Василий Веденеев - Человек с чужим прошлым

— Пся крев! — поляк схватился за задний карман брюк, намереваясь достать браунинг.

— Не глупите, пан полковник! — встал Тараканов. — Сейчас нам надо крепко держаться друг за друга!

В дверь квартиры уже стучали. Громко и требовательно…

Раньше ему казалось, что лучше всего думается в седле. Поскрипывание подпруги, легкий звон трензелей, хорошо подогнанные стремена, привычный запах конского пота и живое движение идущего под тобой жеребца, играющего мышцами под тонкой, покрытой мягкой шерстью, кожей. Легко тронешь шпорами бока лошади, и она пойдет вскачь, замелькают, проносясь мимо, деревья или широко раскинется степь, опьяняя дурманящими запахами, заторопятся мысли, обгоняя друг друга и бег жеребца. Хорошо!

Потом тонкий взвизг отточенного клинка, выдернутого на скаку из ножен, красивый замах — «восьмеркой», когда шашка описывает замысловатый круг над головой, со свистом разрезая воздух, грозя смертью врагу — и удар, слегка привстав в стременах, резко опускаясь вслед за клинком…

Однако давно и безвозвратно прошли те времена, когда командир конного разведвзвода Алешка Ермаков махал шашкой и скакал на горячих жеребцах.

Теперь под ним поскрипывало кожей не седло, а мягкое сиденье автомобиля, фыркала не лошадь, а мотор, пахло не конским потом, а бензином. И время словно уплотнилось, кажется, стало даже осязаемым — хоть режь его на мелкие кусочки, пытаясь распределить между бесконечными делами, но как ни мельчи — все равно его катастрофически не хватает! Частенько приходилось напряженно работать сутки напролет, тщательно анализируя и сопоставляя сведения, собранные разными людьми, из разных источников, и принимать решения, которые должны быть скрупулезно выверенными и единственно верными, чтобы нанести врагу упреждающий удар — неотвратимый и быстрый, как высверк разящего клинка. Или парировать удар врага. Но это всегда такая ответственность — принять решение: ответственность перед руководством разведывательного управления генерального штаба РККА, ответственность перед армией, народом.

Кто бы знал, каким тяжелым грузом ложилась эта ответственность на его плечи, как давило бремя сомнений — прав ли, все ли учел, верно ли разгадал замыслы противника, не принял ли желаемой за действительное? Вдруг враг гонит «дезу» — как привычно называли в среде разведчиков дезинформацию — выманивает на себя наши силы, чтобы затеять с ними игру, усыпить бдительность, а потом подло ударить в самое уязвимое место?

Генерал Ермаков провел ладонями по гладкой поверхности стола, словно сметая со столешницы мелкий сор; привычно успокаивающе темнел фигурный письменный прибор каслинского литья с чернильницей в виде подковы, слева — лампа под зеленым стеклянным абажуром, похожая на керосиновую, которая была в их дому в Смоленске, где он провел детство. Именно поэтому Алексей Емельянович не разрешил хозяйственнику заменить ее на новую, с проволочным, обтянутым кремовым шелком абажуром и бронзовой подставкой: лампа казалась кусочком далекого детства, привносила в строгий кабинет домашний уют.

Мирный договор с Германией подписан осенью прошлого года, Красная армия вышла на новую линию государственной границы, а значительная часть Польши теперь оккупирована немецкими войсками и сейчас два мира оказались лицом к лицу. Если раньше фашисты были где-то там, далеко, то теперь в пределах досягаемости их бомбардировочной авиации Минск, Киев… тревожно думать об этом. Что для Гитлера любой мирный договор?

В январе 1939 года министр иностранных дело Польши полковник Юзеф Бек во время встречи в Мюнхене с министром иностранных дел германии фон Риббентропом заявил: Польша желает жить в дружественных и добрососедских отношениях с Германией и готова сотрудничать с немцами в борьбе против Коминтерна.

Еще бы не готова! Господа, определявшие политическую линию буржуазной Польши, совсем недавно с большим вниманием слушали выступления приезжавшего к ним главного нацистского полицейского Генриха Гиммлера, рассказывавшего о правилах построения концлагерей. После его визита построили страшный лагерь в Березе Картузской, куда дефензива отправляла всех инакомыслящих.

И это за несколько месяцев до войны! А менее двух лет назад, в октябре 1938 года, посол буржуазной Польши в гитлеровской Германии Юзеф Липский доносил Беку, что на его вопрос германскому послу в Варшаве фон Мольтке: может ли Польша рассчитывать на доброжелательную позицию рейха в случае вооруженного конфликта с Советским Союзом? — последовал весьма недвусмысленный ответ Геринга: в случае советско-польского конфликта польское правительство несомненно может рассчитывать на помощь Германии.

Вот и помогли — правительство бежало в Лондон, страна оккупирована немцами, армия разбита. Глупцы, ослепленные ненавистью к нашей стране. Забыли, что именно советская власть признала за польским народом право на самоопределение и аннулировала все договоры царского правительства России о разделах Польши!

Алексей Емельянович подвинул ближе пухлую папку с документами, раскрыл, полистал, быстро пробегая глазами по ровным машинописным строкам. Давно господа Бек и Липский связаны с немцами, ох как давно!

Еще до Первой мировой войны, тогда мало известный Юзеф Пилсудский, ставший после переворота 1926 года фактическим диктатором Польши, активно сотрудничал с австрийской военной разведкой «Хаупт-Кундшафтшелле», создав пресловутую «Первую бригаду», готовую воевать против России. В ее рядах был и студент Львовского политехнического института, впоследствии министр иностранных дел буржуазной Польши, Юзеф Бек, который на приеме в Бертехсгадене, состоявшемся накануне войны, подобострастно пожимал лицемерно поданную ему в знак «вечной дружбы» руку Гитлера.

Карьеру шпиона Бек начал в 1917 году, пробравшись на территорию молодой Советской республики, где возглавил киевскую группу военной немецкой разведки КНЗ. После революции в Германии и краха династии Гогенцоллернов, когда кайзер Вильгельм бежал за границу, оставив свой дворец на набережной Шпрее, Юзеф Бек, разоблаченный чекистами, сумел скрыться и тайком направился в Варшаву, куда в то время стремились под крыло Пилсудского, облеченного доверием крупной польской буржуазии, все его «соратники» из бывшей «Первой бригады» — Медзинский, Шатцель, Матушевский, Лис-Куля и другие агенты австрийской военной разведки и члены полуконспиративной «Польской организации военной» — ПОВ.

Осенью 1918 года Бек сумел добраться до Люблина, где был радушно встречен и обласкан местным военным начальником Эдвардом Рыдз-Смиглы. Позже, уже в Варшаве, Бека принял в Бельведере — правительственной резиденции — сам «командант» и первый маршал Юзеф Пилсудский. От него поступило предложение — возглавить Второй отдел Генерального штаба, занимавшийся подготовкой разведчиков и диверсантов для борьбы против СССР. Предложение было с благодарностью принято. Банды Булак-Балаховичей и генерала Перемыкина, поход белорусских националистов на Мозырь, попытки создания антисоветского подполья, поддержка известного террориста Савинкова — вот чем занималась «Шарая эминенция» — серый кардинал — польской разведки Юзеф Бек. Можно ли теперь поверить одному из его бывших сотрудников?