Руслан Сахарчук - Месть смертника. Штрафбат
- Название:Месть смертника. Штрафбат
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ, Астрель, ВКТ
- Год:2011
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-06991
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Руслан Сахарчук - Месть смертника. Штрафбат краткое содержание
Месть смертника. Штрафбат - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Вечером Белоконь сидел в батальонном командном пункте, которым здесь, как и в укреплениях на высоте 123,8, была землянка Титова. Он разбирал и смазывал маслом оружие. У особистов Белоконь получил винтовку с расколотым прикладом и затвором, так и норовящим застопориться. До этого он получал личное оружие только дважды, и оба раза исправное – первую винтовку, которая год била его по спине в походах, и ППШ, прослуживший всего неделю. Теперь ему досталась убогая развалина, с которой даже в штыковую идти стыдно. То, что нужно для смертника, решил он.
Белоконь долго и с каким-то мрачным удовольствием смаковал эту мысль. С такой винтовкой только сдохнуть. Кр-расота! Туда ему и дорога.
Сполна насладиться самоуничижением ему не дал Ладо Гвишиани – теперь капитан и по-прежнему зам Титова. Узнав, за что бывший старшина титовцев вернулся в штрафники (он услышал ту же выхолощенную версию, что и комбат), горец воскликнул:
– Маладэц, а! Я бы его совсем зарэзал!
– Да, надо было мне его зарезать, – рассеянно сказал Белоконь.
После этого Гвишиани нашел для него наган в кобуре и портсигар с папиросами. Револьвер был чуть более потертым близнецом оружия Керженцева, отчего самоуничижающее чувство Белоконя получило новый виток. Он поблагодарил Гвишиани, надел кобуру на ремень, закурил. И стал разбирать и смазывать наган. Выражение его лица при этом наверняка было странным.
Командиры не спали, потягивали трубки, переговаривались, прислушивались к стрельбе. Белоконь не участвовал в беседе, но тоже не спал. В землянке, кроме них троих, больше никого не было.
Пальба не смолкала всю ночь. Саперы до утра занимались разминированием прохода для пехоты. Немцы пускали в воздух яркие белые ракеты и в их свете расстреливали саперов из пулеметов. Место перед их позициями было ровным как стол – даже траву фрицы выжгли заранее. Оставалось лишь надеяться, что саперам удалось, несмотря ни на что, расчистить пространство в две сотни метров шириной, необходимое для сражения.
Когда от густого табачного дыма дышать в землянке становилось невозможно, Белоконь выходил наружу. Ночь была душной, воздух не двигался, а в окопах стояла жуткая вонь – из-за постоянной стрельбы впереди и давящих сзади позиций заградотряда штрафники не рисковали выбираться наружу и устроили сортир прямо в траншеях. Надеясь все же глотнуть свежего воздуха, Белоконь отошел подальше от блиндажа командного пункта и услышал громкий голос в одной из соседних землянок. Он подошел к самому входу и заглянул внутрь.
Полуживой особист Лютиков читал штрафникам стихи на память. Это было так необычно, что Белоконь остановился и немного послушал.
Голос Лютикова дрожал от напряжения.
…Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась – как наши груди;
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…
Белоконь сперва подумал, что бывший лейтенант читает свои стихи. Особист закончил, раздались просьбы повторить, Лютиков предложил прочитать что-нибудь другое и даже взялся читать, но под негодующими возгласами затих и уступил. Он начал это же стихотворение заново. Только тогда Белоконь узнал Лермонтова.
Лютиков начинал сипнуть, его голос то и дело пускал петуха. Он наверняка декламировал Лермонтова далеко не во второй раз.
В этой ситуации самым странным было то, что его, офицера НКВД, до сих пор не прикончили втихую. Видимо, Лютиков вовремя нашел способ прекратить издевательства, обратившись к поэзии. Но судьбу его это никак не изменит. Те же штрафники, что охотно сегодня слушали про «русский бой удалый», завтра с еще большим наслаждением всадят ему в спину очередь или штык – авось, в атаке простится.
Белоконь ушел, так и не дослушав описание бородинского сражения. Он точно знал, что для бывшего лейтенанта НКВД Лютикова это последние стихи. Знал, и ему было все равно.
Утром в игру вступили артиллеристы. Никто из штрафников не смог бы сказать, насколько успешным был обстрел немецких позиций. Но длительное грохотание и свист пролетающих над головой в сторону врага снарядов воодушевляли не хуже спирта. Когда пришло время пехоты, Титов повел свой батальон вперед – в атаку в полный рост.
И снова бежали, орали и стреляли, задыхаясь в пороховом дыму. Белоконь несся наравне со всеми.
Винтовка разорвалась у него в руках после первого же выстрела. Его почти не повредило, но сказать, что он отделался легким испугом, тоже было нельзя. Испуг после этого неожиданного взрыва перед глазами, тряхнувшего руки с такой силой, что кисти надолго онемели, был немалым. Без того поврежденный приклад брызнул в лицо щепой, и Белоконь почувствовал, как лоб и щеки заливает кровь. Его лишь оцарапало, и к большому шраму на щеке прибавилось еще пару мелких порезов на брови и скуле. Оставалось мчаться дальше и вопить еще неистовее. Впереди и вокруг были дым и спины солдат, в руках – наган. Белоконь кричал, что все равно всех убьет и щелкал быстро опустевшим револьвером.
С головой творилось что-то ужасное – после разрыва винтовки перед глазами сверкали длинные белые искры. Белоконя вело в сторону. Нужно было бежать, а он уже еле шел. Нужно было хотя бы идти, а он полностью потерял ориентацию в пространстве и бродил зигзагами, то и дело натыкаясь на несущихся штрафников. Казалось, что штрафники постоянно меняют направление. Удивительно, но они его не подстрелили. Потом стало не до них. Белоконь стоял на коленях среди покрытых золой тел, его рвало в каску. Мимо него бежали, через него перепрыгивали, но не задавили.
Батальон Титова полег на поле боя вместе со своим командиром. Немцы оградились от штрафников сплошной стеной огня. Наступающих выкашивало шрапнельными минами, бегущих назад расстреливали особисты. Белоконь терял сознание и захлебывался рвотой среди трупов, поэтому о том, что произошло во время прорыва, он не мог ничего сказать – потому как ничего не увидел. Атака вообще выскользнула из его памяти – он помнил лишь то, что случилось с винтовкой, свою каску и доводящий до безумия грохот со всех сторон. При попытке вспомнить что-либо еще его начинало тошнить, поэтому он даже не пытался.
После штрафбата Титова настал черед гвардейцев. Это были свежие, сплоченные и хорошо вооруженные силы. Вперед двинулся знакомый полк – кулак, который должен был пробить оборону фрицев. Атакующие шли по трупам штрафников и уже не встречали такого серьезного сопротивления, как первая, обреченная на гибель, волна.
С какого-то момента они вообще перестали встречать сопротивление. Фашисты расступились и дали мнимым триумфаторам влиться в «колечко», подойти на помощь измученным полкам. Коридор в глубь немецкой обороны, который красноармейцы должны были прорубать весь день, а может, и часть ночи – предполагалось, что сражаться придется за каждый метр, – образовался сам собой еще утром. Его нужно было срочно укреплять линией обороны, перпендикулярной немецким позициям.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: