Михаил Болтунов - Диверсант

Именно поэтому и приходили в Центр радиограммы такого содержания: «Рядовой Латышев из отряда Цыганова систематически пьянствует, занимается мародерством. В пьяном виде дважды терял личное оружие. Меры воспитания совершенно не действуют. Брать его с собой на Запад не могу».

Москва понимала сложность положения Черного. Ведь партизанский отряд в далеком тылу — это не воинское подразделение в составе своих войск, где применимы все меры воздействия, где на страже авторитета командира и его приказа стоят комиссары, политотдел, органы военной прокуратуры, СМЕРШ. Ничего этого у Черного не было. И воспитывать латышевых, на которых «меры воспитания совершенно не действуют» , приходилось самому.

Правда иногда Центр мог ему помочь рекомендацией, которую он получил на свою радиостанцию: «Латышева со всеми материалами передайте в особый отдел ближайшего партизанского соединения».

Таковы были истинные проблемы, которые стояли перед командованием оперативного центра накануне перехода в Польшу.

Как и приказала Москва, Черный укомплектовал подвижную, маневренную группу из 50 человек. Вооружили их всем лучшим, что было в отряде, — автоматами, карабинами, ручными пулеметами и даже противотанковым ружьем. Возглавил ее заместитель Черного Хаджи Бритаев.

Как и положено, доложил об этом в Центр. И тут же получил новую боевую задачу для группы Бритаева.

«Вами проделана большая работа по добыванию данных о противнике, — радировала Москва, — но эти данные добыты наружным наблюдением, документы от вас — явление редкое.

Одним подсчетом вагонов группировку противника и его намерений не вскрыть, нужна серьезная работа по захвату документальных данных.

Сейчас, когда штабы противника приблизились к районам ваших действий, а его коммуникации сократились, связь между войсками и органами управления осуществляется во многих случаях автотранспортом. Поэтому настоятельно необходимо использовать благоприятные условия для налета на легковые машины и захват документов, а также офицеров-секретоносителей.

Группе Бритаева организовать систематические налеты на легковые автомобили на участке грунтовой дороги Житковичи-Лахва».

Черный читал радиограмму и не без удовольствия отмечал: было время, когда Центр очень радовался «подсчетам вагонов», потому что эту работу в сорок втором только предстояло наладить.

Теперь Москва требовала качественно новых разведданных — документов. Что ж, будут и документы. В этом Иван Николаевич нисколько не сомневался. Опыт разведчиков его оперативного центра давал основания для такой уверенности.

В сущности, так и получилось. Когда основной отряд под руководством Черного совершал переход, Хаджи радировал:

«11.1.44 г. Группа Сударя четвертого числа в районе Милашевичи-Лахва подбили машину. Уничтожен унтер-офицер полевой жандармерии № 581. Взяты списки личного состава».

«13.1.44 г. Группа Сураева десятого числа напала на колонну, идущую из Лунинца в Милошевичи. Разбито 3 грузовых, 2 санитарных и 1 легковая машины.

Убито 20 немцев и взят в плен обер-ефрейтор Пауль Осес из 127-го интендантского управления. Ранее он служил в 77-м тяжелом артполку.

В Лунинце находится штаб 2-й армии, склады, главное интендантское управление. Захвачены документы, письма, приказы, газеты, ведомости, инструкции, принадлежащие 2-й армии».

«7.1.44 г. Семнадцатого числа в районе Лахва разбили легковую машину. Взяты документы 2-й армии и письма».

Центр был доволен. Начальник разведывательно-диверсионного отдела ГРУ Шерстнев сообщил: «Сураеву и его коллективу за проведенную операцию объявлена благодарность. Основное содержание приказов передать по радио, подлинники документов пакетом передайте Комарову.

Действия по захвату документов и офицеров активизируйте».

Примечателен и другой факт. Перед уходом с центральной базы к другому месту дислокации Черный передал свою агентурную сеть полковнику Льдову. Под псевдонимом Льдов работал недавно возвратившийся в эти края, старый знакомый Черного, его прежний командир Герой Советского Союза Григорий Матвеевич Линьков.

Так вот Линьков принял от Черного только в Барановичах 13 агентов-диверсантов и 20 связных. Среди них на железной дороге Брест-Москва-Ломов, в депо Барановичи — Воробьев, на станции Матов, на аэродроме — Паровозов и Роговец, на нефтебазе — Сидоров. Собственно говоря, это было своеобразное подведение итогов агентурной работы, начатой непосредственно еще самим Черным и продолженной его заместителем Горой.

Сам переход оперативного центра состоял из двух этапов. Сначала было решено по своей территории дойти до деревни Сварынь, что располагалась у Западного Буга, потом — бросок за Буг, преодоление железной дороги Владава-Хелм и шоссе Владава-Парчев.

Однако легко сказать — переход, бросок, форсирование. Но когда штаб оперативного центра стал в деталях прорабатывать движение, оказалось на пути огромное число препятствий. Например, преодоление магистралей Барановичи-Лунинец, Брест-Пинск, Днепровско-Бугский канал, а уж о реке Западный Буг и говорить не приходилось. Это крайне серьезная преграда для переправы достаточно крупного оперативного центра, вместе с обозом, узлом связи. Тем более, что Москва не переставала повторять: вы не партизанское соединение, которое всегда готово вступить в бой с противником, а оперцентр. И потому следует избегать соприкосновения с фашистами всеми средствами. Враг не должен знать ваш маршрут.

Но это, как говорят, в теории. Ведь даже на своей территории по пути к деревне Сварынь на партизанских тропах можно было нарваться на немцев. Они ведь тоже свою агентуру держали.

Значит, надо было искать другие, новые, нехоженые маршруты. Это, конечно, страховало от фашистских агентов, но вызывало дополнительные трудности по прокладке неизведанных маршрутов.

Казалось, предприняли все меры безопасности при следовании в новый район. Было решено идти только ночами. Практически все дневки проводить в лесах. Провизию добывать в деревнях, расположенных в стороне от маршрута движения.

Перед переходом крупных железных и шоссейных дорог дневки организовывать километров за 15-20, высылая вперед разведку, которая заранее находит место для переброски оперцентра через препятствия. Место переброски выбирать в стороне от маршрута.

Разумеется, походная колонна была выстроена по всем правилам тактики — с головным дозором, боковыми заставами, арьергардом.

Цель и маршрут движения знали только командование центра и командиры групп.

И вот 5 декабря 1943 года Черный послал радиограмму в Москву: «Все готово для марша. С питанием плохо. Группа под командованием Хаджи остается на базе. 6 декабря выхожу».