Василий Веденеев - Человек с чужим прошлым

Алексей Емельянович вновь переставил фигурки на шахматной доске. Он уже догадался о маленьком черном пехотинце, выдвинутом впереди боевых позиций, скорее всего, Бергером. А вот они о его человеке, который должен вступить в игру, сменив Волкова после выполнения им задания, догадаться не должны. И он решительно поставил позади своих фигур, на самом краю черно-белого поля, скифского всадника на белом коне.

«Гунн» — под этим псевдонимом генералу был лично известен очень способный разведчик, опытный, хорошо законспирированный. Как это в шахматной игре ходит лошадка, углом, — три клетки прямо и одна в сторону, причем, кажется, в любую? Вот так и «Гунн» будет этим ходом коня в их игре, в конце операции поменявшись ролями с капитаном Волковым. Они сумеют это сделать.

Надо поговорить с Николаем Демьяновичем Козловым, пусть поинтересуются по имеющимся каналам: что это такое затевает СД? И подготовить все материалы по введению «Гунна» на конечном этапе в операцию, которую в основном должен теперь взять на себя Волков. Трудно придется парню, очень трудно. Но потому и послали именно его, что очень трудно…

Ермаков встал, открыл окно. В комнату ворвался свежий апрельский ветер, прохладный, немного сырой…

Захотелось разуться и, как в детстве, пробежать босиком по еще не просохшей после стаявшего снега и первых дождей земле; побродить по только-только начинающему зеленеть лесу, вороша ногами слежалые прошлогодние листья, уже темные, готовые удобрить почву под корнями деревьев; посмотреть на грачей, деловито ходящих в свежей борозде, на мутные после недавнего паводка воды реки…

«Рано немцы считают себя победителями Польши, — подумал Алексей Емельянович. — Еще Монтескье писал: не побежден народ, хотя утративший войска, но сохранивший нравы свои. Нрав у поляков свободолюбивый, вспомнить хотя бы знаменитых „косиньеров“ Костюшко…

Сколько раз поднимался этот народ на борьбу за свою свободу. И сейчас там нарастает движение сопротивления. Нет, рано немцам считать себя победителями Польши, рано! Для поляков это только поражение прогнившего режима Пилсудского, Бека и Рыдз-Смиглы, но время наверняка покажет, что это не поражение народа. Он будет с нами в общей борьбе с фашизмом. Он уже с нами…»

В казино «Турмклаузе», расположенное на тихой узкой улочке в центре города, Дымша пришел около семи вечера. Толкнув старинную дверь с перекладинами, пробитыми медными, позеленевшими от времени и непогоды гвоздями, он перешагнул высокий порог и очутился в маленьком вестибюле. Стрельчатая арка, завешанная занавесом из разноцветных стеклянных бус, вела в зал.

Небрежно раздвинув звякающие стекляшки, нанизанные на тонкие лески, пан Алоиз прошел в прокуренный зал, сел за свободный столик и кивнул пожилому мэтру, как старому знакомому. Старик, похожий на носастую нахохлившуюся птицу, в ответ только приподнял густые седые брови, нависшие над маленькими глазами, и сделал едва приметный жест рукой. Через несколько минут он подошел к столику Дымши, перекладывая из руки в руку стопку жетонов.

— День добрый, — приветствовал его Алоиз. — Как идут у пана дела?

— Пан Алоиз шутит? — бледно улыбнулся мэтр. — Сейчас вечер, и какие могут быть теперь дела? Я же не «шибер», как называют немцы спекулянтов.

— Ну, не прибедняйтесь, старина. У вас все-таки есть работа, а это в наше время тоже немало. По крайней мере — гарантированный кусок хлеба. Сегодня играют?

— Наверху, — лаконично отозвался старик. — Сегодня там самые высокие ставки. Пойдете?

— Пожалуй, — протянул Дымша. — Дайте мне жетонов на десятку.

— Пан не уточнил, на какую десятку, — усмехнулся мэтр. — На злотые или на марки?

— На злотые, на злотые… Сколько вы даете на них сегодня?

— Три жетона.

— Не густо!

Небрежно подбрасывая на ладони полученные в обмен на деньги жетоны, Дымша направился к деревянной лестнице на второй этаж. Остановившись под прилепленным к стене плакатом с портретом немецкой кинозвезды Але Ондре, он достал сигареты, прикурил и зорко оглядел зал. Потом медленно поднялся и пошел по долгому коридору.

Зал, где играли в карты, а иногда в рулетку, располагался в конце коридора второго этажа, а по сторонам тянулись однообразные двери номеров. Дымша без стука открыл дверь под номером три и защелкнул ее за собой на замок.

— Опаздываете…

В продавленном кресле, стоявшем рядом с широкой деревянной кроватью, зябко закутавшись в большой пуховый платок, сидела женщина лет сорока. Сколько Дымша ее знал, она всегда куталась и жалась, словно никак не могла согреться.

— Извините, но раньше не мог вырваться. Зато я с хорошими вестями.

Алоиз прошел в глубь комнаты и сел на кровать — больше сесть было просто некуда.

— Рассказывайте, — глухо сказала женщина.

— Вот, — порывшись несколько секунд в поясе брюк, Дымша достал из потайного кармашка туго скатанную полоску бумаги. — Здесь все, что мне удалось собрать за последнее время.

— Мало, — женщина выпростала из-под платка руку с сигаретой, прикурила и жадно затянулась. — Как Марчевский? Удалось найти к нему подход?

— Трудно, — полуприкрыл глаза Дымша, из-под опущенных век внимательно наблюдая за руками женщины. — Его почти ни на минуту не оставляют одного.

— Но все же оставляют? — с иронией спросила она.

— Не требуйте невозможного! — неожиданно окрысился Алоиз. — Я и так работаю на пределе. Недавно мне наконец удалось заглянуть в сейф Ругге: интересующая вас пленка спрятана в тайнике. Обращайтесь с ней осторожнее, она не проявлена. Там очень ценные сведения о подготовке высадки немцев на острова.

— Это меняет дело, — женщина нервно примяла в пепельнице недокуренную сигарету.

— Еще бы, — фыркнул Дымша. — Только поторопитесь. И вот что, сделайте одолжение: в тайнике вы найдете коробочку. Я очень хочу как можно скорей иметь ее содержимое, выполненное в металле.

— Надо было принести с собой. Неразумно доверять такие вещи тайникам.

— Неразумно таскать с собой! — парировал Дымша. — Это все равно, что носить в кармане собственную смерть. Думаете, там не устраивают внезапных проверок и обысков? Не считайте немцев идиотами!

— Спокойнее, спокойнее! — осадила его женщина. — Не тратьте зря свой пыл и поберегите нервы, они еще пригодятся: борьба предстоит долгая.

— До могилы, — мрачно пошутил Дымша. — И скорее всего, до нашей.

— Не торопитесь, туда еще успеете, — женщина закурила новую сигарету. — Что-нибудь удалось узнать о связном?

— Он взорвал себя гранатой, в развалинах.

— Об этом уже известно, — жестко сказала женщина. — Нас интересуют подробности.

— Какие, к черту, подробности? — снова вскинулся Алоиз. — В тот день в замок приехал некий Выхин, из эмигрантов. Говорил, что выехал из России вместе с родителями задолго до революции. Он видел начало трагедии на вокзальной площади. Там же был и Тараканов, тоже из русских. Я уже рассказывал о нем, помните?