Алескендер Рамазанов - Родная афганская пыль

Последний абзац – выдержка из книги высокопоставленного офицера пакистанской разведки. И ведь не возразишь вражине.

Казенное банно-прачечное хозяйство в армии всегда было убогим. Спасало только свое. И сказать, что банька – «специальное помещение или учреждение, где моются и парятся», как это предлагает толковый словарь, язык не поворачивается! Гигиена, смерть накожным паразитам, прогрев – это четверть дела. Баня за час-другой восстанавливала в человеке все лучшее, что высосало из него афганское бытие. Уходили затаенный страх и нервная дрожь, усталость души и тоска. Своя баня, пусть самая скромная, – простое человеческое счастье на войне. Поэтому и помнится через десятилетия.

Строили бани из подручного материала. Часто это были упаковки из-под боеприпасов: авиационных бомб, НУРСов, снарядов. Особо ценилась «градовская» тара – доска длинная, шпунтованная. Порой стены строили из «блоков», набивая зеленые ящики сухой глиной. Внутри обшивали теми же досками, очищенными от защитной краски. Рубленую, и то издалека, довелось видеть под Кабулом, в батальоне специального назначения. Рассказывали, что привезли они баньку с собой, раскатав на бревна.

Для нагрева воды и парилки в основном использовали самодельные печи из железных бочек, стальных листов, форсунки, работающие на дизтопливе и авиационном керосине, «поларисы» – гибрид буржуйки и реактивного двигателя. Дровами топили редко. Недаром в Афганистане дрова на рынках продавали на вес!

Первая баня, в какую попал автор этих строк в Афгане, принадлежала вертолетной эскадрилье на Ми-24 в Кундузе. Топилась на авиационном керосине (РТ), держала в парилке стабильно 110 градусов, воды вдоволь. Немец, старшина, всех мыл по расписанию. Всем хватало. Веники везли из Джелалабада и Союза. Хороша была банька (черная) в минбатре 56 одшб, у капитана Максимова. Суровый пар! Моечная и парилка вместе, вроде чумазая и осклизлая, но круто! Еще летчики (техники) выстроили за полосой баню из снарядных ящиков, набитых глиной. Они в ней и жили, и парились. Потом это чудо сгорело. Большая баня была в 783 орб. Парилка просторная. Было заведено, что после рейдов – сразу в баню. Самой «высокой» была баня на Саланге, у Северного портала – 3560 метров над уровнем моря, в бассейне вода проточная, естественно, круглый год – ледяная. По количеству бань на душу населения, наверное, всех опережал Баграмский гарнизон. В одном только армейском рембате их было три. Хвалили «джелалабадское бучило», баню в Анаве – они стояли у природных источников. Говорили, что в Ташкургане, в 122-м полку, баню топили природным газом – это же какие проблемы снимались!

«По секрету» в бани проводили линии дальней связи и ЗАС. Можно было не терять управления войсками из предбанника. Устраивали биллиардные и чайные комнаты. В кабульских «хитрых» баньках парили мозги проверяющим, артистам, журналистам и афганской агентуре среднего звена.

Афганцы, особенно военные и партийные, очень любили париться в наших банях. А вот увидеть у них действующий хаммом (баню) не довелось ни в Кабуле, ни в Кундузе, ни в Мазари-Шарифе. Нередко афганские друзья шутили, что до прихода шурави они не знали, что такое водка и парилка. Конечно, знали. Но у советских можно было пить и париться голым, не опасаясь за собственное здоровье и прочее достоинство. Кстати, водку афганцы всегда приносили с собой. Не любили они халявщиков и сами этим не страдали. Только надо было знать, что если что-то попросил у местного, особенно пуштуна, – отдай, когда он попросит.

Можно задать законный вопрос – откуда же педикулез, если столько бань? Тут можно сказать, что вошь – неизменный спутник войн, поскольку просто ползет на запах горя. К тому же во многих гарнизонах не только бань, но и душевых недоставало!

«В артиллерийском полку, в Северном Кундузе, если успел помыться, пока вода не закончилась, то хорошо. Зимой вообще тоска насчет помывки. Летом была душевая для офицеров; если не застукали, значит, успел освежиться».

«Сначала купались в бочках из-под горючего. Потом поставили палатку с душем. А баня была только для офицеров».

«Баня солдатская в рембате была плохая: просто помещение, а под потолком штук десять кранов. Зато офицерская была с парилкой и бассейном. Особо провинившиеся мыли этот бассейн два раза в неделю лизолом (антисептик на основе фенола) без перчаток. Руки в момент облазили и потом недели две заживали».

Немногие готовились (запасали еду, выпивку и «пиротехнику»), скажем, к 7 Ноября или 1 Мая. День Советской Армии больше отмечали офицеры, а про 8 Марта и говорить не приходится. А вот Новый год отмечали все. Всеми силами и средствами – конечно, если удавалось. В чужом гарнизоне, в карауле, на дежурстве или в засаде (и такое случалось) не очень-то разгуляешься.

В Советской Армии праздники были головной болью командиров. Объявлялся ряд запретов, вводилась повышенная боевая готовность, назначались многочисленные ответственные за дисциплину и порядок. В Афганистане эта практика усиливалась запретами на воздушные перевозки, пересечение госграницы и выезд из военных городков. Но душа хотела праздника!

Кто помнит полстакана водки в окопе под Гератом, поднесенный «партизаном» ровно в двенадцать часов. Кто брагу пятикратной очистки, шароп, «косячок» и торт из печенья и сгущенки. Но всем новогодние ночи запомнились салютами.

«1988-й встречал на горке в Хосте… салют из трассеров со всех горок. Чума!»

«Встречали как положено, из всего, что было на заставе, включая миномет и танк. Но что было над Кабулом – это надо видеть!»

«На седьмой заставе. Застрелили дикобраза, приготовили неплохо. Меня нарядили Дедом Морозом».

«Берег шампанское под куранты, а вечером друг упросил поменять на две бутылки водки. Согласился. Он в женский модуль намылился. Бой часов встретил со стаканом денауской водяры с привкусом керосина, а потом добавил в общий салют магазин трассеров».

«За неделю начали аккумуляторы заряжать, у нас был телик, работал от 12 вольт, были брага, самогон, море чарса и еще какая-то ботва. Два раза за вечер поднимали по тревоге, а потом устроили такой салют! Запускали осветительные снаряды из самоходок, потом вся батарея трассерами по ним. Было очень красиво и весело».

«Новый 87-й, около аэродрома на точке возле Джелалабада, зарево всю ночь и небо в трассерах – незабываемо!»

«Палили всю ночь из всего что было – 2 танка, 3 120-мм миномета, ракеты пускали, которые переставлялись по дальности с 800 до 1200 метров, и по ним трассерами; обожрались браги, ну и чарс присутствовал».

«Минометчики, когда давали салют, что-то намудрили, и часть мин взорвалась в близлежащем кишлаке. Организовали там пожарчик, а в ответ получили стрельбу из кишлака».