Сергей Баленко - Батя. Легенда спецназа ГРУ

Теперь, когда вся жизнь В. В. Колесника сотошла в историю, когда на неё уже смотришь как бы со стороны, видишь истинный хрестоматийный пример, достойный занять место в учебных офицерских институтах. Без слов, без нытья, без вранья нести всю жизнь рутинную службу по «поддержанию пороха сухим», чтобы в нужный момент выстрелить в нужную цель. Сколько «боёв» (в кавычках, без войны) за свою профессиональную жизнь провёл В. В. Колесник и только один — настоящий, но зато как «выстрелил»! «Выстрел», за который он получил высокую степень воинского отличия — звание Героя Советского Союза.

Пусть у большинства офицеров (в идеале — у всех) будт только бои в кавычках, но офицерская профессия на то и существует, чтобы не оплошать, когда «раскроются кавычки». И полковник В. В. Колесник не был застигнут врасплох, когда ему было поручено наиответственнейшее, наисекретнейшее, наисложнейшее задание.

Об этой секретной операции под кодовым названием «Шторм-333» есть рассказ самого Василия Васильевича. Пусть он будет отдельной главой нашего очерка.

Альбом «50-летию Российских соединений и частей специального назначения Вооружённых Сил Российской Федерации».

Москва. 2000 год.

В ту пору я уже два был старшим офицером ГРУ ГШ, направленцем на Среднюю Азию. Этот регион, два среднеазиатских округа, разместившиеся здесь, их командование знал очень хорошо, сам до недавнего времени командовал 15-й бригадой специального назначения, входившей в состав САВО, а с 1976 года — ТуркВО.

2 мая 1979 года меня вызвал к себе тогдашний руководитель ГРУ генерал армии П. Ивашутин и поставил задачу сформировать 154-й отряд специального назначения. В его штат входила боевая техника, а общая численность солдат и офицеров составляла пятьсот двадцать человек. Ни такого вооружения, ни такого штата в спецназе до этого не было. Помимо управления и штаба, отряд состоял из четырёх рот. Первая рота имела на вооружении БМП-1, вторая и третья — БТР-60пб. Четвёртая — рота вооружения — состояла из взвода АНС-17, взвода реактивных пехотных огнемётов «Рысь» и взвода сапёров. В отряд также входили отдельные взводы: связи, PCE «Шилка», автомобильный и материального обеспечения.

Но главная особенность отряда заключалась в том, что в нём могли служить только представители трёх национальностей: узбеки, теркмены и таджики. Поэтому и назвали его «мусульманский» батальон (отряд в спецназе соответствует батальону в сухопутных войсках). Бойцов отбирали только двух призывов, прослуживших полгода и год. Особые требования предъявлялись к физической подготовке кандидатов. Поскольку эксплуатация боевой техники предполагает специальные знания, людей отбирали в мотострелковых и танковых частях обоих азиатских округов. В основе, конечно, лежал принцип добровольности, но при отсутствии волонтёров данной военно-учётной специальности хорошего спеца могли зачислить в отряд даже помимо его воли.

Через полтора месяца отряд был сформирован. В каждой роте был переводчик, курсант-стажёр Военного института иностранных языков. Но при таком национальном составе отряда у бойцов практически не было проблем с фарси — одним из основных языков Афганистана. Не удалось найти только офицера-зенитчика подходящей специальности. «Мусульманином» стал темноволосый украинец капитан Паутов, который, когда молчал, терялся в общей массе. Возглавил отряд майор Х. Халбаев, занимавший до этого в 15-й бригаде должность заместителя командира одного из отрядов спецназа по воздушно-десантной подготовке.

Пока отряд занимался боевой учёбой, его бойцам в Москве уже шили форму афганской армии. На каждого военнослужащего были подготовлены легализационные документы установленного образца.

19–20 ноября отряд доставили самолётами в Баграм. Личный состав, имущество, предметы материального обеспечения, включая дрова, привезли на Ан-12. Всю тяжёлую технику — на Ан-22, «Антее». Эта операция заняла около суток.

Выполнив поставленную передо мной задачу, я из Ташкента убыл в Москву. Отряд оставался в Баграме почти месяц и адаптировался к новым условиям.

Согласно первоначальным планам отряд должен был выдвинуться из Баграма и с ходу захватить резиденцию Амина в Кабуле. Но после неудачного на него покушения Амин перебрался в недавно отстроенный дворец Тадж-Бек.

13 декабря отряду поставили задачу совершить марш и прибыть в кабул для усиления охраны главы государства. Такова была легальная задача «мусульманского» батальона.

Этот марш едва не стоил Халбаеву должности. По дороге одна из машин вышла из строя. Халбаев оставил с ней необходимые средства техпомощи, назначил руководить ремонтом своего заместителя по техчасти, и колонна продолжала движение. В Кабул отряд прибыл не в полном составе, и этот факт расстроил главного военного советника генерал-полковника С. Магомедова. Конфликт разгорелся ещё и потому, что Халбаев не любил оправдываться и не старался выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Такое поведение сразу настроило против него Султана Кекезовича, по-восточному любившего чинопочитание.

16 декабря я получил задачу вылететь в афганистан. В помощники взял Олега Ульяновича Швеца. Семнадцатого загранпаспорта нам привезли прямо к самолёту. Вместе с нами в Афганистан летел генерал Юрий Иванович Дроздов и капитанр второго ранга Эвальд Григорьевич Козлов. Быстро познакомившись, выяснили, что нам предстоит одно дело. Они курировали деятельность спецподразделений «Гром» и «Зенит» по линии КГБ.

В Кабуле я представился главному военному советнику, и он мне сразу высказал недовольство комбатом. Обвинив Халбаева в неумении грамотно организовать марш отряда, он настоятельно порекомендовал снять его с должности. Однако я давно знал Халбаева как вполне грамотного офицера и постарался убедить в этом вспыльчивого генерала. Посчитав мои доводы логичными, Султан Кекезович несколько успокоился.

Непосредственно дворец охраняла рота личной охраны Амина. Это была первая линия. Вторую должны были ставить мы. А третью линию занимала бригада охраны, которую возглавлял главный порученец Амина майор Джандат.

На следующий день мы поехали к нему знакомиться. Джандат закончил иностранный факультет нашего воздушно-десантного училища в Рязани, позже — Военную академию имени Фрунзе. Познакомившись, мы в общих чертах определили, как будем решать поставленные задачи, организовали связь. Мы объехали окрестности, и Джиндат показал, нам где можно организовать стрельбище и проводить занятия.

Каждый батальон бригады охраны имел свою казарму, и лишь танковый жил вместе с пехотным батальоном. Для танкистов не так давно начали строить казарму, которую и передали нам.