Роман Кожухаров - Штрафники вызывают огонь на себя. Разведка боем

Отто не стал ругаться, а просто молча отвернулся в противоположную от Вайса сторону.

Вдруг нарастающий рев возник слева, со стороны насыпи. Он стремительно усиливался, выворачивая нутро наизнанку.

– Мины? – только успел проговорить Отто, как сильный взрыв раздался прямо за их спинами.

Взрывная волна ткнула Хагена в спину с такой силой, что, ударившись грудью о мерзлый откос бруствера, он потерял в легких весь воздух. Отто хрипел, пытаясь сделать вдох. Но в горло будто кто-то забил занозистый кол. Этот кол накрепко засел внутри, не давая воздуху войти в грудь.

Хаген катался по земле, ловя ртом грязный снег. Растаявшая влага смочила гортань и дала доступ для воздуха. Кашляя и отхаркиваясь, Отто сипло расправлял и опустошал грудь, заново приучая легкие к дыханию. Тут громыхнул еще один взрыв. Разворотило передний выступ пулеметного гнезда.

Оглушительный рев смешал Отто с землей. Ошарашенно шаря по сторонам руками, Отто выполз из возникшей над ним земляной насыпи.

– Вайс, уходим!.. Уходим отсюда!

Отто кричал, но не слышал собственного голоса. Его пальцы выковыривали из ушей землю. Оба уха были набиты мокрой от снега землей. Глаза ничего не видели, тоже из-за земли.

Мечась по кругу как полоумный, Отто нащупал руками снег. Жадно схватив его, он стал быстро-быстро тереть лицо. Талая влага постепенно вымывала из глаз мокрую глинистую почву.

И тогда Отто увидел Вайса. Вернее, он увидел то, что от Вайса осталось. Туловище, перековерканное, лишенное ног, лежало страшным клубком разорванных мышц и переломанных костей на дне окопа. Голова была засыпана бурой от крови землей. Маскировочный халат, бывший когда-то белым, весь превратился в сплошное красно-коричневое пятно. Кровь хлестала на него из того, что было низом туловища Вайса. Туда невозможно было смотреть. Ком тошноты сразу подкатывал к горлу.

Винтовка Вайса, целехонькая, стояла, прислоненная к брустверу. Странно было видеть ее в такой сохранности на фоне того, что осталось от ее хозяина. Ни царапины, только аккуратненькие зарубки на коричневом прикладе.

Еще несколько минут назад Отто втайне хотел эту винтовку и даже слегка завидовал ее обладателю. Теперь он смотрел на нее, как на кочергу, только что доставленную из ада.

Бежать! Надо скорее убираться отсюда! Новый рев, еще более нестерпимый и стремительный, возник в низком сером небе. Похоже, вчера, после стрельбы Вейсенбергера, русские засекли эту точку и вот сейчас решили обработать ее своими минометами. Бьют пятидесятимиллиметровыми. Эта мысль лихорадочно прыгала в мозгу Отто, пока он лихорадочно полз по снегу. Обстрел шел методично, наверняка из одного миномета. С промежутком в три-четыре секунды, не чаще и не медленнее, русские вколачивали одну мину за другой в проклятое пулеметное гнездо. Наверняка от Вайса и от его винтовки уже ничего не осталось. Хотя, кто знает, может, его снайперская «детка», как эстафетная палочка смерти, все так же стоит, целехонькая, прислоненной к брустверу, в ожидании своего нового хозяина.

Не чувствуя обжигающего холода снежного покрова, Отто кое-как вскарабкался по склону к траншеям. В ближайшей ячейке сидел Адлер с другими стрелками. Они заметили ползущего Хагена еще издали. Как только он приблизился к краю траншеи, несколько рук с силой втащили его внутрь.

– Э, дружище! – обрадованно вскричал Адлер. – А мы уж подумали, что вас то… накрыло окончательно и бесповоротно. Ты что, ранен? – внимательно всмотревшись, спросил он с беспокойством.

– Нет вроде… – неуверенно ответил Хаген. – Вайса убило… Ноги оторвало напрочь… Все из-за этого чертового Вейсенбергера… Русские накрыли нас тремя минами. Засекли нашу точку.

– Трудно было это не сделать, – упавшим голосом произнес командир отделения Хартман. – После того что устроил вчера этот недоумок… Я придушу этого Вейсенбергера, к чертовой матери придушу…

В словах обергефрайтера не было никакой бравады. Все сразу поняли, что пулеметчику Вейсенбергеру сейчас лучше действительно не попадаться на глаза Хартмана.

Он дружил с Вайсом. Хаген, из рассказов Вайса, знал, что они вместе находились в одном учебном лагере, пока Вайса не отправили в школу снайперов.

В этот момент огонь русского миномета со склона, где погиб Вайс, неожиданно переметнулся на высоту. Несколько взрывов подняли комья земли и снега в глубине опорного пункта, там, где располагались блиндажи для солдат и командный пункт.

На специально оборудованных ближних площадках располагались расчеты легких гаубиц и три 37-миллиметровых пушки «Пак».

Как только русские начали массированно обстреливать опорный пункт из своих минометов, вся имевшаяся в наличии на опорном артиллерия заработала в ответ. Площадки для артиллерии располагались на самой макушке высоты, на которой разместился опорный пункт.

У русских, удерживавших рубеж вдоль железнодорожной насыпи, не было никакой возможности засечь места расположения пушек и гаубиц. Об этом свидетельствовала беспорядочная и хаотичная стрельба минометов противника. Мины русских ложились на ощупь, не причиняя серьезного урона ни людям, пережидавшим в блиндажах и укрепленных траншеях, ни боевой технике.

Немецким артиллеристам и минометчикам, наоборот, не составляло никакого труда доставить русским массу хлопот. Цели и сектора за насыпью были хорошо пристреляны. Слабая попытка русских организовать минометный обстрел тут же вызвала массированный обстрел их позиций.

По ходам сообщений Рольф помог добраться Отто до взводного блиндажа. Возле него находился лейтенант Шульц. Он о чем-то переговаривался с командиром третьего отделения.

– Похоже, что, кроме легких 50-миллиметровых минометов, у русских, окопавшихся за насыпью, нет никакой серьезной огневой поддержки… – произнес Шульц, когда Адлер с Хагеном подходили к нему.

– Герр лейте… нант! – Отто попытался обратиться как можно четче, но хрип и одышка сбивали дыхание. – Старший стрелок Хаген прибыл с точки наблюдения. Точка уничтожена… Снайпер Вайс погиб… Вот его солдатская книжка.

Шульц ничего не ответил, молча оглядев Хагена. Потом он повернулся к Рольфу.

– А вы, Адлер, что здесь делаете? – ледяным тоном спросил он. В этот момент неподалеку разорвалась очередная русская мина. Из всех четверых, стоящих в траншее возле блиндажа, инстинктивно пригнулся только лейтенант.

– Я сопровождал стрелка Хагена, герр лейтенант! – отрапортовал Адлер. У этого изо рта все вылетало без запинки. – Ввиду того, что стрелок Хаген контужен и нуждался в посторонней помощи, герр лейтенант…

По лицу Шульца стало ясно, что он не будет перечить железной аргументации Адлера.