Борис Шапталов - Испытание войной – выдержал ли его Сталин?

Важно не то, что Сталин свалил беду на других – это естественно для политика (давно известно, что победы есть следствие мудрости правителя, а поражения – результат нераспорядительности подчиненных), а то, что он, в отличие от нынешних его защитников, понял, что «перегнул палку».

Так каков же был действительный уровень командиров гражданской? Узнать, кто из расстрелянных как себя проявил бы, невозможно – не в компьютерной игре живем, и переиграть состоявшиеся события нельзя, но кое-какие факты для анализа существуют. Среди тех, кто вышел из-под ареста, были будущие маршалы и командующие фронтами: К.К. Рокоссовский и К.А. Мерецков, командарм А.В. Горбатов, нарком боеприпасов Б.Л. Ванников. Так что вполне резонно предположить, что среди погибших были свои Рокоссовские и Ванниковы. А таких людей катастрофически не хватало. Сколько именно не хватало?

Были репрессированы трое из пяти маршалов, все 5 командармов 1-го ранга и 12 командармов 2-го ранга, все 6 флагманов флота 1-го ранга. Из 67 комкоров – 60, из 199 комдивов – 136, из 397 комбригов – 221. «Убыло» также почти половина командиров полков. И аресты продолжались вплоть до 22 июня 41-го.

Однако эти цифры многих уже не впечатляют. В иных сочинениях пишется, что было расстреляно «всего» 1600 генералов и офицеров. На несколько десятков тысяч командного состава – «пустяк». Но спросим: если бы из армии Наполеона удалили 10 человек, что изменилось бы? Ничего! – воскликнет такой счетовод. Десять человек на сотни тысяч солдат! Мелочь! А если бы фамилии этих десяти человек были: Ней, Мюрат, Даву, Сульт, Бертье, Макдональд… Повлияло бы это как-то на боевые действия? А если бы среди них было всего одно имя – Наполеон Бонапарт? Поэтому от «счетоводов» требуется доказать, что репрессированные не только в полководцы не годились, но даже толковыми командирами не были. Возникла целая разоблачительная литература, пытающаяся построить нужную систему доказательств. В ход идет все: и пробелы в образовании у репрессированных, и участие в подавлении крестьянских восстаний (будто Наполеон не приказывал расстрелять бунтовавших парижан из пушек), и отдельные военные неудачи… Однако вопрос: «Почему командиры гражданской, выигравшие войну у офицеров-профессионалов, у генералов-фронтовиков, имевших боевой опыт боев с японской, германской, австрийской, турецкой армиями, должны были воевать хуже командиров сталинского призыва?», – остается. Можно также сослаться на тех деятелей гражданской войны, кто проявил себя в новой войне не лучшим образом. Но кто докажет, что расстреляли не лучших?

В написанной в 1922–1923 гг. книге Д. Фурманова «Чапаев», которая представляла собой не роман, т. е. вымышленное сочинение, а развернутый очерк о реальных событиях, есть такие строки: «Как и большинство городов, – не только в этих боях, но и вообще за всю Гражданскую войну, – Бугуруслан был взят обходным движением». И далее в главе «До Белебея»: «Чапаевская дивизия шла быстро вперед, так быстро, что другие части, отставая по важным и неважным причинам, своею медлительностью разрушали общий единый план комбинированного наступления. Выйдя далеко вперед и ударяя в лоб, она больше гнала, чем уничтожала неприятеля или захватывала в плен», – с сожалением писал на основе мнения комдива Фурманов.

«Малограмотные», с точки зрения нынешних критиков, командиры того времени демонстрировали, однако, завидное понимание законов маневренной войны, которые сталинские выдвиженцы в 1941–1942 гг. осваивали едва ли не с нуля.

Кстати, о Чапаеве. Анекдоты о нем, похоже, и послужили «методологической» основой для создания теории о «глупости» командиров Гражданской, от которых так мудро избавился премудрый Сталин. Поэтому приведем еще одно свидетельство. Д. Фурманов приводит следующие рассуждения Чапаева:

«Я, товарищи, не старый генерал… то генерал, бывало, за триста верст дает приказ взять во что бы то ни стало такую-то вот сопку. Ему говорят, что без артиллерии не дойдешь, что тут в тридцать рядов завита колючая проволока… А он, седой черт, приказ высылает: гимнастику вас учили делать? Прыгать умеете? Вот и прыгайте!.. А я не генерал… Я поэтому выберу место, чтобы вы были целы да самому не погибнуть понапрасну… Вот мы как воюем, товарищи». Потому бойцы и любили своего командира, верили ему, что он знал, как воевать без лишних жертв. Ну и сколько таких командиров начало войну в 1941-м? И сколько «седых генералов» снова погнало солдат на убой? Об этом речь впереди, но заранее стоит отметить: война показала, что Сталин разорвал былую связь между командирами и бойцами. Дошли немногие, но очень показательные свидетельства о взаимоотношениях внутри самой армии.

19 сентября 1941 г. член Военного совета 13-й армии Ганенко написал письмо Сталину с жалобой на поведение командующего Брянским фронтом А.И. Еременко: «…Еременко, не спросив ни о чем, начал упрекать Военный совет в трусости и предательстве Родины. На мои замечания, что бросать такие тяжелые обвинения не следует, Еременко бросился на меня с кулаками и несколько раз ударил по лицу… Несколько остыв, Еременко стал хвастать, что он, якобы с одобрения Сталина, избил несколько командиров корпусов, а одному разбил голову…» Письмо последствий не имело, Еременко остался в фаворитах Сталина. Это был единственный командующий фронтом, к которому приезжал (в 1943 г.) Верховный главнокомандующий.

О «крутости характера» Г.К. Жукова, который стоил не только нервов, но и жизни офицерам, также хорошо известно. Показательно поведение его заместителя генерала Г.Ф. Захарова. Полковник А.К. Кононенко вспоминал его приезд в расположение 1-го гв. кавалерийского корпуса зимой 1942 г. так:

«Меня прислали сюда, – сказал Захаров, – чтобы я заставил выполнить задачу любыми средствами. И я заставлю вас ее выполнить, хотя бы мне пришлось для этого перестрелять половину вашего корпуса..» Он по очереди вызывал к телефону командиров полков и дивизий, атаковавших шоссе, и, оскорбляя их самыми отборными ругательствами, кричал: «Не прорвешься сегодня через шоссе – расстреляю!»

А кавкорпус генерала Белова зимой 1941/42 г. был одним из лучших соединений в Красной Армии, и о нем еще будет идти речь.

В эпистолярном наследии Г.К. Жукова опубликована показательная записка. Он пишет командующему 49-й армии генералу И.Г. Захаркину о его подчиненном: «Его надо лупить, он такой человек. Он у меня был помощником на Халхин-Голе по снабжению. Когда его лупят, он работает. Характер у него такой» (25, с. 138).

Как это понимать? Дураков и лентяев везде хватает, и порой без накачки не обойтись. Но ведь было много армий, включая вермахт, где находили иные способы заставлять офицеров делать свое дело. В то же время отнюдь не Жуков в то время определял критерии и способы отбора и выдвижения кадров. Он имел дело с уже сложившейся системой. А при такой системе битый начальник обязательно отыграется на подчиненных, в том числе (обязательно) на умных и толковых. Отсюда и пошло знаменитое: «Ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак».