Cергей Макаров - Полигон призрак

Когда начало темнеть, майор вышел на гряду, поросшую низким кустарником, и решил, что лучшего места для ночлега ему не найти. Немцы были примерно в километре от него. «Скоро они тоже остановятся, чтобы переждать ночь, — рассматривая в бинокль вражеских диверсантов, подумал Коготь, — потому что ночью идти по такому болоту — это самоубийство. Лучше уж сразу застрелиться. Майне на сумасшедшего не похож. Он точно скоро остановит группу. Не думаю, что он захочет потерять еще людей. А если бы бравый полковник знал о гибели еще половины своей группы, возможно, у него поубавилось бы прыти, а настроение стало бы совсем паршивым, под стать этому болоту», — со злорадством подумал Коготь.

Немцы вскоре остановились возле нескольких маленьких сосенок. «Там они и залягут», — решил майор. Он достал из рюкзака рацию, карту и компас. Определив свое местонахождение, Коготь сообщил координаты своим людям. Затем он достал банку тушенки, открыл ее ножом и занялся едой, жадно поглощая жирные куски мяса. Переход по болоту отнял у него много сил. Закончив с трапезой, Коготь попил воды из фляги, потом выбрал сухое место, наломал веток и постелил их себе. Он лег, положив под голову рюкзак, и практически сразу же заснул.

И тут же увидел двух женщин, идущих по болоту. Казалось, для них не существовало преград, они грациозно скользили над топями и мочажинами. Он же лежал на высокой кочке и тяжело дышал. Сердце билось о ребра с такой силой, что, казалось, еще немного, и оно выломает их. Женщины встали над ним. Коготь узнал мать и жену. На них были длинные белые платья, а на головах — венки из полевых цветов. Глаза женщин смотрели на него с любовью и нежностью. Однако постепенно их глаза стали увлажняться, темнеть и вот уже слезы потекли по щекам женщин, падая, словно дождь, на лицо майора. Он хотел что-то сказать, но не смог, будто кто-то невидимый лишил его сил. Постепенно слезы, лившиеся из глаз женщин, покраснели, а затем и вовсе превратились в кровь. Майор чувствовал ее солоноватый привкус у себя во рту. Он вздрогнул и проснулся, протер глаза и сел. Слабая полоска света пробивалась сквозь темное небо. «Ну и сон… Чего только не померещится!» — подумал Коготь.

Начинало светать. Он приложил бинокль к глазам и посмотрел в сторону фашистов. Немецкие диверсанты, стоя возле полковника Майне, что-то обсуждали. Через несколько минут они двинулись в путь. «Что ж, пора и мне выдвигаться. И все же странный сон, — вспомнив ночное сновидение, подумал Коготь. — Обычно мама предупреждает меня об опасности, а куда уж опаснее — здесь, на болоте, опасность подстерегает на каждом шагу, к тому же впереди коварный враг».

Майор вспомнил своего погибшего друга и едва не застонал от ощущения невозвратимости потери. «Если выживу, что я скажу родителям Андрея? Как посмотрю им в глаза?»

Поднявшись, он забросил на плечи рюкзак, повесил на грудь автомат, подхватил с земли шест и пошел за врагом. «Я, словно тень, неотступно преследую фрицев, и никуда им от меня не уйти», — подумал он. Воспоминания о погибшем друге придали сил майору. Он шел, глядя себе под ноги, ступая мягко, без рывков, как учил его дед Петр Устинович.

Коготь обошел травянистый покров, который, как рассказывал дед, очень коварен и опасен. «Ты можешь идти по нему, ничего не подозревая, а затем провалиться в трясину, которую этот травянистый покров скрывает, — учил Петр Устинович, — а если провалишься туда, то все — ты покойник». Именно так погибли два фашистских диверсанта. Поэтому майор был предельно собран и сконцентрирован.

Густые утренние тучи разогнал ветер, и летнее солнце, поднимаясь все выше и выше, набирало жару. К обеду стало нестерпимо жарко. Большая влажность, духота, комары — все это выматывало до предела. Во фляге осталось совсем немного воды, а идти еще, судя по всему, предстояло долго. «Кругом влага, но пить болотную воду, кишащую микробами, крайне опасно, подхватишь диарею и сдохнешь в одиночку посреди этой болотной пустыни от обезвоживания», — размышлял Коготь, периодически останавливаясь и наблюдая за двигавшимися далеко впереди фашистами.

Майор заметил, что один из диверсантов кашляет, иногда его сильно рвало. Этот немец плелся позади основной группы, то и дело падая и вставая. Было видно, что силы его на исходе, и долго он не продержится. «Интересная ситуация. Любопытно, какое решение примет полковник Майне?» — поглядывая в бинокль, подумал Коготь.

Вдруг Майне остановился и посмотрел назад. Майор Коготь присел за низким кустарником, неотрывно глядя в бинокль. К Майне подошел здоровенный фашист. Полковник был едва ли не в два раза ниже его. Бугай склонился и что-то прошептал своему командиру. Майне кивнул, что-то приказал подчиненному и, опираясь на шест, двинулся дальше. Бугай пропустил основную группу, что-то сказал заболевшему и пошел за ним следом.

Коготь заметил, как в руке бугая-фашиста блеснул нож. Резким движением сбоку он схватил больного фрица за чуб, дернул голову вверх, а вторым движением перерезал ему горло. Больной упал на колени, выронил автомат и схватился за горло. Через несколько секунд он упал, бугай схватил его за руку, подтащил к водяному «окну» и ногами столкнул труп туда. Убитый фашист, увязая в трясине, меньше чем через две минуты ушел под воду.

Никто из диверсантов, шедших впереди, даже не обернулся. Бугай, схватив свой шест и подобрав автомат убитого, пристроился в арьергарде группы, вместо больного, и продолжил путь как ни в чем не бывало. «Вот какое решение принял Майне, — подумал Коготь, — он просто отдал приказ убить заболевшего диверсанта. Наверное, решил, зачем ему обуза. К тому же, видимо, побоялся, что заболевший может заразить всю группу».

К вечеру вода во фляге Когтя закончилась, несмотря на то что он экономил ее и пил очень редко. Огненно-яркое солнце садилось над болотом. Нужно было подумать о ночлеге. Пройдя около трехсот метров вперед, майор заметил немного правее от себя небольшую одинокую сосну. Поглядев по сторонам, он не обнаружил кустарников. «Что ж, переночую возле сосны, по крайней мере, я буду уверен, что сплю на твердой почве», — подумал Коготь.

Он наломал сосновых лапок и сел под дерево, положив рядом с собой поклажу и оружие. У него нестерпимо сильно болели ноги и спина. От недостатка жидкости сжимало виски и кружилась голова. Усилием воли майор отвлекся от физических ощущений, сосредоточившись на выполнении боевой задачи.

Поглядев в бинокль, Коготь увидел, что группа Майне рассаживается возле кустарников. «Они тоже, сволочи, выдохлись. До утра можно забыть о фашистах и болоте, черт бы его побрал. Только вот черт его как раз никуда и не заберет, останется здесь, поджидая меня», — грустно улыбнулся майор.