Алексей Гребиняк - Угол атаки

Когда письма были написаны и вложены в конверты, Хваленский убрал их в свой чемодан. За окном окончательно стемнело. Света двух лампочек, однако, хватало, чтобы осветить крошечную хижину, и Володя с Васей вернулись к шахматам, а капитан, развалившись на койке, открыл потрепанного «Графа Монте-Кристо». Ашот лег на койку и, заложив руки за голову, какое-то время молча смотрел в потолок, а потом, усевшись по-турецки, попросил:

– Товарищ капитан, а расскажите, пожалуйста, как вы на Кубе служили…

– На Кубе? – капитан внимательно посмотрел на Ашота.

– Да. Генерал Карасев, наш командир, говорил про вас, – не смутился лейтенант.

– А-а, понятно… – улыбнулся Хваленский и, отложив книгу, сел, прислонившись спиной к стене. – Как там Карась, по-прежнему летает?

– А то!

– Помню-помню, как он нас дрючил… А на Кубе почти то же самое было, что и тут. Те же тропики – жара, духота, дожди… Правда, туда мы воевать ехали, а не просто местных учить. До боев, правда, дело не дошло…

– А как вы туда попали? – полюбопытствовал Вася.

– Так же, как и вы сюда, – пожал плечами Хваленский. – Предложили – согласился… Рапорт для порядка написал, и все. И остальные так же. Один у нас отказался – так его понизили в звании и сослали куда-то к черту на кулички служить.

– Жестко…

– А как иначе? – вздохнул капитан. – Потом сдали документы, получили зимние вещи для маскировки, погрузили свои самолеты на торговые корабли – и вперед, в Атлантику… Куда плывем, узнали на полпути к Кубе. Приплыли мы туда где-то в середине сентября, стали разгружаться, а кубинцы спрашивают – мол, вы кто будете, руссо компаньоны? Мы им отвечаем – трактористы. Видели бы вы их лица, когда мы первый свой «трактор» из контейнера выкатили…

– А что делать там пришлось? – поинтересовался Володя. Про шахматы они с Васей давно позабыли и теперь внимательно слушали рассказ командира.

– Сначала боевое дежурство несли, патрулировали над островом, а как поспокойней стало – кубинцев переучивали на «балалайки». Хуже всего в октябре – ноябре было, когда чуть до ядерной войны дело не дошло…

– Ядерной войны? – переспросил Ашот.

– Ну неужто вам не рассказывали? – удивился капитан. – Американцы в Турции крылатые ракеты поставили и нацелили на наши города. Мы в ответ разместили свои ракеты с ядерными боеголовками на Кубе. Начнись война – мы бы ими половину Штатов за пять минут сожгли. Почти наверняка без особых последствий для себя… ну, по крайней мере, поначалу. Так вот, почуяли они, чем пахнет ядерный кулак, и засуетились. Остров блокировали с моря и с воздуха. У нас на радарах постоянно были видны десятки целей. Да и разведчики их поначалу летали как у себя дома. А у нас приказ был – не стрелять. Зло аж брало…

– Почему не стрелять? – изумился Ашот.

– Нельзя было. Понимать надо: чуть что – и могло бы такое начаться… – вздохнул Хваленский. – Если мы с ними в воздухе встречались, они на рожон не лезли, видели, что у нас ракеты подвешены. Ну а нашу базу в октябре часто прилетали фотографировать. Как по расписанию – в одно и то же время прилетят два истребителя, отснимут базу, крыльями покачают – и к себе. Если видят, что кто-то взлетает, – уходят сразу, а так обычно делали один-два прохода. Кубинцы уже коситься начали – мол, чего не сбиваете? А нам огонь открывать запрещают… Ну, до ноября мы еще терпели, а потом накрутили янки хвосты. – Хваленский, глядя в стену, улыбнулся. – Вернее, не все мы, а один из наших пилотов. Возвращался он с тренировочного полета, из вооружения – только учебная ракета. Ей только воробьев пугать… А тут два «Старфайтера» над нашей базой проходят и собираются второй заход сделать. Опять фотографировали небось, а может, развлекались так – хрен их разберет… В общем, он у них точно в хвосте оказался. Наш руководитель полетов ему и дал команду – атакуй и припугни. Димка не растерялся: прицел включил и тем двоим на хвост сел. Вроде как ракету наводит. У них начинает система предупреждения об облучении орать, они форсажи врубили – и к себе почесали. И больше так нагло себя не вели. И нашу базу не смели фотографировать.

– А при патрулировании встречались с американцами? – спросил Вася.

– Да. Иногда при патрулировании видели их истребители, иногда специально на перехват разведчиков летали. Поднимут нас по тревоге, выйдем в указанный квадрат, а они нас заметят – и уходят в нейтральные воды… Мы, конечно, иногда запрашивали разрешения на уничтожение цели, но нам запрещали. Да и американцам, наверное, тоже приказывали особо не выпендриваться.

– А опознавательные знаки наши были или кубинские? – сменил тему Володя.

– И так и этак. Сначала с нашими летали, потом ихние нанесли.

– А места там красивые? – поинтересовался Вася.

– Ага. Взлетишь – и весь остров как на ладони. Целиком зеленый, тут и там города разбросаны… Ночью летишь – на севере зарево огней во Флориде видно, на востоке, юге и западе чернота сплошная – океан… Ха, вспомнилось вот еще… – внезапно усмехнулся капитан. – Было там одно местечко, над которым мы летать побаивались, – крокодилий питомник. Громадный участок джунглей, и речка по нему течет. Мой ведущий все шутил, что там, мол, крокодилов дрессируют, чтобы с американцами воевать… Шутки шутками, но над питомником не летали.

– А кубинцы к вам как относились?

– Да нормально. Рады были, что мы их защищаем. Помню, зашли как-то в магазин – нам продавец две селедки подарил. Вроде мелочь, а приятно…

– Ага, – вздохнул Ашот. – Сейчас бы селедочки не помешало…

Хлеб для советских инструкторов вьетнамцы выпекали в специально устроенной пекарне, тщательно замаскированной в глубине леса у ручья. А вот с сельдью оказалось сложнее – ее в здешних морях не наблюдалось. Мясо вообще считалось деликатесом и появлялось на столе только по выходным. Хорошо хоть с чаем проблем не было. Что до вьетнамцев – те вообще в большинстве своем питались рисом, приправленным рыбным соусом.

– Переживем, – хмыкнул Вася. – А с кубинцами трудно общаться было?

– Ну, не сказал бы… – пожал плечами Хваленский. – Как и здесь, часть офицеров по-русски понимала, а так переводчик всегда рядом был. У них там язык основной – испанский, мы быстро навострились по-ихнему… Простенькие фразы и сами выучили, и понимали немного, когда говорили при нас. Радиообмен чаще всего по-испански вели. На прицел бумажку с командами приклеил – и полетел. А если запутался и не можешь объясниться – на русский переходишь. РП с пониманием относились.

– А Фиделя Кастро вы видели? – спросил Володя.

– Ага. Даже фотографировал. Он к нам на аэродром приезжал несколько раз – то посмотреть на самолеты, то своим кубинцам вручать дипломы… это уже когда мы их переучили на «балалайки». Один раз на пляже его видел.