Георгий Савицкий - Штрафники против асов Люфтваффе. «Ведь это наше небо…»

Рядом сверкнули трассы очередей летчика-штрафника Ивана Мартыненко. Второй FW-190A4 задымил и отвернул в сторону.

Волин потянул ручку управления на себя, пропуская мимо беспорядочно кувыркающийся «однокрылый» истребитель люфтваффе. Быстрым поворотом головы оглядел воздушное пространство и развернул истребитель в хвост паре «Фокке-Вульфов». Завязался классический воздушный бой на виражах. Тяжелые и неуклюжие немецкие истребители не могли соперничать в маневренности с легкокрылыми «яками». Немецкие пилоты это поняли очень быстро, когда вокруг их кабин и плоскостей разорвали спрессованный скоростью воздух дымно-огненные пулеметно-пушечные трассы пары Як-9. Не стремясь более испытывать судьбу, оба «фоккера» переворотом ушли на пикирование, набирая скорость и выходя из боя. Так. Эти пока не опасны… Капитан Волин переключился на еще одну пару массивных «лобастых» истребителей с черными крестами на угловатых, будто бы обрубленных крыльях.

В то время, как капитан Александр Волин и его ведомый летчик-штрафник Иван Мартыненко крутились в смертельной воздушной карусели, оставшаяся пара «Фокке-Вульфов-190» решила прорваться к уже поврежденному самолету-разведчику. Вторая пара Як-9 решительной атакой отсекла их от цели. Но «фоккеры» развернулись и атаковали снова. Теперь к ним присоединились и те двое, что не пожелали ввязываться в драку на виражах с парой Александра Волина.

— Упертые, сволочи! — рыкнул сквозь зубы командир летчиков-штрафников. — Я — «Леопард», не дайте «фоккерам» прорваться к «пешке»!

— Понял, командир, выполняю!

А «Фокке-Вульфов» было уже шестеро: к атакующей четверке присоединилась пара, что безуспешно пыталась зайти в хвост Александру Волину. Снова завертелся огненный клубок ближнего маневренного воздушного боя.

В этот раз четверка краснозвездных истребителей ходила возле подбитой «пешки», короткими очередями отсекая особо ретивых «тевтонцев» от их цели. К которой они так упрямо лезли, тоже огрызаясь короткими очередями.

Четыре легкокрылых маневренных Як-9 против шести бронированных FW-190A4 — бой шел практически на равных, несмотря на явное численное преимущество немцев. Но зато две пары Як-9 маневрировали «ножницами», постоянно прикрывая друг друга. А вот «Фокке-Вульфы-190» свирепо, но бестолково атаковали, и все безрезультатно. Маневренные советские истребители легко уходили от навязанных им лобовых атак. И только «фоккеры» пытались зайти в хвост «пешке», как сами напарывались на короткие росчерки огня автоматических пушек и крупнокалиберных пулеметов «яков». Да и штурман поврежденного бомбардировщика-разведчика вместе с бортстрелком полосовали небо короткими кинжальными очередями, заставляя гитлеровских летчиков держаться на почтительном расстоянии.

Но вот, как ни старались летчики вместе с Александром Волиным, один из «Фокке-Вульфов-190» все же пробился к поврежденной «пешке». Но скорость сближения оказалась слишком велика: немецкий истребитель резко взмыл вверх, чтобы не столкнуться с бомбардировщиком. Длинные очереди, способные развалить «пешку» в воздухе, лишь без толку вспороли небо сверкающими росчерками.

«Фоккер» с ревом, «сдирая шкуру», пронесся над «пешкой» и, опередив ее, пошел на разворот. И идеально вписался в прицел летчика. Бомбардировщик Пе-2, проектировавшийся как тяжелый истребитель, помимо оборонительных пулеметов у штурмана и стрелка-радиста, был вооружен еще и двумя скорострельными ШКАСами, под огонь которых и попал беспечный немецкий пилот.

Размалеванный пиковыми тузами «Фокке-Вульф-190» покачнулся, словно натолкнувшись на невидимое препятствие, а потом, пьяно раскачиваясь с крыла на крыло, потянул к земле. За ним волочился неряшливый шлейф серовато-черного дыма.

Это окончательно умерило пыл асов люфтваффе, которые воевали не то чтобы трусливо, но очень расчетливо.

«Пешка» упрямо держалась в воздухе, переваливаясь с крыла на крыло. В таких случаях летчики говорят: «Долетим на самолюбии». И действительно, плоскости и фюзеляж бомбардировщика-разведчика Пе-2 были продырявлены осколками и пулями, правый двигатель горел, оставляя за собой шлейф черного дыма, а левый — еле тянул, чихая и отплевываясь сизой бензиновой гарью из патрубков.

Пара истребителей Як-9 штрафной эскадрильи пристроилась по бокам, метрах в десяти от законцовок крыльев Пе-2, а капитан Волин вместе с ведомым ходили над ней с превышением в пятьсот метров, прикрывая от немецких истребителей, которые могли появиться внезапно в любой момент.

— «Пешка», прием, предлагаю садиться на нашей площадке.

— Спасибо, «Маленький», а места хватит?

— Так точно. Только садись аккуратно.

Уже показалось поле импровизированного аэродрома на вершине вытянутого пологого холма. Флажки отмечали границы полосы, возле старта лежали белые полотнища посадочного «Т».

— Понял, иду на посадку с ходу.

Бомбардировщик Пе-2, волоча за собой шлейф угольно-черного дыма из разбитого двигателя, выпустил шасси и закрылки. Летчик-бомбардировщик решил не плюхаться на брюхо, выполнять посадку по всем правилам, что требовало высокого мастерства и опыта. Но, впрочем, именно таких пилотов и посылали на особо ответственные задания, каким была аэрофоторазведка.

Взрыкивая и чихая единственным перегруженным и перетруженным мотором, «пешка» скатилась с полосы, на которую тут же стали приземляться истребители звена капитана Александра Волина. Посадка проходила на последних каплях горючего.

Летчики вылезали из кабин и бежали к дымящейся «пешке». Возле бомбардировщика уже суетились техники, заливая опасно дымящийся мотор на правой плоскости. Мелькали белые халаты военфельдшера и санитаров.

Из нутра прокопченного, изрешеченного бомбардировщика выбрались летчик, штурман и стрелок-радист. Все были живы, но все — ранены. Штурман, высокий смуглолицый капитан с черными щегольскими усиками, бережно придерживал висящую плетью левую руку. Рукав гимнастерки был мокрым от крови. На широком лбу и пшеничных волосах летчика кровь уже успела подсохнуть и взяться коркой.

Стрелок-радист, которому от силы исполнилось восемнадцать, был бледен, но все же умудрялся шутить. Белая полоса бинта индивидуального перевязочного пакета пересекала правое бедро прямо поверх галифе и уже успела побуреть от крови.

К ним сразу же подбежали военфельдшер эскадрильи и солдаты-санитары.

— Здоровэньки булы! Зараз ликуватысь будэмо. — «Полевой врач» прямо тут, под крылом бомбардировщика, чуть ли не силой усадил летчиков на разложенные на земле носилки и после беглого осмотра начал уколы и перевязки.

Военфельдшер Захар Иванович Терещенко был пожилым дядькой, прошедшим Первую мировую и Гражданскую войны. Собственно, за Гражданскую он и сидел по статье 58 «Измена Родине». Но на деле вся его вина заключалась в том, что в восемнадцатом году он был насильно мобилизован петлюровцами и служил у них полковым лекарем.