Георгий Савицкий - Штрафник-«охотник». Асы против асов

Прорыв позиций гитлеровских войск в самой сложной точке их обороны, на Саур-Могиле, обеспечивал господство над всем Миус-фронтом. И лишал гитлеровцев ключевого пункта сопротивления. Кроме того, в дальнейшем на овладение остальными укрепрайонами Донецкой полосы обороны немцев будет тратиться меньше сил. А это значит, что появляется возможность только наращивать резервы при необходимости. Да и в обороне немцев теперь будет зиять изрядная брешь, которая вообще поставит под вопрос целесообразность всей обороны Донбасса. А фельдмаршал фон Манштейн и остальные генералы были признанными стратегами целесообразности, ставя ее подчас выше воинской доблести.

Штурм Саур-Могилы советскими войсками начался 28 августа 1943 года. В этом наступлении участвовали части 96-й гвардейской стрелковой дивизии, которой командовал гвардии полковник Семен Левин.

В состав дивизии входил 295-й стрелковый полк под командованием Героя Советского Союза Андрея Волошина, он наступал по западным скатам кургана. А 293-й полк под командованием подполковника Свиридова наступал по юго-восточным скатам кургана. 291-й стрелковый полк наступал по южным скатам Саур-Могилы. Правый фланг наступления был прикрыт частями 34-й гвардейской стрелковой дивизии. Левый фланг наступления был прикрыт частями 127-й дивизии полковника Крымова.

В то же время 295-й стрелковый полк занял высоту 183,0 — этим смелым маневром он нарушил оборону противника и отвлек часть его сил.

Порывистый степной ветер вьется над вершиной огромного холма, который возвышается над окрестностями. Ветер истории доносит картины отгремевших боев и до наших дней, нашей современности… Вот поднимает в атаку своих бойцов командир пехотной роты, а в глазах — стальная решимость, страх и надежда. А здесь «тридцатьчетверки» отражают контратаку немецких танков. И горят чадящим пламенем хваленые немецкие «панцеры». Но высока цена победы — наши «тридцатьчетверки» таранят машины противника, утюжат противотанковые пушки «Panzerabtelung kanone» — противотанковые орудия, в упор расстреливают бронированные колпаки бетонированных немецких дотов.

А рядом бросается с бутылкой «молотовского коктейля» на амбразуру вражеской огневой точки смертельно раненный боец… Ведет с фланга подавляющий огонь наш пулемет «максим».

Бездонно-синее донбасское небо прошито дымными трассами снарядов — наши славные краснозвездные соколы сражаются в жестоких воздушных боях с гитлеровскими асами-«экспертами».

На наши атакующие войска легла знакомая каждому советскому пехотинцу зловещая тень — где-то там, в высоте, под прикрытием «мессеров», немецкий воздушный разведчик FW-189 высматривал и корректировал огонь артиллерии. Немцы подстраховывались.

Седоусый старшина рухнул в воронку от разорвавшегося только что снаряда. Солдат козырьком приставил заскорузлую ладонь, закрываясь от слепящего сияния солнца.

— Ну, вот, «рама», будь она неладна. Теперь жди «лаптежников»!..

Бойцы в окопе притихли. Прав был старшина. Следом за разведчиком налетят пикировщики с черными крестами на крыльях. С душераздирающим воем сирен обрушат они на наши позиции свой смертоносный груз осколочно-фугасных бомб. Перепашут все взрывами, расстреляют пулеметным огнем с высоты…

Но вдруг из этих слепящих солнечных лучей вынырнула пара остроносых истребителей. Сверкнув алыми звездами на крыльях, они устремились в атаку.

— Ура! Наши «ястребки»! Ну теперь держитесь, фрицы!..

— Держитесь, фрицы, — иду на «вы»! — прошептал майор Волин в кабине ведущей «Аэрокобры».

Концентрическая сетка коллиматорного прицела перечеркнула черный силуэт немецкой «рамы». Попасть по маневренному разведчику фрицев весьма непросто, а сам он ожесточенно огрызается из своих спаренных скорострельных пулеметов МG81Z «Zwilling». И его воздушный стрелок, и штурман отбивались от стремительных «Аэрокобр», как могли. А пилот «рамы» швырял внешне неуклюжий двухбалочный и двухмоторный самолет по небу с такими углами атаки и крена, будто хотел разом опрокинуть небо и землю. Горизонт то вздымался и бросался вперед, то уходил под немыслимым углом под крыло.

Но и майор Волин новичком отнюдь не был. Он знал возможности маневренного «Фокке-Вульфа-189». И вот вжата гашетка пушки, сверкающая очередь мощных 37-миллиметровых снарядов ударила по крыльям и фюзеляжу с намалеванными на нем черными крестами. Теперь шансов у «рамы» просто не было. Прозрачная кабина немецкого разведчика разлетелась хрустальными брызгами, а сам «фоккер» завалился на крыло и пошел к земле, разматывая за собой черную спираль дыма.

Но «Мессершмитты» из звена прикрытия, проглядев советских «ястребков», стараются теперь на них выместить всю злобу за сбитый разведчик. Пулеметно-пушечные трассы проносятся совсем рядом с парой дерзких краснозвездных истребителей. Однако «Аэрокобры» крутым виражом вышли из-под удара, и вот уже на развороте краснозвездные P-39Q зашли в хвост паре «Мессершмиттов-109G-6». Прицельным огнем два немецких стервятника были сбиты, а еще два крестокрылых самолета со снижением потянули на свою территорию…

— Я Тигр! Я Тигр, прием! — раздался уверенный голос наземного командного пункта авиации. — С северо-запада приближается группа из десяти «мессеров». Все — «расписные»! Это — их асы! Приказываю: перехватить.

— Я Леопард-1, прием. Вас понял, Тигр, иду на перехват «Мессершмиттов»! — Волин скосил взгляд на бензочасы: топлива пока хватает. — Леопарды — за мной!

И началась новая, еще более смертоносная «воздушная карусель»! Практически не уступающие один другому истребители, советские «кобры» и немецкие «Мессершмитты-109G-6», вертелись в ближнем маневренном воздушном бою. Пилоты союзников называли такое побоище «собачьей свалкой», но тут сошлись в смертельном поединке волкодавы и волки! Самолеты, маневрируя с большими перегрузками, проносились совсем близко один от другого. Огненные трассы пулеметно-пушечного огня исчеркали пламенное небо, никто из них уже не мог покинуть этого небесного ристалища. Границы его были невидимы, но для летчиков обеих противоборствующих сторон вполне материальны, и ограничивались они лишь дистанцией эффективной прицельной стрельбы авиационных пушек и пулеметов. Здесь были опытные крылатые воины, и они понимали, что при попытке разорвать дистанцию и выйти из боя безжалостный противник тут же срежет любой самолет прицельной очередью с расстояния, не превышающего и трех десятков метров.

Перед глазами майора Волина мелькали черные кресты на крыльях в белой окантовке и «росписи» на фюзеляжах: драконы, черепа, гробы, мечи, девизы, выполненные готическим шрифтом. Все, чтобы «надавить на психику» — заставить летчиков нервничать… А вот хрен вам! «Сталинские соколы» не только не боялись хваленых «Die Helden an der Luftwaffe» — «Героев Люфтваффе», советские виртуозы воздушного боя искали встречи с такими вот расписными самолетами. Сбивать «экспертов» была их работа. Русские вообще относились к войне не как к «спорту», а именно как к работе — тяжелой, кровавой и грязной, но — необходимой.