Генрих Эрлих - Последний штрафбат Гитлера. Гибель богов

Русские смеялись. Пулеметчик, подняв голову, тоже с усмешкой посмотрел на паясничающего Клинка.

Не улыбался только Брейтгаупт. Он стоял как истукан, являя образец тупого немца. Русские быстро перестали обращать на него внимание. Он был для них еще одним деревом в рощице. Даже Юрген не уловил момент, когда Брейтгаупт сместился в сторону. Вроде бы только что рядом стоял, и вот уже бросает тень на пулеметчика. Он же дерево!

— Крикни своим, чтоб клали оружие, подходили по одному и строились в колонну вот тут в сторонке, — сказал русский офицер. Он по-хозяйски, широко расставив ноги, стоял на их земле и командовал ими, немцами, как стадом послушных овец. — И чтоб без глупостей, — добавил он.

— Без глупостей, — повторил Юрген и вместе с криком: — Ложись! — врезал русскому между ног и тут же бросился на него, вцепился руками в открытую, длинную шею, опрокинул на спину.

Надо было бы ему еще пару раз врезать, чтобы совсем утихомирить, но стоять было нельзя — через несколько мгновений над головой Юргена пронесся рой пуль. Это Целлер четко выполнил приказ. Тут же застрекотал МП-40 — молодец, Фридрих! Русские пулеметы молчали, Брейтгаупт с Клинком сделали свое дело. Но один русский автомат тяжело застучал над самой головой, выпустил длинную очередь и заткнулся. Крик боли, падение тела.

Все справились, только он, Юрген, все копошился со своим противником. Крепкий попался! И драться не дурак. К тому же, похоже, сытый. Они катались в снегу, в какой-то момент русский, оказавшись наверху, оторвался рывком от Юргена, сел на него верхом и уже занес руку со сжатым кулаком, чтобы вбить Юргену нос и зубы в глотку. Тут его Брейтгаупт и вырубил прикладом автомата.

— Спасибо, друг, — сказал Юрген, выбираясь из-под обмякшего тела.

Клинк, припавший на одно колено, вонзал в этот момент нож в грудь какому-то русскому. Это был не пулеметчик. И у него в груди уже было два пулевых ранения.

— Не люблю коммуняк, — сказал Клинк, перехватив взгляд Юргена.

— Чистая работа, Зепп, — сказал Юрген и показал глазами на пулеметчика, уткнувшегося лицом в снег.

— Даже пукнуть не успел, — осклабился Клинк.

Подбежала Эльза, припала к Юргену.

— Как ты? — спросила она.

— Нормально. Живой, — ответил Юрген.

— Лихо вы с ними разобрались! — сказал подошедший Целлер.

— Это ты с ними разобрался, Франц. Мы-то по одному, а ты семерых.

— Мне Счастливчик подсобил.

— Молодец, Счастливчик!

— Рад стараться!

— Классный полушубок, — сказал Отто Гартнер и принялся снимать полушубок с русского офицера. Тот был мертв. С Брейтгауптом всегда было так — после его ударов оставалось только шкуру сдирать.

— Эльза! Сюда! — Тиллери призывно махал рукой от повозок.

Эльза побежала туда, спотыкаясь в пробитых в снегу следах. И тут же раздался крик Целлера:

— Внимание! Противник слева!

— Ложись! — крикнул Юрген. — Изготовиться к бою!

Со стороны деревни приближались цепью русские. Их было человек тридцать. Многовато будет. И еще сколько-то наверняка оставалось в деревне. Их бой только начинался.

Юрген притянул к себе автомат русского офицера, в нем был полный диск, на пару минут хватит, если бить короткими очередями. Слева по снегу, медленно удаляясь, двигался приплюснутый серый ком, — это Целлер полз к своему пулемету.

— У меня только два снаряженных магазина, — сказал лежавший рядом Фридрих.

— Не дрейфь, пробьемся, — ответил Юрген.

— Я не дрейфлю, — несколько обиженно сказал Фридрих.

Раздалась автоматная очередь. «Это кто еще без приказа?!» — приподнял голову Юрген. Стреляли справа, за рощицей, стреляли дружно. Русская цепь поредела, она пятилась к деревне, отстреливаясь на ходу.

Это подошла колонна второй роты — Юрген правильно выбрал направление. Он предоставил им почетное право самим расправиться с засевшими в деревне русскими, тем более что вскоре подтянулись и отставшие отделения их роты.

Они свое дело сделали и могли теперь зализывать раны.

— Ну почему опять я? — причитал Эббингхауз.

Он стоял, привалившись задом к повозке, а Тиллери снимал с него одну за другой пропитанные кровью одежды, как будто обдирал подгнившие капустные листы с кочана. Все оказалось не таким страшным, как представлялось. Пуля лишь скользнула по ребрам, пропахав глубокую борозду в сдобном теле повара.

— Ты слишком крупный, Эбби, в этом все дело, — сказал Юрген и отошел к Блачеку.

Эльза уже наложила ему тугую повязку по левое плечо и теперь помогала натянуть свитер.

— Я медленно падал, — с виноватым видом сказал Блачек.

Падают все одинаково, реагируют по-разному, хотел сказать Юрген, но промолчал. Он лишь ободряюще похлопал Блачека по здоровому плечу.

— Хорошо, что в руку, а не в ногу, — сказал приободренный Блачек.

— Это точно, ноги сейчас важнее, здоровые ноги нам всем нужны, — ответил Юрген.

Он был доволен — всего-то и потерь, что двое раненых, да и те ходячие и могут при необходимости сражаться. Будут сражаться. Кисселя он в расчет не принимал. Это не было потерей.

Стрельба в дереве стихла. Теперь оттуда доносились только возбужденные немецкие голоса.

— Подъем! — скомандовал Юрген. — Вперед!

Спать. Спать. Спать.

Это был концлагерь. Можно подумать, что у командования не было сейчас других забот, кроме этого концлагеря.

У них-то они точно были. Они наконец оторвались от русских — тот отряд в деревне был авангардом, забравшимся слишком далеко вперед. У них было даже время, чтобы выспаться. После этого они поднялись, быстро собрались и пошли на запад. Они не стали дожидаться подхода основных сил русских. Им бы со своими соединиться.

Они торили снежную целину, угадывая дорогу под собой. Она вела их к перекрестку, из которого исходили три изрытых луча, здесь недавно проходили какие-то части. На перекрестке стояла группа солдат в камуфляжной форме СС, что-то около взвода. Возможно, эсэсовцы отлавливали дезертиров или останавливали отступающие части. Они не были дезертирами. А чтобы остановить их, требовалось больше взвода. Они шли вперед, как будто не замечая заслона, еще немного, и они бы прошлись по эсэсовцам.

— Стой! — Выступивший вперед офицер буквально уперся грудью в грудь шагавшего впереди обер-лейтенанта Вортенберга. — Приказ фюрера!

Вортенберг остановился как вкопанный.

— Колонна, стой! — неохотно скомандовал он.

— Это те, кто нам нужен, оберштурмфюрер. — От группы эсэсовцев отделился крупный мужчина с петлицами унтер-офицера. — Мы воевали с ними в Варшаве. Они показали себя молодцами хоть куда. Привет, Юрген! Привет, Франц! О, Отто, жив, старый спекулянт!

— Привет, старый браконьер, — в тон ему сказал Юрген.