Роман Кожухаров - Штрафники берут Рейхстаг. В «логове зверя»

Огненная волна накатывает на его вжавшуюся в землю фигуру и тут же отступает обратно. Но полушубок, больше похожий на короткополый зипун, в который одет этот маленький мужичок с вечно страдальческим выражением лица, занимается пламенем. Красные языки сразу и резко схватывают спину Милютина. Он начинает заполошно голосить, вскакивает и бежит в сторону «полковушки».

– Братцы!.. Погибаю, братцы-ы! – не своим голосом, с подвыванием кричит он.

Латаный, на бегу кидая винтовку в сторону, срывая с пояса ремень, а потом с себя – телогрейку, подскакивает к Милютину, сбивает его с ног и накрывает горящую спину бойца. Несколько хлопков, и вот уже пламени нет, и только из зияющей черной дыры выгоревшего на спине шушуна курится дым.

– Ах ты нечистая… – приговаривает Латаный, стягивая свою телогрейку с бойца. – Живой-то хоть?..

Уже подбежали к Милютину и остальные, и все вместе осматривают его лицо и руки на предмет ожогов. Милютин оказывается целехонек, только обшмалились волосы, густо растущие на тыльных сторонах кистей рук.

– Ну ты даешь… – подытоживают бойцы. – Чего ж ты орал как будто тебя на сковородке жарят?

– Орал … – стараясь приосаниться, но все еще ошалело, бурчит Милютин. – Вишь как оно… накрыло-то…

Он стягивает с себя свой шушун и остекленевшим взглядом смотрит на дымящуюся дыру в спине. Его маленькая с кулачок физиономия принимает привычное страдальческое выражение.

– Эх какая вещь пропала… Износу не было… – чуть не плача, приговаривает он.

– Чудак-человек!.. – смеясь, говорит сержант-наводчик из расчета младшего лейтенанта Воронова. – Сам чуть цыпленком жареным не заделался, а тулуп свой оплакивает.

– Тулуп … – уже увереннее, с горечью отзывается Милютин. – Я благодаря ему зиму пережил. Я в нем от Карпат топал…

– Ничего, теперь не замерзнешь… – саркастически посмеиваясь, успокаивает его Латаный. – Тут недалече уже осталось. А в Берлине на мостовой, что на твоей сковородке, – чем ближе к центру, тем жарче делается…

Дружный смех бойцов заглушился новым всплеском беспорядочной автоматной и пулеметной стрельбы.

Из оконных проемов дома-корабля в глубине улицы участилась стрельба одиночными винтовочными и очередями. Штрафники, воодушевленные метким попаданием, уничтожившим вражеское зенитное орудие, не обращая внимания на нехватку патронов, вели практически непрерывный обстрел фашистской баррикады из нескольких ППШ, трофейных «шмайсеров» и пулемета.

Немцы, совершенно обескураженные потерей своего артиллерийского расчета, тем не менее пытались наскрести остатки самообладания и организовать полновесную оборону. Особенно упорствовала фашистская пулеметная точка, которая переключилась с «полковушки» на торцовую сторону дома-корабля, где обосновался со своим трофейным «МГ» расчет Кокошилова и несколько автоматчиков во главе с Шевой. Немцы достаточно успешно противостояли плотному огню бойцов Шевердяева и Капустина, пока на подмогу им не подоспела группа Вешкина.

Добравшись до угловых комнат, проемы которых смотрели на баррикаду, пэтээровцы с ходу использовали четыре ручных противотанковых гранатомета. Сначала парным залпом ударили по вражеской пулеметной точке и, тут же сменив позиции, произвели еще по одному почти одновременному выстрелу, на этот раз выбрав в качестве целей засевший за баррикадой немецкий расчет реактивного гранатомета и группу автоматчиков, мельтешившую в оконных проемах на втором этаже противостоящего здания.

Бойцы Аникина и расчет «полковушки», укрывавшийся за грудой кирпича и щебня, выбитого из углового здания справа снарядом немецкого зенитного орудия, ждали этих залпов ручных гранатометов из дома-корабля как сигнала.

Вперед перебежками, прикрывая друг друга, рванули бойцы Латаного. Они продвигались вдоль правой стороны, держа на прицеле баррикаду и окна над головой. Сразу же следом, толкаемая расчетом, выкатила «полковушка». Подхватив сошки станины и подняв верхнюю часть защитного щита, откидывающуюся при стрельбе прямой наводкой, артиллеристы и ящичные всемером, с крейсерской скоростью двигали пушку по брусчатке вдоль самого тротуарного бордюра. Ящики, по договоренности с Аникиным, расчету помогали нести штрафники, в том числе и Милютин, которого уже успели окрестить «цыпленком жареным».

Боец настырно натянул на себя драгоценный его сердцу зипун с зияющей на спине дырой и теперь, несмотря на свист пуль, выслушивал шуточки своих товарищей, не унимавшихся по поводу того, что «цыпленок жареный» даже и пропотеть не успевает, поскольку немцы ему «вентиляцию сработали».

Под прикрытием штрафников, стрелявших на бегу с правого тротуара улицы, расчет младшего лейтенанта Воронова докатил «полковушку» почти до самой баррикады. Метрах в десяти от ряда мешков, развороченных взрывом гранаты «фаустпатрона», пушку вкатили под низкий свод квадратной арки, уводившей в узкий внутренний двор.

Все это время из ощерившегося пустыми глазницами проемов дома-корабля по баррикаде вели плотный заградительный огонь штрафники вместе с пэтээровцами Вешкина. Им удалось практически выдавить немцев с линии баррикады, и те вынуждены были расползтись по окрестным домам и подворотням.

С одной стороны, это дало возможность группе Латаного – Воронова преодолеть несколько сот метров и подобраться вплотную к очередному опорному рубежу вражеской обороны. С другой стороны, то, что немцы исчезли из поля зрения, вселяло в мысли Андрея тревогу и беспокойство.

По его указанию Латаный лично вместе с четырьмя бойцами отправился на осмотр двора на предмет затаившихся фашистов. В его задачу входила попытка через ближние окольные пути попробовать выйти к правому флангу баррикады. Фрицы должны быть где-то неподалеку, и неожиданную атаку людей Латаного с фланга Андрей планировал развить ударом по фронту, с тем чтобы окончательно взять линию баррикады под свой контроль и, может быть, с ходу продвинуться вперед еще на несколько домов.

Пока артиллерийский расчет готовил «полковушку» для стрельбы, сам взводный вместе с оставшимися в пределе улицы штрафниками внимательно следил за фронтонами и фасадными проемами двух зданий на той стороне. Упираясь в самый угол ближнего из них, словно памятник, торчал погнутый ствол опрокинутого снарядом «полковушки» немецкого зенитного орудия. Отсюда был отлично виден разорванный на лепестки бронированный щит зенитки.

Силой взрыва одного из артиллеристов отбросило на ту сторону кирпичной груды, сорвав взрывной волной с ног сапоги. Теперь из-за вершины гребня торчала его босая желто-белая ступня, неестественно выделяясь на буро-кирпичном фоне баррикады.