Павел Горьковский - Сумерки вампиров. Мифы и правда о вампиризме

Профессиональные «охотники за вампирами» появились только в XV–XVII веках, когда так называемые вампирские паники приобрели характер настолько массовый, что потребовалось вмешательство официальных властей. Короли, курфюрсты и герцоги, на чьих землях отмечались происшествия, командировали в заброшенные деревушки своих уполномоченных эмиссаров, обязанностью которых было тщательное дознание и выяснение причин случившегося.

Снаряжение «истребителя вампиров».

Звания первого профессионального «истребителя вампиров» несомненно заслуживает Йоханнесу Флакингер — полковой полевой хирург, отправившийся в горную деревеньку Медвежие по приказу австрийского императора, чтобы собрать свидетельства очевидцев и выяснить, что же на самом деле случилось с Арнольдом Паоле. По приказу Флакингера горожане извлекли тело предполагаемого вампира и были потрясены его прекрасной сохранностью, хирург распорядился продолжать вскрывать могилы всех, кто умер в течение последних месяцев. Сорок из эксгумированных тел разложились, а семнадцать были в том же состоянии, что и тело Паоле. Все сомнительные трупы были проткнуты кольями и сожжены. Флакингер написал полный отчет о своей деятельности, который представил императору в начале 1732 года. Вскоре его отчет был опубликован и стал невероятно популярен у читателей.

Информацию из документа охотно цитировали периодические издания Франции и Англии. Благодаря статусу документальных свидетельств, протоколы и отчет Флакингера использовали как отправную точку в своих работах о вампирах Дома Августина Кальме и Джузеппе Даванцати.

Но самым известным и популярным «охотником на вампиров» и по сей день остается вымышленный, но легендарный Ван Хельсинг.

Стоп-кадр: Ван Хельсинг.Доктор Абрахам Ван Хельсинг, созданный пером Брема Стокера, отчасти похож на известного этнографа и востоковеда Арминиуса Вамбери — но все же образ этот собирательный, как и большинство литературных персонажей. Некоторые черты Ван Хельсинга были типичны для ученого времен расцвета научного прогресса: то был человек разносторонне образованный — искушенный и в математике и в биологии, в философии и в оккультных науках. Но на страницах вампирских комиксов доктор — книжный червь — преобразился в отчаянного рубаку с серебряным мечом в руках. Таким и перенес его на экран в 2004 году режиссер Стивен Соммерс. Изначально главного героя фильма хотели назвать Абрахамом, отдав дань создателю «Дракулы» Брему Стокеру. Но киноохотник так далеко ушел от изначального образца, что авторы сочли за лучшее переименовать его в Габриэля. На съемки фильма, переполненного спецэффектами и заслуженно получившего титул «готического экшена», было израсходовано 160 миллионов долларов. Динамичный сюжет сопровождается мастерским саундтреком Алана Сильвестри, а сам герой в исполнении Хью Джекмана оказался харизматичным и запоминающимся. Образ Дракулы тоже волею сценаристов претерпел существенные изменения — теперь его не берут серебряные пули и колья, убить зловещего князя может только особый оборотень. Многочисленные фанаты вампирской темы, любители комиксов и геймеры ждали фильма, стиснув кулаки от нетерпения, — всего за одну неделю и только по Северной Америке было продано DVD на 65 миллионов долларов. Но, несмотря на популярность у фанатов, в кинопрокате картина не окупилась.

Ученые, исследовавшие проблему вампиров и паник, которые вызывали их атаки, не ограничивались тем, что бесстрастно фиксировали фабулу происшествий. Они искали ответа на вопрос о природе вампиризма как явления — собранные ими свидетельства были столь впечатляющи и авторитетны, что отпадали всякие сомнения в существовании вампиров как физического факта реальности. В соответствии с общим духом того рационального времени лучшие умы приходили к вполне материалистическим выводам — да, вампиры действительно существуют, но в их природе нет ничего сверхъестественного. Вампирами становятся лица, в силу болезни, истеричного состояния духа или общего истощения впавшие в летаргическое состояние и захороненные заживо. Но при таком подходе «вампирологи» эпохи Просвещения вынуждены были разрешать еще одну проблему — каким образом ожившие жертвы летаргии выбираются из гробов и могил наружу? Как они, умудряясь выйти и не повредить гроб, сохранить в целости склеп или могильный холм? Обойтись одним «рацио» никак не получалось — приходилось предположить, то вампиры временно обращаются то ли в жидкую, то ли в летучую субстанцию и вновь обретают целостность, просочившись наружу. Концепт более чем сомнительный даже по меркам того времени.

Тогда люди науки предпочитали считать, что акт высасывания крови упырями и вампирами существует лишь в легендах невежественных селян да в воображении пылких натур, пораженных страхом. Смерти лиц, контактировавших с вампирами после официального погребения, они стали объяснять инфекционным характером заболеваний или же тем, что сами пугающие слухи о вампирах порождают у впечатлительных душ сильнейшие волнения. Волнение ввергает все новых особ в летаргические состояния и даже способно причинить смерть! С помощью такого сложного логического построения «вампирологи»-рационалисты избегали однозначного ответа на вопрос о причине, принуждающей вампиров пить кровь.

Показателен текст Микаэля Ранфта из книги «De masticatione mortuorum in tumulis», изданной в 1725 году. Случай некоего Петера Плогожовица он анализирует следующим образом:

«Этот храбрый человек погиб внезапной насильственной смертью. Сама смерть, какой бы она ни была, могла спровоцировать у выживших видения, которые были у них после его смерти. Внезапная смерть породила беспокойство в семейном кругу. Беспокойство было в паре со скорбью. Скорбь приносит меланхолию. Меланхолия становится причиной бессонных ночей и мучительных снов. Эти сны ослабляли тело и дух до тех пор, пока болезнь, в конце концов, приводила к смерти».

Выводы ученого полны скепсиса — в случае смерти крестьянина родственники или знакомые, которые видели или трогали труп, в итоге умирали либо от того же заразного заболевания, что изначально унесло жизнь покойника, либо от безумного бреда, пребывая в котором они кричали, что умерший являлся им и пытал их различными способами [119] Монтегю С. История вампиров / Пер. с англ. Р.Ш. Ахунова. .

Действительно, теоретическим выкладкам схоластов присущи те самые схематизм и механистичность, которые вызывали живой протест литераторов-романтиков и отчаянных охотников на вампиров, не желавших расстаться с идеей о «темной», иррациональной или демонической природе вампиров. Только на таких условиях противостояние человека и вампира могло знаменовать собой гармонию двух систем: пока вампиры охотятся на людей, охотники выслеживают самих вампиров!