Танк «Иосиф Сталин». Иду на прорыв!

Гвардии старший лейтенант Стеценко засек вспышки выстрелов.

– Наводчик! Лево пятнадцать – противотанковая батарея!

– Есть цель! – Электропривод башни сработал безукоризненно, развернув массивный ствол 122-миллиметрового орудия, увенчанный дульным тормозом, на указанные градусы.

– Осколочно-фугасным – огонь!

Соответствующий снаряд уже был заряжен: Ваня Шляхта умудрился вместо штатных двадцати восьми снарядов и зарядов к ним забрать на борт тридцать один! Крайний выстрел раздельного заряжания он вогнал в казенник пушки заранее. В принципе, осколочно-фугасная пушечная граната ОФ-471 общей массой 25 килограммов и с тремя килограммами тротила была более универсальной. Вес снаряда, помноженный на начальную скорость в 800 метров в секунду, мог с гарантией проломить броню вражеского танка или же сокрушить бетонный ДОТ. А фугасный заряд при взрыве уничтожал все вокруг ударной волной и осколками. Так случилось и на этот раз – на передовой противника поднялись фонтаны взрывов. А бьющая с фланга противотанковая батарея противника была накрыта прямым попаданием 122-миллиметрового «тульского пряника».

Мгновенный огненный смерч полыхнул, разбрасывая во все стороны острейшие иззубренные осколки! Ударная волна перевернула несколько 75-миллиметровых противотанковых пушек Pak-40 и снесла напрочь орудийную прислугу. Досталось и прикрывавшим противотанковую батарею пехотинцам – иззубренные, острее бритв, осколки шинковали плоть, сдирая кожу, прошибая навылет грудную клетку, снося полчерепа, отрывая руки и ноги.

Экипажи танков-тральщиков не уступали в опыте и подготовке гвардейцам. «Тридцатьчетверки» вели огонь из пушек и спаренных с ними пулеметов из-за тралов, как из-за щитов. При этом башнеры светящимися цепочками трассеров выполняли целеуказание для «ИСов» с их тяжелыми 122-миллиметровыми пушками. И такое огневое взаимодействие позволяло эффективно давить немецкую оборону.

Но и гитлеровцы сосредоточили на участке прорыва сильнейший артиллерийский огонь. Били из специальных танковых окопов «Пантеры» и «Pz. Kpfw-IV», им досталось все ж меньше, чем противотанковым батареям. Завывали «Скрипачи» – реактивные шестиствольные минометы «Небельверфер». Из оперативного тыла громыхали несколько батарей легких 105-миллиметровых гаубиц, обрушивая сотни тонн смертоносного металла.

Однако и наши гаубичные батареи не дремали. Тяжелые 122-миллиметровые гаубицы-пушки А-19 и мощные «шестидюймовки» ответили огнем на огонь.

В ходе подготовки наступательной операции в полосе прорыва была развернута большая сеть наблюдательных пунктов, в том числе и артиллерийских. С этих наблюдательных пунктов велось круглосуточное наблюдение за обороной противника. Для изучения группировки неприятельской артиллерии использовалась еще и специальная звуковая разведка, которая охватывала всю полосу прорыва. В результате этого были определены координаты более чем сорока артиллерийских батарей врага.

А вес «легкой» гаубицы «leFH-18» почти две тонны, и быстро ее все равно не перетащишь, тем более что и в 1944 году большая часть немецкой артиллерии была на гужевой тяге.

Так что советские гаубицы калибра 122 и 152 миллиметра били прицельно, эффективно ведя контрбатарейную борьбу. И в этот раз русские снаряды точно легли на фашистскую батарею. Полыхнуло. Низкие раскаты, словно рев рассерженного дракона, послышались из-за искалеченного раскаленным металлом леса. Всего четыре залпа тяжеловесных снарядов понадобилось, чтобы подавить батарею противника.

А на ближних подступах бушевал огненный шторм! «Тридцатьчетверки»-тральщики шли по полю медленно и вели беглый огонь из своих танковых 76-миллиметровых пушек Ф-22 и спаренных с ними пулеметов. Их задачей было не давать противнику поднять головы. К тому же могущество 76-миллиметровых осколочно-фугасных снарядов и во второй половине Великой Отечественной войны было вполне достаточным для подавления обычных полевых укреплений и деревоземляных огневых точек гитлеровцев.

Идущие вслед за средними танками тяжелые «ИСы» били прицельно – с коротких остановок по целеуказанию трассеров «тридцатьчетверок».

Немцы тоже били в ответ – и довольно точно. Все подступы к оборонительным позициям были пристреляны, координаты и ориентиры – определены. И гитлеровцы эффективно пользовались своим преимуществом в оптике и баллистике пушек.

Несколько довольно ощутимых попаданий пришлось и по командирскому «Иосифу Сталину-2» – словно молотом по пустой бочке! Степан Никифорович Стеценко заковыристо выматерился сквозь зубы. Но броня тяжелого танка прорыва устояла, а мотор работал ровно и мощно.

– Механик, короткая. Наводчик, ориентир № 1, ближний – одиноко стоящее дерево. Дистанция – семьсот, замаскированная самоходка противника. Бронебойным огонь!

– Есть огонь!

Оглушительно грохочет выстрел самой мощной в мире советской танковой пушки – 122-миллиметровой Д-25Т. Остроголовый бронебойно-трассирующий снаряд БР-471 огненным росчерком пронзает тучи дыма и пыли. Приземистая пятнистая самоходка-«истребитель» «Sturmgeschütz-III» отличается малой заметностью и смертельно опасна благодаря своей длинноствольной 75-миллиметровой пушке «StuK-40/L48». Это орудие может пробивать бронебойно-подкалиберным снарядом «Pzgr.Patr.40» 120 миллиметров брони на дистанции в полкилометра. По отчетам панцерваффе, к началу 1944 года на счету StuG-III в общем было около 20 000 подбитых танков противника!

Но и у советских танкистов было чем ответить! Кучность боя 122-миллиметровой пушки Д-25Т была вполне приемлемой: при стрельбе с места на дистанции в километр среднее отклонение бронебойного снаряда от точки прицеливания составило примерно семнадцать сантиметров по вертикали и около тридцати сантиметров по горизонтали.

Так что один точный прицельный выстрел бронебойно-трассирующим снарядом БР-471 буквально размозжил гитлеровскую противотанковую самоходку!

– Есть попадание – цель уничтожена!

– Вперед!!!

Особенно сильный взрыв громыхнул под тралом идущей чуть в стороне «тридцатьчетверки». Массивная пятитонная конструкция приняла на себя весь удар мощного немецкого фугаса, но и танк оказался обездвижен. От взрывной волны заглох двигатель. И тут же с дистанции чуть менее километра обреченный советский танк принялись обстреливать несколько вкопанных по башни «Панцер-IV» и «Пантер». Сосредоточенный огонь их длинноствольных 75-миллиметровых пушек не оставил ни единого шанса нашей «тридцатьчетверке». Секунда – и ее заволокло серией взрывов, причем гитлеровцы стреляли не только бронебойными, но и осколочно-фугасными и шрапнельными снарядами. А потому наши танкисты просто не имели никакой возможности спастись: внутри броневой коробки их пожирало пламя и постоянные удары о броню, вызывающие контузии и переломы. А снаружи – раскаленные снопы осколков и шрапнели.