Роман Кожухаров - Штрафники берут Рейхстаг. В «логове зверя»

В этот самый момент берлинское небо раскалывает нестерпимый, стремительно нарастающий вой. Он с быстротой и громыхающей мощью молнии обрушивается на фасадные стены Рейхстага. Аникин, оглушенный, не сразу соображает, что это был залп «катюш». Словно по сигналу, земля наполнятся грозовым гулом и вдруг резко вздыбливается к небу.

Аникину кажется, будто чья-то гигантская рука начинает вытряхивать всю Королевскую площадь целиком, как пыльный половик, взятый за кончики. Десятки взрывов одновременно взметают кверху тонны земли, сотни и тысячи осколков. Свист снарядов и рев мин свиваются в нестерпимые для слуха жгуты, которые выщелкивают и хлещут без продыха. Огненное море наполняет дно площади, захлестывает здание Рейхстага и начинает бушевать дымными волнами, гуляя во все стороны.

Огненный шторм длится полчаса. Аникину кажется, что лейтенант оказывается прав. Бойцы, ожидающие сигнала к атаке, стали свидетелями настоящего огненного вала. Нечто подобное Андрею доводилось видеть только под Зееловскими высотами. После такого смерча огня не должно остаться ничего живого. Может быть, и Рейхстаг уже стерт с лица земли? Весь он сейчас окутан облаками дыма и пыли, которые висят в воздухе, медленно оседая.

Гроздь бледно-красных ракет повисает над Кроль-оперой. «Впере-од!!! В атаку!!!» – пронзает истошный крик воздух над контуженной площадью. Команду подхватывает Антонов, потом Аникин, еще и еще голоса. Шинели, полушубки, телогрейки, использовав уже подготовленные ящики в качестве ступенек, устремляются из оконных проемов в сторону рва.

На подходе ко рву – первому серьезному рубежу – наступающих встречает несколько одиночных выстрелов. Жалкие очаги сопротивления уничтожают гранатами на бегу и врываются в ров. На бегу Андрей успевает заметить, что тот самый злосчастный бронеколпак, из-за которого погиб Безбородько, разворочен прямым попаданием снаряда. Не задерживаясь внутри рва, командиры рот, а за ними и взводные ведут людей дальше. Расстояние до парадной лестницы стремительно сокращается. Двести метров, сто пятьдесят…

И тут на атакующих с правого и левого флангов обрушивается шквал перекрестного огня. Бежавших впереди солдат буквально сбивает с ног, и они падают, залитые собственной кровью. Остальные тоже падают, отыскивая воронки, малейшие углубления в земле, стараясь хоть как-то укрыться от губительного огня, который нарастает.

Пулеметы, автоматы, винтовки стреляют без передышки справа – со стороны «Тиргартена» и слева – со стороны швейцарского посольства. В это время приходят в себя те, кто находится в траншеях перед зданием. Оживают и узкие амбразуры, оставленные в заложенных кирпичами окнах самого Рейхстага. Весь этот огонь обрушивается на головы стрелков и штрафников, залегших в каких-то ста метрах от парадного входа в здание.

Томительные минуты складываются в десятки минут, а плотность шквального огня, который свистит над головами прижатых к земле солдат, ни на толику не снижается. Андрею кажется, что он лежит на этой площади под затянутым дымом, но таким распахнутым берлинским небом целую вечность. Все-таки худшие предчувствия не обманули.

Рейхстаг оказался совсем не так прост, как это казалось издали после артналета. Вот если бы получилось повторить огневой вал в более штучном исполнении. Артиллеристы будто прочитывают мысли командира первого взвода отдельной армейской штрафной роты.

Северный берег дрожит от одновременных залпов десятков орудий, и тут же, спустя секунды, череда мощных взрывов накрывает парк «Тиргартен», доходя до Бранденбургских ворот, потом перекидывается на Рейхстаг и сотрясает его, погружая в облака огня и дыма.

Канонада смолкает, и бойцы тут же вскакивают, бросаясь вверх по лестнице. Со стороны колонн по штурмующим ведут огонь из автоматов. Кто-то падает, сраженный вражескими пулями. Бегущие следом забрасывают колонны и парадный вход гранатами. Взвод Аникина оказывается справа. На фланге сбоку вместе со штрафниками, чуть отставая, наступают бойцы второго батальона. В их числе атакуют второй и третий взводы штрафной роты, вышедшие на штурм в обход Кроль-оперы. На их долю достается самый жар того огня, который фашисты открыли со стороны траншей в парке «Тиргартен».

Сразу после завершения второго артиллерийского налета из-за правого крыла Рейхстага показывается развернутая цепь наступающих гитлеровцев, за ними – вторая, потом третья. Они наступают, идя в полный рост, за ними движутся две «пантеры» и два «фердинанда». Второй батальон прицельным огнем встречает неожиданное шествие. Первым же точным выстрелом расчет пэтээровцев под командованием Вешкина прошивает насквозь крайнюю слева «пантеру». Бойцы, по команде своих командиров Настасенко и Василюка, косят наповал легкие мишени, обреченно и глупо идущих на верную смерть эсэсовцев из личной охраны Гитлера.

Взвод Аникина вслед за передовым отрядом стрелкового батальона врывается в здание Рейхстага в правом крыле через депутатский вход. Пулеметные, автоматные очереди бьют оттуда, но они не могут сдержать неумолимо распрямляемую пружину штурма. Здесь тоже первым делом в ход идут гранаты.

Бойцы, не экономя, забрасывают ими тяжелые дубовые двери, которые разносит в щепы. Изнутри доносятся истошные крики, скрежет металла. В курящийся сизым дымом черный проход летят еще гранаты. Дым взрывов не успевает рассеяться, а внутрь, расчищая себе путь очередями автоматов, вбегают солдаты.

Началась кутерьма кругового ближнего боя. Вот где показал себя во всей красе родной незаменимый ППШ. Его кучная точная стрельба делает свое дело, реагируя на малейшее шевеление за каждым углом, за каждым поворотом.

Все пространство буквально кишит гитлеровцами. Они выскакивают и высовываются отовсюду. Их слишком много и приходится все время держать круговую оборону и двигаться, двигаться вперед. Бойцы выходят в вестибюль. Рядом с Аникиным, плечом к плечу Липатов, прикрывающий командира. Вот его очередь выдергивает из-за колонны едва высунувшийся силуэт и валит его с ног. За колонной – поворот в коридор. Перескакивая через труп, бойцы взвода двигаются дальше. Внутренности огромного здания оглашаются стремительно нарастающим гулом.

Внутри Рейхстага разгорается ожесточенный бой. Переведя дыхание и немного придя в себя, Аникин оглядывается. Помпезная архитектура и непомерно высокие потолки, огромные стены заставленных мебелью внутренних интерьеров словно говорят ему, что здание, в котором они сейчас находятся, совершенно отличается от всех зданий, которые им приходилось зачищать до этого. Слишком оно громоздкое, слишком огромное. И за каждым углом – фрицюк, который только и ждет, чтобы всадить в тебя пулю или нож.