Алексей Нагорный - Повесть об уголовном розыске

– Поторопись, - попросил Санько.

– Теперь уже некуда, - рассмеялся Жарков. - Оглянись, начальник.

Санько обернулся. Позади стоял Тишков и целился из нагана прямо в лоб.

– Сдай оружие, - приказал Санько. - Вам всем так и так крышка… Оперативники сидят у вас на хвосте…

– Где? - издевательски прищурился Тишков. - Где? Нету.

Санько понял - до выстрела остаются сотые доли секунды. Он не успел испугаться, не успел ничего сделать, он успел только подумать с горьким отчаянием, что и на этот раз ошибся, свалял дурака, - теперь уже непоправимо. Выстрел хлопнул мягко, глухо, словно лопнул воздушный шарик. Санько упал лицом вниз.

– В переносицу попал. - Тишков спрятал наган. - Рвем когти.

Они побежали. Вслед истошно закричала какая-то женщина, послышались трели милицейских свистков.

– Он умер сразу, - тихо сказал Виктор. - Судя по следам на месте происшествия, он шел вдвоем с каким-то человеком. С мужчиной. Потом их догнал еще один. Стрелял догнавший. Гильза от нагана, который в прошлом году похищен из тридцать пятого отделения связи. Я поинтересовался, где Санько провел вторую половину дня, и вот что выяснилось. - Виктор открыл записную книжку: - До семнадцати часов он был на работе. Начальник розыска отметил любопытную деталь: когда Санько услыхал, что Кондратьева - эта ваша жена и вы очень тяжело переживаете ее смерть, он вылетел из кабинета начальника розыска, что называется, пулей. Я выяснил, что в апреле прошлого года погибла Зина - жена Санько, - ее убили хулиганы. Я подумал: возможно, здесь есть какая-то связь. Возможно, такая аналогия повлияла на Санько, и он решил самостоятельно предпринять какие-то шаги.

– Какие? - спросил Коля.

– Сегодня суббота. А по субботам Санько обычно ходил в Сандуны. Мне дежурный сказал. На всякий случай я пошел туда. Пространщик, - Виктор снова заглянул в книжку, - его фамилия Аникеев, видел, как Санько ушел из бани с другим пространщиком - Жарковым. Я был у Жаркова. Его нет, соседей я предупредил и на всякий случай оставил там двух наших.

– Я вот о чем подумал, - Коля подошел к Виктору. - Жарков этот запросто мог добраться до удостоверения Санько. Ведь Санько в форме ходил все время.

– Это нужно уточнить.

– И так ясно, - вздохнул Коля. - Такие, как он, спят в форме. Возьми людей, оформи документы и произведи у Жаркова тщательный обыск. Ищи фотопринадлежности, бланки, бумагу и вообще все, что может служить для изготовления поддельных документов.

…Виктор вернулся через час. Он привез новенький ФЭД, штатив для макросъемки, специальный объектив и катушку цветной немецкой пленки с высокоразрешающими данными. Коля осмотрел находки:

– Не придет Жарков домой. Теперь это ясно.

Но Коля ошибся. Жарков пришел.

Вот уже второй день Миронов сидел в Библиотеке имени Ленина и просматривал папки с гравюрами Гольбейна и Дюрера. Их было очень много, этих гравюр, но нужной все не находилось, и Миронов обратился к консультанту-библиографу.

– Многоплановая, сложная вещь, - сказал Миронов. - Рыцарь в доспехах с копьем и мечом, нимб вокруг головы. Фон пейзажный, холмы. На холме справа - замок. По бокам два херувима держат доспехи… Два герба вверху. На одном скрещенные мечи, на втором - полосы.

– Память у вас… - покрутил головой консультант. - Это "Святой Георгий стоящий"…

– Но ведь нет у Дюрера и Гольбейна такого сюжета?

– У Лукаса Кранаха Старшего есть.

– Ч-черт… Надо же… - ошеломленно протянул Миронов. - Я еще удивился монограмме "С". У Кранаха должен быть дракон крылатый вместо монограммы. Надо же… Вот я лопух! Ранняя вещь. Не было тогда дракона…

– Вот она… - Консультант раскрыл папку. Рядом с монограммой мастера стояла дата: "1506". Пятерка была оттиснута наоборот.

– Скажите… - Миронов напрягся. - А может быть так, чтобы на одной из гравюр этого сюжета цифра "пять" стояла нормально?

Консультант покачал головой:

– Нет, молодой человек. Художник вырезал эту цифру на доске не зеркально, как положено было, а прямо. На всех гравюрах этой серии цифра пять стоит наоборот…

– А если прямо?

– Тогда вы совершили открытие, - развел руками консультант, - и вас изберут в Академию художеств.

Через полчаса Миронов уже был в управлении. Коля, выслушав его рассказ, сказал с улыбкой:

– То, что ты талантливый искусствовед, я убедился. Вывод какой из твоего сообщения?

– У Ярцева на даче висит оттиск, на котором цифра "пять" стоит нормально! А этого не может быть! К тому же его оттиск достаточно свежий, я в этом понимаю.

– Вывод? - повторил Коля.

– Кто-то пошутил. Кто-то сделал точно такую же доску, как и Кранах, только на этой новой доске все вырезал, как надо!

– Зачем?

– Чтобы утвердить себя! Чтобы показать всем: вот я какой непревзойденный мастер! Больше, чем Кранах! Все могу! Я таких знал, товарищ комиссар… у нас на втором курсе были граверы. Один сделал наградной Екатерининский крест - никто отличить не мог! Но чтобы такую сложную гравюру, да еще штрих в штрих…

– Думаешь работа Штихеля? - не то спросил, не то утвердительно сказал Коля.

– Его. Нужно только выяснить, какое ко всему этому отношение имеет Ярцев.

– Распорядитесь, чтобы за его дачей немедленно установили наблюдение.

Жарков вернулся домой. Он понимал, что за его квартирой могут наблюдать, он смертельно боялся ареста и тюрьмы, но еще больше боялся расправы, которую могли учинить над ним дружки, не верни он им часть бандитской кассы, которую хранил по общему согласию. Эта касса была спрятана у него в комнате, под половицей. Жарков осторожно поднялся по лестнице, прислушался. Соседи должны были в этот час находиться на работе, и в самом деле из квартиры не доносилось ни звука. Жарков подумал немного и открыл дверь.

Оперативники, которые сидели в засаде, и те, кто вел за домом наружное наблюдение, могли задержать Жаркова без всякого труда. Но те и другие имели только одно задание: выяснить, что возьмет Жарков с собой и куда он пойдет. Поэтому Жаркову дали беспрепятственно войти в комнату, изъять тайник и уйти. Все было рассчитано с точностью до секунды, все было предусмотрено вплоть до шага, до движения, все, кроме одного… Оперативные работники не учли, что имеют дело с матерыми, опаснейшими преступниками, имеют дело с людьми, которые, надев форму милиции, в какой-то степени усвоили, попытались усвоить и доступные их пониманию методы ее работы. Когда Жаркова "повели", Тишков это сразу заметил. От его глаза не укрылись ни беззаботные "студенты", которые с шумом двигались по противоположной стороне улицы, ни обшарпанная "Победа", которая вдруг медленно поехала к перекрестку.

"Этот дурачок попрется прямо на хазу… - думал Тншков. - Надо же… То скрывали от него адрес, а теперь из-за этих проклятых башлей все провалится к чертовой матери…" Тишков вошел в будку телефона-автомата, позвонил.