Георгий Савицкий - Крылатый штрафбат. Пылающие небеса : сборник

С декабря 1942 года отдельная штрафная эскадрилья в 206-й штурмовой авиадивизии «исчезает», но штрафники какое-то время остаются. Известно, что в мае 1943 года погиб в авиационной катастрофе, по-видимому, последний летчик-штрафник капитан Мамонов. С января по май 1943 года 807-й штурмовой авиаполк, к которому из-за малочисленности личного состава и была прикреплена, не принимал участия в боевых действиях.

В донесении, адресованном начальнику политотдела 8-й воздушной армии полковому комиссару Щербине, начальник политотдела 206-й штурмовой авиадивизии старший батальонный комиссар Антонец указывал: «За время существования штрафной авиаэскадрильи не было замечено ни одного случая трусости со стороны летного состава. Наоборот, все стремились искупить свою вину перед Родиной, проявить доблесть и отвагу» [89] Медведь А. Штрафные авиационные подразделения в годы Великой Отечественной войны. .

Вот таких отчаянных ребят и прикрывала отдельная штрафная авиационная эскадрилья под командованием такого же бывшего летчика-штрафника капитана Александра Волина.

И задание у штурмовиков-штрафников было соответствующим: подавление противовоздушной обороны одного из самых крупных аэродромов гитлеровцев под Новороссийском. Там базировались значительные силы истребительной и бомбардировочной авиации Люфтваффе.

Для удара были подготовлены значительные силы советской штурмовой авиации. Командование решило сконцентрировать удар. «Бить кулаком, а не растопыренными пальцами!» — как говорил капитан-гвардеец Александр Покрышкин.

Основной удар наносил гвардейский штурмовой авиаполк в составе трех эскадрилий, последовательно — тремя волнами. Всего — тридцать шесть «крылатых танков» плюс звено управления!

А штрафникам-штурмовикам предстояло выполнить самое сложное и опасное задание — подавить гитлеровские зенитки.

Маршрут был специально разработан так, чтобы не попасть под огонь немецких эсминцев и торпедных катеров, базирующихся в подковообразной Цемесской бухте. Дополнительно ночью по ним и по территории порта нанесли удар бомбардировщики Ил-4 из состава дальнебомбардировочной авиации резерва Ставки ВГК. Ночные бомбежки города и порта Новороссийск не были редкостью и особых подозрений у немцев не вызвали.

На летном поле аэродрома истребителей-штрафников базировались теперь и штрафники штурмовой эскадрильи. Летчики прибывали в это подразделение, как и их «товарищи по несчастью» — истребители, на своих машинах. Потому здесь базировались Ил-2 самых разных модификаций.

Новый командир штрафной штурмовой эскадрильи, взамен ушедшего командовать 807-м штурмовым авиаполком Петра Федосеевича Забавских, капитан Владимир Семенов летал на новом, только что поступившем в войска штурмовике Ил-2М3 с мощными противотанковыми орудиями НС-37 конструкции Нудельмана — Суранова. 37-миллиметровый бронебойный снаряд пробивал броню толщиной 40 миллиметров. Опытная партия этих грозных машин поступила на войсковые испытания, и невесть каким образом оказалась в штрафной штурмовой эскадрилье. Мощное пушечное вооружение понравилось комэску, и он оставил Ил-2М3 себе.

Также здесь находились и «обычные» штурмовики, двухместные и одноместные. На некоторых одноместных машинах позади кабины летчика располагались «самодельные» стрелковые точки, защищающие заднюю полусферу. Вне бронекорпуса самолета силами инженерно-технического персонала за бензобаком прорезалось отверстие и монтировалась турель со ШКАСом или «спаркой» пулеметов ДА — «дегтярев-авиационный». Стрелок сидел на брезентовой ленте, натянутой от одного борта фюзеляжа к другой. Единственным, и весьма существенным, минусом такой конструкции было то, что стрелок находился вне бронекорпуса штурмовика и не был защищен ни от огня с земли, ни от атак гитлеровских истребителей. Но что уж поделать…

Летчики-истребители и их коллеги-штурмовики быстро нашли общий язык, и неудивительно — ведь они были все же штрафниками, «гладиаторами» на этой жестокой и страшной войне. Но кто сказал, что у «гладиаторов» нет чести? Как раз наоборот! Советские летчики-штрафники сражались, словно яростные грифоны, безжалостно уничтожая гитлеровских стервятников.

Офицеры и наиболее опытные летчики двух эскадрилий, истребительной и штурмовой, собрались на военный совет. Им предстояло разработать план взаимодействия в предстоящем боевом вылете. Здесь же были и офицеры боевого управления из дивизии и гвардейского штурмового авиаполка — главной ударной силы в предстоящем налете на гитлеровский аэродром возле Геленджика. Вместе они уточняли маршруты, высоты патрулирования для истребителей, расход горючего, основную, запасную и аварийные частоты для радиосвязи. Изучали район предстоящего штурмового удара, расположение целей и наиболее опасные направления, с которых стоило в первую очередь ждать гитлеровские истребители.

В штабном блиндаже, несмотря на обилие служивого народу, было сравнительно тихо. Летчики в серьезных делах многословием не отличались, перебрасывались парой фраз и снова углублялись в топографические карты и расчеты. Только сизый папиросный дым поднимался под потолок и плавал там легким облаком.

Вечером, после предполетного совещания, летчики двух штрафных эскадрилий собрались вместе за общим столом. Выпили «наркомовские» сто граммов, вспомнили фронтовые будни.

— Надо же! — усмехнулся командир штрафной штурмовой эскадрильи капитан Владимир Семенов. — Мы ведь летали рядом, можно сказать, крыло в крыло над волжской степью. Но так ни разу там и не пересеклись наши фронтовые пути-дорожки…

— Да!.. — со вздохом кивнул Александр Волин. — Ну, что ж, фронтовые пути-дороги еще более неисповедимы, чем чьи-нибудь другие… А воспоминания… Из моей прежней штрафной эскадрильи истребителей остались только я и Иван Мартыненко, бывший мой ведомый. Летчики или головы сложили там, под Сталинградом, или же доказали свою честь и доблесть в бою и вернулись в строевые авиаполки и эскадрильи.

— Да, у меня также получилось — остался лишь мой ведомый лейтенант Сергей Астафьев, да и то лишь потому, что вызвался добровольцем. Сейчас он исполняет обязанности заместителя командира эскадрильи. А остальные… Остальные свою вину — мнимую или действительную — искупили кровью. И считать их штрафниками у меня лично совести не хватает. Сам знаешь…

Да, Волин знал. Знал, что даже в отличие от штрафников-истребителей, которые делали по пять шесть вылетов за день, и обычные летчики-штурмовики долго не жили. А уж штрафники-штурмовики — и подавно! Вот и в предстоящем вылете им предстоит самая сложная и смертельно опасная работа. Ну, ничего, не первый раз — прорвемся!