Василий Веденеев - Человек с чужим прошлым

Следуя за проводом, как по нити Ариадны, можно отыскать тайное хранилище. И оно обнаружилось в третьей секции стеллажа — провод шел именно туда. Нащупав на боковой стенке полки медное колечко, Тараканов безуспешно пытался повернуть его, пока не догадался потянуть вниз. Полка бесшумно скользнула в сторону, открыв гладкую стальную дверцу. Замочной скважины на ней не было — только витая ручка.

Ксения свернула в переулок. Теперь нужно сделать круг и можно снова вернуться на условное место.

Скорее бы проехать — дома разбиты, прохожих почти нет, а сзади раздался шум догоняющего ее автомобиля. На машинах ездили преимущественно немцы. Такая встреча не сулит ничего доброго…

Она встревожено оглянулась. Черный опель шел на средней скорости — пожалуй, можно успеть проскочить до конца переулка и выбраться на оживленную улицу.

Что-то тупое и горячее сильно ударило Ксению в спину, и она упала с велосипеда. Звука выстрела она уже не услышала.

Опель резко затормозил рядом с телом девушки. Колесо велосипеда еще бесшумно вращалось, взблескивая на солнце тонкими спицами.

— Закиньте таратайку в развалины, — приказал водитель. — Не копайтесь!

Двое мужчин, выскочивших из машины, ловко делали свое дело. Один схватил велосипед и быстро скрылся с ним за стеной разбитого дома, второй сноровисто завернул тело девушки в грубое солдатское одеяло и потащил к машине.

— Куда в салон! — раздраженно заорал на него водитель. — Открой багажник!

Когда вернулся мужчина, уносивший велосипед в развалины, уже почти ничего не напоминало о произошедшей здесь скоротечной трагедии. Только пятна крови на асфальте.

— Лопату взяли? — отряхивая брюки, буднично поинтересовался вышедший из развалин.

— Взяли, — ответил водитель. — Иди звони шефу, пусть ставят людей на перекресток.

И черный опель рванулся с места.

Новая загадка. Владимир Иванович осторожно потрогал ребристую поверхность ручки. Попробовать повернуть? Или ее тоже надо тянуть вниз, как медное колечко на боковине полки?

Ручка повернулась, и с ее поворотом пошел назад весь стеллаж, открывая доступ в небольшую комнату без окон, узкую и высокую. Тускло блеснули медные контакты сигнализации, укрепленные на косяке.

«Срабатывает при открытии потайной двери, и тут же прибегает охрана, — понял Тараканов. — Прибежала бы, если не отключить…»

В комнате стояли стальные шкафы с выдвижными ящиками: вот она, настоящая картотека!

Отсюда Ругге выносил нужный ящичек и работал с ним, а потом снова ставил на место. Замки на стальных шкафах были несложные, и Владимир Иванович быстро справился с первым. Открыв его, он выдвинул ящичек и тихо присвистнул. Тесно уставленные карточки заполняли его плотной массой.

«Да тут работы на несколько суток, — ошарашено подумал он. — Где же сводные таблицы?» Но тут его внимание привлек плотный лист бумаги, стоявший первым в картотеке. Он вытащил его и развернул.

Да, немцы педанты и аккуратисты. Этот раздел картотеки сведен в таблицу с тщательно заполненными графами. В некоторых были уже вписаны расшифрованные сведения. Хорошо, это есть здесь, а в других ящиках. Неужели нет?

Тараканов начал выдвигать один за другим мягко скользившие на хорошо смазанных полозах стальные ящики хранилища. В каждом, с чисто немецким педантизмом, в начале стопки карточек были выставлены сводные таблицы.

Торопливо приготовив фотокамеру к работе, он начал переснимать одну сводную таблицу за другой. Через полчаса работа была закончена.

Старательно приведя все в прежний вид, Владимир Иванович подошел к двери потайного хранилища, собираясь в кабинет, а оттуда…

Но то, что он увидел, заставило его замереть на месте. В пяти шагах от Тараканова, широко расставив крепкие ноги в ярко начищенных сапогах, стоял гауптман Шмидт.

— Ну что же вы, господин Тараканов? — издевательски ухмыляясь, гауптман повел стволом. — Выходите, прошу вас!..

Пан Иероним стоял в алтаре, безмолвно глядя на ожидавших его проповеди редких в это смутное время прихожан. Он слышал, как, взвизгнув тормозами, остановились на улице, прямо напротив дверей храма, — его храма, где он служил Богу много лет, — машины немцев. Сторож не обманул — они приехали. Успел ли он сам уйти? Наверное, успел. Этот человек нравился пану Иерониму, и он хотел, чтобы ему повезло.

Что же, сейчас каждый борется, как может, а что может он, старый немощный человек, который давно встречает каждый новый день как дар Божий? Природу никому не дано обмануть — годы берут свое, а он задержался на этом свете дольше остальных своих сверстников, много дольше. Видно, пан Езус дал ему долгие лета, чтобы он увидел то, что пытаются сделать люди в мышино-зеленых мундирах и черной униформе с его страной и народом? Горько уходить, оставляя родную землю в час тяжкого испытания.

Но он готов. Готов сделать то, что в его силах. Он и так успел сделать пусть и немногое, но полезное делу освобождения Польши. Помог людям, с оружием в руках борющимся за это. А ведь мечталось справлять свадебные обряды, крестить розовых младенцев — все равно каких — завернутых в тонкое кружевное полотно или в простую ткань. Это были бы новые граждане его страны. Видно, больше не будет этого для старого ксендза костела Святого Рафаила, не будет…

Что же, он сделает так, как задумал. И если молва об этом пройдет среди людей, то он не зря прожил долгую жизнь. Не зря.

Пан Иероним начал проповедь. Краем глаза он заметил, как в костел вошли несколько немцев — часть из них остановилась около дверей, трое пошли по проходу между скамьями в его сторону. И голос старика окреп, словно к нему вернулась молодость.

— Не к смирению и милосердию должен призывать пастырь с амвона в сей тяжкий час для страны, но к оружию! Все, кто способен взять его в руки, обязаны сделать это, дабы уничтожить исчадия ада, пришедшие на землю наших отцов. Земля наша вопиет об отмщении! И я призываю кары небесные и земные на головы этих людей! — он указал рукой на идущих по проходу немцев. Все прихожане невольно обернулись. — К оружию и борьбе зову я вас…

Грохнул выстрел, и старый ксендз неуклюже осел на пол, безжизненно раскинув старческие руки с набухшими венами…

Оберфюрер Бергер знаком подозвал Клюге к машине.

— Сторожа нашли?

— Пока нет, господин оберфюрер. Ищут. Ксендза пришлось пристрелить за открытые призывы к вооруженному сопротивлению.

— Глупо, — пожевал сухими губами Бергер, но так и не уточнил, что именно он имел в виду. — Немедленно изолировать прихожан. Всех, кто был в костеле. Ищите сторожа!

Клюге убежал передать распоряжения.