Иван Наумов - Мальчик с саблей

Поп процедил сквозь зубы:

— А ты воздух понюхай!

— У меня нет полномочий вооружать местное население…

— Не население, а людей, капитан! Живых людей! Есть вещи поважнее Устава и есть приказы, которые ты можешь отдать себе только сам.

Глаза священника сверкали в полутьме грозным огнем.

— Не можешь сам — свяжись с майором, но делай, делай, делай уже что-нибудь! И не надо мне полоскать про «ситуацию под контролем». А то я расскажу тебе, что произойдет. Пока твои бойцы будут держать окраины, уцепившись за три сарая и два амбара, «землемеры» войдут в Плешин с пяти, с шести сторон, отовсюду. Помощь обязательно придет, но к тому времени город утонет в крови. А «землемеры» испарятся, рассосутся — по оврагам да лощинам до Полуденного перевала, и — ищи ветра…

Вольховский молчал, даже дышать перестал.

— Понимаешь, капитан, я уже видел это — там, за холмами, всего два года назад. После такого удара город уже не возрождается. Кто-то уедет сразу, а те, кто останется, как овцы, собьются в анклав размером в два-три квартала, обмотаются колючей проволокой и будут тупо коротать дни без цели и смысла, кормясь из Красного Креста. Страх превращает человека в животное, капитан.

— Я не имею права отдать вам это оружие, — просипел Вольховский.

— Да не надо нам ничего отдавать! Просто отойди в сторону. Сними пост! — Отце Миклаш вдруг схватил капитана за плечи и встряхнул что есть силы. — Ты чего боишься? За звездочки свои боишься?! Ты же офицер, а не шваль штабная! Ты не хуже меня понимаешь: это надо сделать — так что же ты тянешь?!

Внезапно на юге в небе распустились два ярких цветка — красный и зеленый. А потом из-за гор прилетел плохой, неправильный звук — будто одновременно застрекотала дюжина швейных машинок.

— Ну, вот и началось, — отце Миклаш утер со лба испарину. — Твое слово, капитан!

Вольховский непослушной, не своей рукой сдернул с пояса рацию и вызвал группу Тайги. Ответом было лишь громкое шипение статики.

Капитан переключил канал:

— Шестой, ответьте! — с тем же результатом.

— У Салана за воротами грузовик, — сказал поп. — Дай мне с собой офицера.

Из штабного здания выбежал дежурный радист.

— Товарищ капитан, на всех частотах глушат! Пеленг взять не могу — будто со всех сторон сразу!

— Дежурный, «в ружье»!

…Грузовик пожарной охраны с отце Миклашем и лейтенантом взвода охраны умчался к прибрежному схрону, сопровождаемый скрежещущим сигналом боевой тревоги.

Сотник обошел позицию. Все «землемеры» расположились на местах, кто за камнем, кто за деревом, предохранители сняты, стволы обращены к дороге, выползающей справа из-за отвесного скального уступа, делающей широкую дугу метрах в десяти ниже по склону, прямо перед выбранным для засады местом, и скрывающейся слева за другим утесом.

Сотник встал за спиной у гранатометчиков.

— Приготовились.

Лишних слов не требовалось — все действия были согласованы десяток раз.

Гул тяжелых дизельных двигателей постепенно приближался. Наконец, из-за поворота блеснул неяркий свет фар, а затем показалась и машина.

— Стоп!!! — шепотом заорал сотник. — Это не те!

Джип с опознавательными знаками итальянского контингента прошел мимо замерших алтинцев, затем красные габаритные огни стали удаляться.

И в тот же момент одинокая фара высветила белую щебенку серпантина, на повороте появилась черная рыбья туша бронетранспортера, а позади него заплясало светлое пятно от еще одной боевой машины.

— Ждать! — вполголоса командовал сотник. — Ждать!

Наконец, итальянский джип исчез за левым поворотом.

Сотник включил рацию и отдал короткую команду. С хребта холмистой гряды взлетели в воздух две ракеты, красная и зеленая, бросая свет во все концы Плешинской Горсти, давая знак всем, кто ждал этого знака.

Из зарослей на склоне к первому бронетранспортеру протянулась дымная указка. Двое или трое солдат инстинктивно соскользнули на землю, остальных огненный мячик взрыва раскидал в стороны, как сухую солому.

Лес ожил. Злые слепящие огоньки расцветили склон.

Горящая машина повела башней, и крупнокалиберный пулемет вырвал из подлеска длинную узкую полосу зелени.

Второй бронетранспортер рывком остановился и сдал назад, загораживаясь скалой, как щитом. Предназначенный ему реактивный снаряд ушел в пустоту и через секунду взорвался где-то на другой стороне ущелья.

Солдаты под командованием сержанта ссыпались с брони и бегом бросились назад по дороге. Затем они свернули в лес, вверх по безлюдному склону, чтобы обойти засаду сверху.

Точно так же поступили и Тайга с итальянцем, обходя нападавших с другой стороны.

Из-под днища горящего «бэтээра», ошалело крутя головой, выполз Охрименко, дотянулся до «калаша» одного из убитых солдат и залег за передним колесом, короткими очередями отстреливаясь по автоматным вспышкам.

Второй бронетранспортер снова высунулся из укрытия и нашпиговал склон свинцом.

В роте у Тайги не было случайных людей — все прошли Кавказ и знали свое дело.

Через двадцать минут, в попытке отступить, «землемеры» встретили серьезное препятствие. Удалось ли кому-то вырваться из кольца, осталось невыясненным.

Опасаясь попасть под огонь своих, Тайга вывел людей к джипу итальянца.

— Охрименко! — крикнул Роман, осторожно выходя по дороге назад, к горящему бронетранспортеру. — Жив, нет?

В наступившей тишине стало слышно, как шумит вода в ручье на дне ущелья.

— Та шо мне станется, товарищ майор? — прилетел голос в ответ. — Я бы вам по рации сказал, так вы ж трубку не берете!

Две группы объединились и сосчитали потери. Минус шесть, и трое легкораненых, и полыхающий «бэтээр». Второй машине тоже досталось — снаряд взорвался под передним колесом, и без тягача ее было не вытащить.

Пятерых бойцов Тайга отрядил проверить склон. Скаппоне вызвался забрать раненых.

— Я пытался вызвать моих ребят, Роман, но в эфире сплошной шум. В джипе не хватит места для всех вас, но я доберусь до перевала, и мы вернемся на бронемашинах.

Откуда-то из-за холмов, со стороны Плешина, ветер донес звук сильного взрыва.

— Не надо, — сказал Тайга. — Лучше вам сейчас с места не двигаться — непонятно, где сейчас что. Выстави дозорных и жди нас на перевале. Здесь по прямой, через гряду, будет километра два. Мы быстро. И попытайся вызвать подмогу.

Скаппоне как-то неопределенно кивнул и повел раненых к подъехавшему джипу.

На углу Кухарьской и Пришана, у руин фонтана, из открытого кузова пожарного грузовика Салан и два его сына раздавали оружие.

Плешинцы были торжественно мрачны и сосредоточенны, подставляли открытые ладони, принимали автоматы как знак доверия. Нервно распихивали по карманам и засовывали под ремни запасные рожки.