Сергей Алексеев - Сто рассказов о войне

В отряде майора Куникова было вначале всего 250 человек. Когда решено было высадить у Станички десант, Куников получил редкое для командира право самому по своему выбору отобрать бойцов в отряд. Набирались они из морских пехотинцев.

Многие стремились попасть в отряд Куникова. Однако некоторые побаивались — не возьмет. Куников был добрым, внимательным и отзывчивым командиром, но внешне выглядел порой очень суровым.

Морские пехотинцы народ все примечающий. Разобрались они вскоре, что это только внешне и то лишь порой Куников кажется таким недоступным. Вот и стали некоторые из них перед тем, как идти к майору Куникову с просьбой зачислить их в десант, присматриваться к тому, какой вид в эту минуту у Куникова — добрый или суровый. Применили они десантные выражения. Добрый вид майора Куникова стали называть основным, суровый — демонстративным.

Соберутся желающие попасть в десант, переговариваются:

— Какой сейчас вид у майора Куникова?

— Демонстративный.

— Лучше не ходить.

Переждут немного:

— Какой сейчас вид у майора Куникова?

— Основной.

— Что же, пошли, братва.

Подобрались в отряде Куникова герой к герою, богатырь к богатырю. Пробились они сквозь фашистский заслон и огонь, захватили плацдарм у Станички. Пробились, за ними пришли другие. Все они стали малоземельцами. Ко всем им великая солдатская слава пришла.

Герой Советского Союза майор Цезарь Куников не дожил до великого дня Победы. Он вскоре погиб на Малой земле и похоронен в городе-герое Новороссийске.

Помнят друзья этот миг. Помнят друзья этот взрыв. Светлая память Михаилу Корницкому.

На Малой земле, в районе Станички, фашисты окружили группу советских десантников. Укрылись наши солдаты в здании школы. В этой группе и был младший сержант Михаил Корницкий.

Начался бой с врагами.

Шла перестрелка.

Строчили автоматы.

Летели гранаты.

Ясно фашистам — крепостью стала школа. Подтащили фашисты сюда орудие. Послали снаряды в школу.

Пробили снаряды стены. Пожар загулял по зданию. Все выше, все выше взлетает пламя. Искры каскадом сыплются.

Полыхает школа. Однако продолжается бой с фашистами.

Во время боя Михаил Корницкий был ранен осколком снаряда. Рана оказалась тяжелой. Перевязали друзья Корницкого. Опустили осторожно на пол. Пилотку под голову положили. Теряет десантник силы. Перестал быть бойцом боец.

Лежит Корницкий:

— Вот бы снова с друзьями вместе. Вот бы снова разить врагов.

Продолжается бой с фашистами. Все сильней перепляс пожара.

Понимают солдаты: в одном спасение — надо покинуть дом. Да как здесь покинешь — Корницкий ранен. К тому же кругом засады.

— Рус, сдавайся! — кричат фашисты.

Не покинули десантники школу. Решили лучше погибнуть в огне, чем перед силой врагов склониться.

Наступили последние минуты боя. Вдруг. Лежал Корницкий на полу. Никто не заметил, как он поднялся. Никто не заметил, как обвязал себя гранатами. Приготовил гранату к взрыву.

— Прощайте, товарищи, — крикнул друзьям Корницкий.

Повернулись бойцы на голос. Видят, мелькнула спина Корницкого. Пригибаясь, вышел он из здания. Рядом находилась каменная стена-ограда. За ней и укрылась главная из фашистских засад.

Секунда. Вторая. Вот у стены Корницкий.

— Миша! Миша! — кричат бойцы.

— Да здравствует Родина! — прокричал Корницкий.

Откуда только сила взялась у воина! Снова боец Корницкий. Преодолел стену младший сержант Корницкий, прыгнул на головы фашистов.

Рванули гранаты. Стена разбита. Конец засаде.

Устремились десантники из горящего дома в проем стены. Пробили кольцо фашистов.

Не забудется этот миг. Не забудется этот взрыв. Вечная память Михаилу Корницкому.

Указом Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Корницкому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Рвался Федор Проскурин на Малую землю. Мечтал о подвигах. Попал. Явился во взвод, а во взводе одни старички. «Вот те и раз, не туда прибыл, — сокрушался Проскурин. — Эту команду на дело опасное не пошлют. Тут не видать геройства».

Взвод оказался саперным. Понимает Проскурин: значит, не автомат или противотанковое ружье будет у тебя в руках, а лом, топор, кирка или лопата. Прикидывает: предстоит рыть окопы, строить блиндажи и разные укрепления, ворочать, конечно, камни, долбить здесь, на Малой земле, твердую, словно бетон, землю.

— Ничего себе дела, — поморщился Федор Проскурин.

Только попал он в саперный взвод, как тут же пришла команда садиться на катера.

Погрузился он со своими старичками на катера. Ужаснулся:

— И вовсе с Малой земли снимают.

Привезли их морем под Геленджик. Оказывается, тут недалеко от города старички рубили лес. Малая земля пустынна-пустынна. Не то что бревна, сучок здесь найдешь с трудом. А для строительства блиндажей и разных укреплений нужен, конечно, лес. Старички и занимались доставкой леса на Малую землю. Вот в какой взвод угодил Проскурин.

Срубленные деревья вязались в плоты. Затем к плотам подгонялись буксиры. Все перевозки на Малую землю производились только ночами. Вот и сейчас. Пыхтит буксир, нелегко тащить ему неудобный громоздкий груз. Расселись на плоту старички. Хоть и не такая уж длинная дорога к своим на Малую землю, да долгая. Черепашьим шагом идет буксир. Сидит со всеми и Федор Проскурин.

— Ну и попал, ну и попал. Вернусь после победы домой, засмеют за такую войну на селе девчата.

Думал Федор Проскурин, что дойдут они до Малой земли спокойно. Если их даже заметят фашисты, то вряд ли будут тратить на лес, на бревна снаряды и бомбы. Однако фашисты старались ничего не пропустить на Малую землю. Позиции у фашистов удобные — на горах. Все подходы к Малой земле просматриваются. Каждый метр моря пристрелян. Хоть и ночь, да ночи здесь немногим темнее дня. То и дело взлетают осветительные ракеты. Рыщут по морю вражеские прожекторы. Ударяют кругом снаряды, разрываются бомбы. И они освещают море.

Заметили фашисты идущий буксир. Открыли огонь по плоту, по буксиру, по людям.

Старички народ опытный, раз — и сразу же с бревен в воду. А Федор сидит на плоту. Вот-вот скосит бойца осколок.

— В воду, в воду прыгай! — кричат старички.

Спрыгнул он в воду, ухватился руками, как все, за бревна. Лишь голова над водой, как поплавок, торчит.

Рвутся кругом снаряды. Ухнул правее, ухнул левее. А вот и еще один. Ударил, и надо же — в центр плота. Вздыбил он бревна, разбросал по морю в разные стороны. Бревно, за которое держался Федор Проскурин, стало вообще на попа, даже над водой подпрыгнуло, а затем, падая снова в море, чуть не пришибло собой солдата.

Увернулся боец от удара. Ругнулся. Вновь за бревно схватился. Слышит, что-то кричат старички. Прислушался: