Генрих Эрлих - Адский штрафбат

— Ефрейтор Вольф, я приказываю вам осуществить арест штандартенфюрера СС Бронислава Каминского, — подчеркнуто официальным голосом произнес Фрике, — копия письменного распоряжения будет вручена вам перед началом операции.

Все он понимал, подполковник Фрике. И они с Юргеном уже хорошо понимали друг друга. Они перешли к обсуждению деталей.

— Сегодня Каминский получит приказ срочно, до полуночи, прибыть в Лицманнштадт (Лодзь, автоматически перевел Юрген, ему это название было привычнее) в штаб объединенной группировки по подавлению восстания. Приказ будет подписан командующим группировки СС-обергруппенфюрером Эрихом фон дем Бахом…

— Зелевски, — автоматически продлил Юрген. — Извините! Разрешите вопрос, господин подполковник! СС-обергруппенфюрер знает об этом приказе?

Фрике кинул на него быстрый взгляд, понимающе усмехнулся:

— Господин фон дем Бах-Зелевски лично подпишет этот приказ. Насколько мне известно, инициатива исходит от него.

— Осмелюсь немного продлить цепочку. Во время дружеского обеда в штабе Дирлевангера один из его унтер-офицеров рассказал мне, что у Дирлевангера давние дружеские отношения с СС-обергруппенфюрером, по меньшей мере с тех времен, когда тот был главнокомандующим силами СС и полиции в Белоруссии. Если сопоставить это со слышанными нами угрозами Дирлевангера в адрес Каминского…

— Ефрейтор Вольф! Я допускаю, что мой рапорт о злодеяниях бригады Каминского был не единственным, а также то, что не он сыграл решающую роль в принятии решения. Но меня это не интересует. Даже меня, — надавил он. — Меня интересует только результат. И на данном этапе меня тоже интересует только результат. И я его добьюсь. С вашей помощью. Итак, сегодня поздно вечером, вероятнее всего около десяти часов, плюс-минус полчаса, Каминский проследует на машине по шоссе в направлении Лицманнштадта на траверзе нашего лагеря.

— Откуда такая точность?

— Каминский будет очень ограничен во времени — приказ ему передадут ближе к вечеру, почти впритык. По этой же причине он, скорее всего, не возьмет с собой много охраны. По отзывам, он человек не робкого десятка, но в то же время осторожный. Он обычно передвигается в бронетранспортере или в сопровождении бронетранспортера с отделением охраны. Но бронетранспортер, как мы знаем, неудобный и, главное, небыстрый вид транспорта. Так что сегодня он поедет на легковом автомобиле. «Хорьх», с откидным верхом.

— Рядовой Хюбшман будет рад встретить старого знакомого.

— Рядовой Хюбшман? Несомненно. Кто еще?

— Брейтгаупт и… — Юрген задумался. Конечно, каждый второй из их батальона вполне годился для этой операции. Только скажи, что за дело, так даже побольше добровольцев найдется. Генерала СС арестовать, а то и… Юрген прихлопнул мелькнувшую мысль. В общем, охотники найдутся. Чтобы хвастать потом: мы-де… Вот именно, хвастать. А тут болтать не надо. Хорошо бы взять кого-нибудь из тех, кто был тогда в Варшаве. Целлер? Неплохой парень, но бывший офицер. От этих офицеров никогда не знаешь, чего ожидать, вдруг в самый неподходящий момент вспоминают о своей гребаной офицерской чести и белоснежных перчатках. А тут дело деликатное, что и говорить. Скользкое. — Рядовой Отто Гартнер, — сказал Юрген.

— Полагаете, будет достаточно?

— Для дорожного патруля и этого много.

— Для дорожного патруля? Ах да, конечно. Военный дорожный патруль… Нарукавные повязки, бляхи… — Фрике пододвинул листок бумаги и принялся записывать.

— Время неспокойное. Неподалеку — восставшая Варшава. В лесах вокруг много вооруженных польских повстанцев и просто бандитов.

— А еще агентура красных! И засланные к нам в тыл диверсионные отряды большевиков!

— Возможно, со специальным заданием…

— Отставить! Ваша задача — арестовать Каминского и передать его органам правосудия. Нет, наша задача. Мы не можем допустить, чтобы Каминский прибыл в Лицманнштадт, это существенно осложнит дело. Так что через километр будет размещена еще одна усиленная группа под моим личным командованием. На тот случай, если ему удастся миновать вас…

— Не удастся.

— …или если он против ожиданий будет с отделением охраны. В этом случае приказываю пропустить Каминского беспрепятственно, чтобы не спугнуть его.

— Есть, господин подполковник! Одна просьба…

— Излагайте.

— Не вмешивайтесь, пожалуйста, если услышите звуки стрельбы. Если Каминскому суждено миновать нас, то только для того, чтобы попасть в ваши руки.

— Он может повернуть обратно.

— Нет. Если им удастся перебить нас, то Каминский посчитает дело сделанным и поедет дальше. Он сам приедет к вам. Не двигайтесь с места, господин подполковник.

— И сколько мне стоять пнем? — усмехнулся Фрике. — И как я узнаю, что операция прошла успешно?

— Если вы услышите стрельбу, а это почти неизбежно, то выждите после ее окончания час. Если машина Каминского не появится, сворачивайте операцию. О результатах операции вам будет доложено в лагере лично.

— Надеюсь, что это будешь ты, мой мальчик.

— Я тоже надеюсь. И постараюсь. Постараюсь выполнить задание.

— Лично мне… — задумчиво протянул Фрике. — Это правильно! Зачем солдатам, да и офицерам, знать о сути операции, которая может и не произойти. А если это станет неизбежным, я успею отдать приказы на месте.

— Да, это будет обычное ночное учение.

— Непосредственно перед отправкой на фронт?

Юрген хмыкнул:

— Уверяю вас, господин подполковник, никто не удивится. Все привыкли. Это в вашем стиле.

— Я все время забываю, что я старый служака-дуболом. Или как там честят меня солдаты?

Юрген выдал пару десятков эпитетов и прозвищ, которыми награждали подполковника Фрике новобранцы, попавшие в его батальон. Фрике только добродушно улыбался, отмечая наиболее сочные из них.

Выйдя из кабинета Фрике, Юрген немедленно разыскал товарищей и обрисовал им ситуацию, ничего не утаивая. Или почти ничего. Они не мучились сомнениями и раздумьями, они восприняли это как приказ, так оно, в сущности, и было. Они не задавали пустых вопросов. Разве что Красавчик спросил с ностальгической грустью:

— А «Хорьх» какой модели?

— Не знаю. С откидным верхом.

— Тогда, наверное, 670-й кабриолет. Блеск! Штучный товар! — Юрген был уже готов мягко пресечь начало очередной автомобильной истории, когда Красавчик сказал: — Отличная машина для компании из четырех человек.

Нет, и его вопрос не был пустым.

— Думаешь, их будет четверо?

— Или трое, если генерал любит сидеть один, развалившись на заднем сиденье.

— Этот Каминский, я слышал, отчаянный человек, — сказал Отто Гартнер, — не такой бешеный, как Дирлевангер, но все же.

— Мы должны задержать его, — в который раз повторил Юрген. — Любой ценой.